Это был самый постыдный, самый безрадостный и самый удручающий день за время моего пребывания в Португалии. Один мой старый знакомый, Царство ему Небесное, с обречённостью ослика Иа говорил: «Не делай людям добра и не получишь зла!» Когда-то я подсмеивался над этим хроническим неудачником и пессимистом, но нынешний день убедил меня в его правоте. Мой верный друг, мой лучший приятель, которому я доверял как себе самому, подложил мне грандиознейшую свинью. Вот и верь после этого людям!

А всё началось с того, что человек, которого я считал моим преданным сотоварищем, по дурости попал в переделку, которая угрожала не только его благополучию, но и жизни. Надо заметить, что Степан Тягнибеда (так звали моего высокорослого друга) имел врождённое дарование – вляпываться в самые неприглядные и неприятные истории. По доброте моей душевной я взялся помочь гиганту выбраться из волчьей ямы, которую он сам себе вырыл. Но чтоб найти выход из, казалось, безвыходной ситуации, нам срочно нужна была информация о недруге тернопольского богатыря. И я привёл Степана в единственное место, где эти конфиденциальные сведения можно было добыть. Это было адвокатское агентство доктора юридических наук Моники Дуарте, располагающееся в здании Дома Финансов.

В своё время Моника читала в Фафе лекции по португальскому праву на специальных курсах для иммигрантов с Востока. Степан не был знаком с ней, так как фирма, где он работал в то время, строила виадуки за Гимараешем. Я питал неподдельную приязнь к этой красивой, приветливой и обворожительной молодой женщине. Внучка чернокожего иммигранта, из глубинки Африки, всего в этой жизни добилась своим трудом.

Совестно признаться, но я тайно испытывал к Монике не только искреннюю симпатию, но и гораздо более яркие чувства. На курсах для иммигрантов мне удавалось создавать образ спокойного, уравновешенного, но решительного и несгибаемого в критических ситуациях мужчины. И казалось, это производило благотворное впечатление на моего эрудированного и обаятельного преподавателя. Я потому-то так часто и приходил к ней консультироваться по юридическим вопросам, чтобы способствовать развитию наших дальнейших взаимоотношений. Но тут между нами вклинился бесшабашный Степан и решительно всё прочь-напрочь испортил. Вне всякого сомнения, его чрезмерно поразили впечатляющие формы фигуристой и к тому же миловидной адвокатессы. И нежданно-нагадано юридическая консультация превратилась в рыцарский турнир двух идиотов за благосклонность и доброжелательность очаровательной дамы.

Не без гордости замечу, что я весьма преуспел в этом состязании по обольщению красавицы благодаря моим изысканным манерам, исключительной эрудиции и тонкому юмору. Степан же, в тщетном старании привлечь внимание доктора, действовал грубо, напористо и довольно бестактно. Но его неуклюжие попытки дискредитировать своего оппонента лишь увеличили моё и без того заметное преимущество. Так что Степану, как говорят в аристократических кругах, оставалось только сливать воду.

И тут белокурый великан вытворил нечто такое, что коренным образом переменило ранее благоприятную для меня ситуацию. Он отлучился всего-навсего на какие-то десять минут и вернулся с огромной охапкой прекрасных карминных роз. Таких крупных бутонов и длиннющих стеблей я в жизни моей ещё ни разу не видел. И где он только умудрился добыть их в такую глухую вечернюю пору? А тернопольский богатырь галантно приблизился к столу адвокатессы, по-рыцарски преклонил правое колено и протянул застывшей в изумлении девушке колышущееся море пунцовых роз. И все мои изысканные манеры улетели коту под хвост, вся моя эрудиция угодила чёрту прямо на рога, весь мой утончённый юмор провалился в тартарары! Теперь всё внимание умилённой Моники было приковано к двухметровому, сто двадцатикилограммовому искусителю. Своим деянием Степан не просто отодвинул меня на второй план, но отшвырнул далеко за круг интересов волоокой красавицы. И всё завоеванное мной преимущество перед двухметровым паяцем растаяло, как негаданно выпавший майский снег под жгучим дыханием лучезарного Гелиоса. В последнем раунде пронырливый прохвост набрал столько очков, что с огромной лихвой перекрыл предоставленный мне гандикап. Меня могло спасти только одно – я должен был побыстрей разлучить соблазнителя с зачарованной им жертвой. Тем более, что все необходимые нам сведения мы уже получили.

 

Я вместе с моим компаньоном медленно спускался по лестнице, пока Моника проверяла, закрыты ли все двери и надёжно ли работает сигнализация.

-Ну, ты и свинья, Стёпа!- зашипел я на новоявленного Брута. –Я привел тебя к женщине, к которой питал самые нежные чувства, чтобы добыть для тебя жизненно важную информацию. А ты подло и бесстыже отбиваешь её у меня.

-Ну, прости меня дружище. Нужно было загодя предупредить, что ты на неё свой глаз положил,- рассыпался в извинениях хитроумный притворщик. –Я ведь твой верный, преданный друг и поперёк дороги тебе никогда не стану. Да и чего ты зазря так волнуешься, мы ведь уходим отсели все вместе.

-Мне бы очень хотелось, чтоб при нашем исходе отсюда было на одного дылду меньше,- не смог скрыть я моего самого сокровенного желания.

-Да не убивайся ты так, Василий!– по-дружески обнял меня за плечи детина. –Не такой уж ты и долговязый и нескладный парень. И многие зрелые дамы находят тебя очень даже приятным и благообразным малым.

Я люто зыркнул на исполина, но учитывая его мышечную массу, решил воздержаться от дальнейшей бесполезной конфронтации.

Когда двери Дома финансов были закрыты, адвокатесса перешла наискосок улицу и уселась в свой кремовый «Опель».

-Может быть, вас подвезти?– опустив стекло дверцы, милостиво предложила Моника.

-Нет, что Вы, что Вы!– яростно запротестовал я, сообразив, что при любом маршруте мне выходить из машины раньше, чем Степану. –Мы пройдёмся пешочком, чтоб немного подышать свежим воздухом! Нам тут недалеко! Спокойной ночи!

И не дав гиганту раскрыть рот, я потащил его под руку в сторону площади Двадцать пятого апреля. Богатырь вяло сопротивлялся, но я настырно волок его за собой, радуясь в душе такому удачному для меня итогу.

Неожиданно, я услышал, как за нашими спинами жалобно заурчал мотор автомобиля и, трижды простужено чихнувши, заглох. Моника попыталась заново оживить двигатель, но с тем же безутешным и провальным результатом. «Опель» ещё раз чихнул и три раза подряд недоумённо мигнул нам подфарниками.

Исполин вырвался из моих рук и с юношеской проворностью помчался к машине доктора.

-У неё не заводится движок! Наверное, карбюратор засорился! Надобно срочно его прочистить!– вопил на всю улицу улепётывающий от меня автомеханик.

Гигант подбежал к автомобилю и всунул свою голову по самые плечи в открытое окошко. Через секунду он вынырнул оттуда и уверенным движением распахнул дверцу водителя. В салоне зажегся свет, и я увидел, как Моника весьма поспешно передвигается на соседнее кресло. Степан ловко впрыгнул не место шофёра и с такой слой захлопнул дверь, что она лишь каким-то чудом не открылся вовнутрь салона. Казалось, что на этот раз мотор завёлся только от одной мысли нетерпеливого водителя. Машина круто развернулась на брусчатой улице - и стремительно умчалась вдаль, насмешливо подмаргивая мне габаритными огнями.

До меня, наконец-то, дошло, у кого забился карбюратор, и кто и как собирался его чистить.

-Вот она – искренняя и бескорыстная мужская дружба!– с обжигающей нутро горечью подумал я. –До первой смазливой и фигуристой тёлки! Переделать мужицкую кобелиную сущность практически невозможно. Это только в старой советской песне поётся: друг всегда уступить готов, вместо шлюпки – круг. Хотя, чего уж там теперь говорить! Шлюпка оказалась настолько привлекательной и соблазнительной, что дружба выветрилась, как дешёвый поддельный одеколон.

На немноголюдной улице уже совсем стемнело и автоматически включилось ночное освещение. Уныло понурив голову, я добрёл до переулка Суареша Велозу и увидел в его глубине полицейскую машину, озаряющую окрестности зловещей мигалкой. Она стояла у ворот роскошной старинной усадьбы, которая фактически соседствовала с городской ратушей. Ухоженный двухэтажный особняк, окружённый уютным декоративным садом, по-видимому, принадлежал довольно-таки зажиточным и уважаемым гражданам Фафе. У распахнутых врат поместья по стойке смирно застыли двое молоденьких полицейских во главе с бывалым ветераном правоохранительных органов. В этом статном и красивом мужчине я признал моего друга, дона Фабиу, с которым познакомился на прошлогоднем этапе велогонки «Volta a Portugal».

«Доном» этого старого, многоопытного служаку почтительно именовало молодое поколение фафенских полицейских за его мудрость, выдержку, прозорливость и рассудительность. Мне думалось, что утомлённый герой уже ушёл на пенсию, однако Родина не отпустила на заслуженный отдых умудрённого опытом блюстителя порядка. Если бы вам довелось повстречать дона Фабиу где-нибудь в глубинке России, Украины или Белоруссии, то вы бы не усомнились, что перед вами благодушный местный обыватель. Белая кожа, круглое лицо, усы и волосы пшеничного цвета, а также светло-серые глаза не позволяли признать в нём уроженца солнечной Португалии. В северных и восточных регионах страны достаточно часто встречаются вот такие нетипичные португальцы, которых я нередко принимал за моих соотечественников.

Забыв об усталости, я свернул в переулок и слился с толпой зевак, которые окружали полицейскую машину. Из ворот усадьбы изрыгался зычный, басистый лай, по-видимому, принадлежащий довольно крупной и страшно обозлённой собаке. Дона Фабиу, безусловно, оторвали от домашнего очага, так как волосы его были почти что не расчёсаны, а две пуговички на форменной рубахе – и вовсе не застёгнуты. Он стоял с ручкой и блокнотом в руках и пытался что-то выяснить у невидимой мне особы, стоявшей где-то в глубине затемнённого подворья. В конце концов, дон Фабиу не выдержал и, повысив свой голос, обратился к собеседнику с вежливой, но настойчивой просьбой:

-А Вы не могли бы немного утихомирить Вашу голосистую собачку, ведь я практически ничего не слышу.

-Вельзевул! Заткнись!– прозвучала резкая, бескомпромиссная команда, - и в наступившей тишине я уловил отдаленный стрёкот сверчков где-то в глубине тихого декоративного сада.

По отданному псине жёсткому приказу мне было трудно понять, кто удовлетворил просьбу раздражённого полицейского. Для мужчины голос был немного высоковат, и меня не удивило бы, если пса угомонила женщина с надтреснутым контральто. Я старательно протискивался сквозь столпотворение ротозеев, чтобы заглянуть в открытые настежь ворота.

-Руи!– обернулся дон Фабиу к одному из своих подчинённых.– Срочно выключи мигалку, а то сейчас сюда пол Фафе сбежится.

Взгляд старого полицейского скользнул по мне, и он одарил меня мягкой мимолётной улыбкой. Затем он снова изобразил на лике серьезную мину и обратил свой пристальный взор вовнутрь скрытого от моих глаз двора:

-Так значит, Вы говорите, что Ваше поместье ограбили неизвестные преступники?

-Разумеется! Если, конечно, Вы до сих пор этого сами не заметили!– ответил надменный и издевательский голос. –Какая-то банда нахальных грабителей срезала и унесла все мои карвильские розы!

-Ну, почему же все?– выразил своё несогласие полицейский. –Какая-то часть Ваших прекраснейших роз, как я заметил, всё-таки выжила.

В этот момент я уже почти добрался до ворот и увидел наискосок овальную клумбу. По ней, как мне показалось, совсем недавно проехалась гигантская газонокосилка. Лишь у самого края опустошённого цветника, стыдливо склонив пурпуровый бутон, одиноко маячила уцелевшая роза. И по этому сохранённому провидением цветку я сразу же догадался, что за бедствие пронеслось над безмятежным и благоухающим садом.

По всей видимости, обладатель противного, дребезжащего голосочка так и не понял слишком тонкого юмора полицейского:

-Если Вы имеете в виду те банальные розы, что растут по другую сторону дома, то это ничтожная дешёвка, которую можно купить у любого никчемного цветочника! А саженцы этих цветов я выписала из элитного итальянского розария «Карла Финеши»! И обошлись мне эти кустики дороже, чем всё Ваше жалкое годовое жалование! Что Вы стоите?! Подымайте всех своих людей! Прочешите улицу Кумиейра и весь цыганский район! Нет никакого сомнение, что это работа шайки Мигеля Сигану, и завтра мои розы будут продаваться на рынке Браги или на базаре Гимараеша! Срочно вызывайте Ваших сыскных собак и пустите их по горячему следу!

Однако подстегнуть дона Фабиу было не так-то и просто.

-В этом нет никакой необходимости, сеньора Пресиоза,- невозмутимо отверг старый служака попытку грубо нажать на него. –Я не собираюсь организовывать тотальную облаву на преступников по трём веским причинам.

Мне, наконец-то, удалось проскользнуть вдоль забора к воротам и, заглянув туда, я увидел затаившееся там Сокровище. Дело в том, что португальское слово Preciosa переводится на русский язык как драгоценная или дорогая. В дворике действительно стояла внушительная дама, но напоминала она больше сварливую базарную бабу, чем изысканное ювелирное изделие. Хотя вполне вероятно, что я просто не мог оценить достоинства подлинного одухотворённого клада. Ведь стоимость самородка золота зависит не от его блеска, а от конкретного размера и веса. А замеченная мной драгоценность действительно была весьма и весьма весомой, и к тому же довольно-таки грозной и устрашающей. В ней было не менее ста десяти килограмм, и основная масса мышц и жировых отложений скопилась в верхней части её мужеподобного тела. Ни дорогая одежда, ни заботливо уложенные парикмахером волосы, ни драгоценные украшения не могли возвратить ей давненько увядшую женственность.

А дон Фабиу тем временем продолжал раскрывать суть своих незатейливых логических построений:

-Во-первых, в нашем отделении нет сыскных собак, а, чтобы вызвать их из Браги, понадобятся целые сутки. А к тому времени след воров, если он не затоптан, и вовсе простынет. Во-вторых, в моём распоряжении нет столько персонала, чтобы перевернуть вверх дном весь цыганский квартал и улицу Кумиейра. А в-третьих, я уверен, что ни ватага Мигеля, ни какая-нибудь другая банда в Ваши владения не вторгалась. И у меня имеется достойный доверия свидетель.

-Какой ещё свидетель?!– выпучила свои бесцветные глазки с накладными ресницами сеньора Пресиоза.

-Это Ваш английский мастиф Вельзевул,- бесстрастно ответил ветеран сыска, запихивая ручку и блокнот в карман. –Нужно быть сумасшедшим, чтобы забраться в поместье, которое охраняет самая могучая в мире боевая собака. Если бы грабители на это решились, то он разорвал бы их на куски и поднял бы такой гвалт, что мы услышали бы его, не выходя из нашего отделения.

Только тут я понял, что рядышком с гром-бабой стоит не каменное изваяние какого-то чудища, а застывший в немой неподвижности громаднейший пёс.

-А я настаиваю, чтобы Вы организовали облаву на грабителей и незамедлительно вызвали поисковых собак!– встала на дыбы хозяйка поместья, которая не привыкла, чтобы с ней препирались. –Завтра мой супруг с утра пойдёт к президенту Камеры муниципал и потребует, чтобы Вас строго наказали за преступную бездеятельность! Не для того мы поставили его у руля власти, чтобы наши владения оскверняли какие-то подонки!

-Ваша воля,- не очень-то и испугался посул расходившейся фурии видавший виды служака. –А не попробовать ли Вам самолично пустить по следам злоумышленников Вашего Вельзевула?

-Этого недотёпу, который так позорно проворонил бандитов?!– взорвалась сеньора Пресиоза и замахнулась рукою на огромного как телёнок пса. Кобель в диком ужасе закрыл свои затравленные глазища и чуть было не вжался в асфальтную дорожку. Несомненно, ни единого ласкового слова от своей цепной хозяйки пёс за свою горемычную жизнь так ни разу и не услышал.

-Этот дармоед только и знает, что гоняет по саду резиновый мячик и таскает в зубах свою игрушечную пластиковую кость!– продолжала изливать свой гнев на пса озверевшая хозяйка. -Я сдам этого бездельника на мыло и куплю себе ротвейлера или бультерьера!

-Мне думается, что Вы понапрасну обвиняете Вашего четвероногого сторожа в халатности и нерадивости,- заступился за Вельзевула дон Фабиу. –Когда мы подъехали к Вашей усадьбе, он поднял такой ужасающий лай и с такой яростью бросался на ворота, что я убоялся, как бы он их не выломал и не вырвался наружу. Вы сказали, что час назад розы ещё были на клумбе и за это время пёс ни разу не подал голос. А Вам не кажется, что он не тронул лиходея только потому, что хорошо знал этого человека. Скажите, нет ли среди людей, вхожих в Ваш дом, кого-то, кому Вы в последнее время здорово насолили? Это вполне мог быть кто-либо из Ваших ближайших знакомых, родственников или прислуги.

Эти вкрадчивые слова старого полицейского озадачили сеньору Пресиозу до крайнего замешательства. Она застыла, поражённая этой незатейливой мыслью, как раскатистым громом среди ясного неба. Прошло не менее пяти минут, прежде чем заледеневшая матрона мало-помалу разморозилась. Подняв поросячьи глазки к небу, она принялась нервно теребить пухлыми пальчиками свой массивный тройной подбородок. Как я уяснил, недоброжелателей в своём ближайшем и отдалённом окружении «Сокровищница» нажила видимо-невидимо.

-Вообще-то, прислуга у нас надолго не задерживается,- словно размышляя вслух, посетовала она. –Только с начала года мы поменяли трёх садовников и четырёх горничных. А в доме ошивается целая прорва тунеядцев, которые именуют себя друзьями моего супруга. Мне понадобится пару часиков, чтобы составить список всех лиц способных в отместку обрезать мои уникальные розы.

В этот момент переулок озарили мощные автомобильные фары, и оглушающий клаксон потребовал, чтоб ротозеи, столпившиеся у ворот усадьбы, немедленно расступились. Однако любопытствующие зеваки не поддались на провокацию, а ещё плотнее сгрудились у полицейской машины. Потом я расслышал, как резко раскрылась и с треском захлопнулась дверца сокрытого за людскою толпою автомобиля. Загремел зычный, басистый мужской голос призывающий несознательных граждан пропустить его к собственному же жилищу. Однако настойчивая просьба горластого оратора была попросту проигнорирована сгрудившимися в переулке разинями.

Я привстал на цыпочки в надежде разглядеть, чем же закончиться противостояние скопища народа с неординарной личностью. Внезапно толпа у своего внешнего края всколыхнулась, будто в неё врезался огромный валун. Послышались гневные протесты и возмущённые крики, сдобренные забористыми ругательствами и проклятиями. По колышущимся головам и болезненным вскрикам мне стало понятно, что кто-то настойчиво пробивается к эпицентру событий. Время от времени недовольные возгласы прерывались ироничным рокочущим гласом: «С Вашего позволения! Извините! Простите! Пардон!». Но я никак не мог разглядеть незримого богатыря, прокладывающего себе дорогу сквозь вздыбившееся людское море. Наконец, в стене человеческих тел возник рванный пролом и из него вывалился худосочный гражданин, примечательный разве что своим необычным обликом.

Ему несомненно шла к лицу причёска а-ля Владимир Ильич, которая у него, как видно, образовалась природно. Однако нижней частью своего бородатого обличья он больше напоминал создателя бессмертного «Капитала». Строгий, но очень дорогой костюм и роговые очки должны были придавать образу этого чудика иллюзию начитанности и интеллигентности.

Вслед сеньору, явившемуся из толпы таким акробатическим образом, неслись не очень-то и добросердечные напутствия и пожелания. А если уж строго придерживаться истины, то они скорее напоминали весьма изощрённую, нецензурную брань. Но это нисколечко не смутило своенравного и неповторимого индивидуума. Он встал с булыжников, отряхнул с одежды грязь и пыль, а потом аккуратно поправил свои очки и галстук. Затем сеньор развернулся, встал в величавую позу и прогремел в скопище своих недоброжелателей хорошо поставленным, низким голосом:

-Я свободнорождённый гражданин Португалии и имею полное право беспрепятственно войти в мой собственный дом! И если кому-то не понравилось, как я реализовал это моё законное право, то он всегда может обратиться в третейский суд!

Произнося публичную речь, оратор энергично жестикулировал ручонками, стараясь придать вескость своим чеканно выговариваемым словам.

-Да!– с уважением подумал я. –Кабы этому джентльмену добавить росточка и накачать мышцы, то из него вышел бы отличный уличный зазывала или оголтелый агитатор и пропагандист!

А Цицерон, прищурив лукавые глазки, с надменной ухмылкой отвернулся от притихшего и посрамлённого плебса. Но узрев дона Фабиу и двух его подручных, плутовские зенки сеньора сразу же увеличились до размеров почётного Ордена Свободы.

-Что?! Моя супруга убила кого-то их соседей?! Доктора Алвару?! Сеньору Розу?! Дона Алонсу?!

Однако в его срывающемся голосе проскальзывали скорее скрытые нотки надежды, чем интонации ужаса и растерянности. И тут я заметил на лбу хозяина усадьбы чёткий тёмно-красный отпечаток, который не вызывал ни малейшего сомнения в своём амурном происхождении. Похоже, владелец дома был по самое горло сыт своим чересчур громоздким и сварливым «сокровищем». Поэтому и не удивительно, что он предпочитал нырять за жемчугом в отдалённых, но благодатных нейтральных водах.

Маленького развратника спасла в этот вечер слабая освещённость улицы и отменная реакция опытного полицейского.

-Добрый вечер, сеньор Филипе,- шагнул навстречу бородатому волоките дон Фабиу, закрывая его от жены своим статным телом. –Какое счастье, что Вы вернулись домой так вовремя.

Обмениваясь рукопожатиями, полицейский незаметным движением левой руки снял платочком помаду с чела незадачливого ловеласа. Сеньор Филипе на мгновение оторопел, затем опустил очи на платочек служителя порядка – и его лицо стало таким же багровым, как только что стёртая с него помада.

-Вы неудачно попрощались со своей дамой,- едва расслышал я слова старого легавого. –И мне думается, что сделала она это преднамеренно.

-Я повыдёргиваю ноги из задницы этой соплячки,- тихо прорычал спасённый донжуан и, оббежав дона Фабиу, бросился к своей «Сокровищнице». –Дорогая! Что же стряслось в нашем доме, пока я отсутствовал по уважительным причинам?!

-Пока ты резался в картишки с падре Антониу и сеньором Рибейру, нашу усадьбу нахально обчистила банда грабителей!– забрызгала мелкой слюной благоверная маленького распутника.

-Какие картишки, моя бесценная?!– запротестовал плешивый бородач. –Мы обсуждали план торжественных мероприятий к предстоящему Дню Всех Святых!

-А ты тыкву своей жёнушке на празднество уже приготовил?!– раздался из толпы насмешливый голос, намекающий на предшествующий Дню Всех Святых Хэллоуин.

-Постой-постой, милая!– вдруг, встрепенулся сеньор Филипе. –А что конкретно похитили из нашего дома?

-Как что?!- взорвалась в бешенстве Пресиоза. –Да самое ценное, что у нас было!

-Господи!– вылупил очи побледневший как полотно владелец усадьбы. –Неужели унесли всю мою коллекцию старинных винных этикеток?!

-Придурок!– взревела в ярости далеко не лучшая половина хозяина дома. –Оборвали и утащили на рынок все мои драгоценнейшие карвильские розы! А твой холёный Вельзевул даже не тявкнул, пока разбойники здесь хозяйничали!

Чем закончилось словопрение между любящими супругами, я уже не дослушал, так как выбрался из толпы и отправился к центру города. Мне было предельно ясно, и кто именно похитил розы из сада Пресиозы, и даже каким образом он это сделал.

Ключом к пониманию таинственного исчезновения роз послужило событие, произошедшее со мной и Степаном в прошлую Рождественскую ночь. Мы заблудились в густом тумане в незнакомом нам городе и опоздали на последний фафенский автобус. Нам ничего не оставалось, как сидеть на парапете ограды затемнённого особняка и дожидаться долгожданного рассвета. Мой друг потчевал меня разными небылицами из его якобы насыщенной яркими событиями биографии. Всё это сходило гиганту с рук пока он разговаривал тихо, вполголоса. Но увлёкшись своим рассказом, тернопольский богатырь повысил свой тон и начал выплёскивать свои бьющие через край эмоции.

Вот тут-то на нас и напал огромный ирландский дог, как видимо, охранявший хозяйскую усадьбу. Мы буквально слетели с парапета на жёсткий асфальт, чуть не переломав наши руки и ноги. Я с ужасом взглянул вверх и увидел сквозь решётку ограды оскаленную пасть мерзкого чудища. С острых клыков взбешённого страшилища капала густая и обильная слюна. Именно по басистому лаю монстра, я и догадался, что нас атаковала крупная и очень агрессивная собака.

-Ну и телёнок!- гневно изрек поверженный гигант. -И какая подлая тварь! Мы ведь с четверть часа мирно гутарили на заборе и только сейчас эта коварная зверюга надумала нас пугнуть!

-Видно, где-то тихо дремал, но его разбудили твои вопли, хлёсткие как удары бича бывалого дрессировщика,- нервно пробурчал я, с трудом вставая на дрожащие ноги.

Степан обижено взглянул на меня, потом поднялся с тротуара, медленно подошёл к решётке ограды и пристально посмотрел в глаза лающей взахлёб псины. Огромная собака словно поперхнулась слюной. Её лай стал похож на кашель простуженного старика и, медленно затихая, выродился в тихое и жалобное поскуливание. Злость и ярость как-то незаметно растворились в глазах притихшего зверя. Теперь он смотрел на своего визави взглядом собаки, жестоко наказанной своим любимым хозяином. Затем Степан сотворил то, чего я не сделал бы за все богатства и сокровища этого мира. Он протянул свою руку сквозь прутья решётки и ласково потрепал здоровенного пса за холку. Зверь закрыл глаза, покорно и доверчиво принимая дружбу властного исполина. Неожиданно пес повернул свою морду влево и признательно облизал ласкающую его крепкую руку. Я ещё тогда и подумал:

-А Стёпа львов и тигров раньше дрессировать не пробовал?

Нечто подобное произошло и сегодня, ещё засветло, буквально несколько часов назад. Мы со Степаном спешили по переулку Суареша Велозу, срезая путь к агентству доктора Дуарте. Внезапно из-за высокой сплошной ограды донеслось утробное, резонирующее рычание. И этот рык напоминал бурлящий рокот из желудка дракона, переваривающего очередного рыцаря вместе с его лошадью и доспехами. Гигант резко остановился, привстал на цыпочки и с интересом заглянул через двухметровый забор. Степан присвистнул и замер, будто увидел за оградой нечто до чрезвычайности примечательное.

-Стёпа, поторопись!– возопил я, поглядывая на часы. –Через пять минут агентство закроется, и мы не добудем позарез нужную нам информацию!

Однако великан даже не шелохнулся, пристально вглядываясь во что-то потустороннее. У меня возникло подозрение, что за стеной приземлилась тарелка с инопланетянами и Степан телепатически с ними общается. И тут я обратил внимание, что грозный рык как-то незаметно переродился в жалобное и заунывное поскуливание. Мой высокорослый товарищ, наконец-то, пошевелился и весьма дружелюбно молвил:

-Ну, что, Бобик! Теперь мы друзья до гроба?

И жалостливое поскуливание за забором преобразовалось в восторженное щенячье повизгивание.

 

Неожиданно я поймал себя на том, что задумчиво топчусь у дальнего края усадьбы и прислушиваюсь к непонятным звукам за её оградой. Решение пришло само собой, непредвиденно; как говорят, ни с того, ни с сего. Я ухватился за верхнюю кромку забора, легко подтянулся и осторожно заглянул во внутрь сада. Вельзевул безмолвно стоял прямо подо мной, печально всматриваясь в меня огромными разумными глазищами. У меня от жалости сердце сжалось.

-Ну, что, Бобик, допрыгался?– посочувствовал я псу. –Мне стало известно, что хозяйка собирается пустить тебя на мыло. Даже не знаю, чем тебе помочь.

Совершенно спонтанно у меня возникла сумасбродная мысль, отвести Вельзевула на квартиру Степана. Таким макаром я смог бы хоть как-то отплатить ему за нанесённое мне поражение. Прокормить такого громадного зверя было бы накладно даже для хорошо зарабатывающего великана. Меня остановило только то, что Степан сегодня навряд ли придёт ночевать домой. А Коля Маленький будет далеко не в восторге, если я приведу чуток переросшую собачонку его компаньона.

Вельзевул будто прочёл мои тайные мысли, радостно заскулил и начал перебирать передними лапами, словно готовясь к решительному прыжку.

-Постой, не спиши!– предостерегающе зашипел я на мастифа. –Ты же не хочешь, чтоб Коля меня удавил, когда мы явимся в его апартаменты. А если ты придёшь со Степаном, то Николай вас двоих уже не осилит. И вообще, раз Стёпка подвёл тебя под монастырь, то пусть теперь о тебе и позаботится. Так что выслушай мой совет, дружище. Бери Степанов след и идти по нему, пока его не нагонишь.

Я по-молодецки спрыгнул с забора, но не удержался и завалился набок. Чертыхаясь, я встал, отряхнул пыль и попытался рассмотреть в полутьме расцарапанный локоть. Меня чуть не хватил удар, когда рядышком со мной пружинисто приземлилось четырёхлапое чудовище. Вельзевул почтительно обнюхал меня со всех сторон и вопросительно взглянул в мои расширившиеся от ужаса очи.

-В последний раз я видел Степана вон там,- чуть слышно пролепетал я, указывая дрожащим пальцем на Дом Финансов. Мастиф по-человечески кивнул тяжёлой головой и затрусил напрямик к тому месту, где Степан и Моника сели в автомобиль. Покрутившись на месте стоянки, Вельзевул выбрал верное направление и помчался прямо туда, куда укатил кремовый «Опель». Я с удовлетворением потёр руки. Если Моника квартирует неподалёку, и пёс не собьётся со следа, то адвокатессе придётся делить спальню с двумя кобелями.

-А если Бобик их не найдёт?– проснулся во мне дремлющий пессимист. –Как может пёс по запаху шин найти двух скрывшихся с его глаз греховодников?

И лавина щемящей обиды и душевной боли снова нахлынула на меня.

-Кто б мог подумать? Мой верный друг, мой лучший товарищ подложил мне колоссальную свинью …. Стоп!!! А не дурак ли я?! А может быть, он как раз от грандиозной свиньи меня и избавил?!– озарила мой рассудок отрезвляющая мысль. -Ведь только Бог ведает, каких бед я избежал благодаря вмешательству моего любвеобильного приятеля! Не зря же в народе говорят: всё, что ни делается – к лучшему!

И окрылённый этой тривиальной идеей, я отправился на мою съемную квартиру, где меня с нетерпением поджидала моя любящая женушка.