Адрес полной версии: http://www.litkonkurs.ru/?dr=45&;tid=165992& pid=21&nom_id=92

 

«2. Суета суетъ, сказалъ Екклесiастъ, суета суетъ, - все суета!»

КНИГА ЕККЛЕСIАСТА (сына Давидова, царя въ Iерусалиме), ГЛАВА 1-я

 

… Подготовка к защите. Алексей усердно занялся доработкой диссертации, но вдруг ему позвонил Евдокимов и вызвал к себе домой. Угостив Алексея чаем с тортом, он сказал:

- Нам нельзя звонить Радову раньше, чем пройдёт месяца два-три, а ты справишься с доработкой и за неделю. Напиши научный доклад Гранитова для защиты диссертации по совокупности научных трудов. Труды мы опубликуем за год-два на основе твоих и моих работ.

- Я не буду этим заниматься! - решительно и зло ответил Алексей.

- Ты что, трусишь?! - бросил Евдокимов. - Ну, и иди тогда, сам защищай свою диссертацию!

Алексей решительно встал, взял свой дипломат и, не оглядываясь, вышел из квартиры Евдокимовых. На улице у него заболело сердце, а в мозгу стали проноситься мрачные мысли: все рухнуло в минуту! Однако через несколько минут неожиданно наступило облегчение и даже такая эйфория, как будто он без закуски хватил подряд два стакана водки: ведь пришла свобода, которой он уже не чувствовал несколько лет. Он разорвал цепи, в которые его успела заковать «Процедура». С завтрашнего дня он спокойно пойдёт на свою любимую работу, а вечером – в кинотеатр со своей «красной семьёй», как назвал её в беседе с Алексеем в кулуарах одной конференции ленинградский профессор, имея в виду, что у Алексея – мальчик и девочка.

Алексей отдыхал со штилем в душе, как на Мариупольском взморье, куда они когда-то ездили с Соней и детьми и жили в палатке в двадцати метрах от ласковых волн моря, однако через неделю позвонил Евдокимов. Как будто ничего не случилось, он спокойным голосом спросил, что Алексей сделал уже по доработке диссертации. Он напомнил также, что через два месяца состоится десятая Всесоюзная конференция по электроприводу, куда и Алексей, и он подали тезисы докладов. Кроме того, им надо подумать, как найти Алексею первого оппонента, доктора наук, а также профессоров и главных инженеров предприятий, которые дадут положительные отзывы на его диссертацию. Эта конференция - своевременный большой подарок им для решения этих непростых вопросов, сказал Евдокимов и предложил Алексею зайти к нему на кафедру.

- Ты слышал о докторе наук Олеге Вениаминовиче Сикорском? – спросил Евдокимов Алексея, когда тот зашёл к нему.

- Не только слышал, но и был на преддипломной практике в отделе «Главэлектропривода», в котором он работал ещё со степенью кандидата наук. Он, пожалуй, самое мощное «светило» в нашей специальности. Мне как-то рассказывали легенду о том, как он мог взять с собой осциллограф и в одиночку поехать в командировку налаживать главный электропривод блюминга.

- Да, это интересно. Работа блюмингов настолько поднадзорна, что о простое любого из них, большем трёх часов, сообщается в ЦК компартии.

- Кроме того, он бесподобный юморист. Однажды при мне он звонил по телефону в роддом и пожелал бывшей там сотруднице-роженице: «Ну, ни пуха тебе, ни пера!», а потом громко и, очевидно, вместе с ней расхохотался и добавил серьёзно: «Крепкого тебе мальчика, Люся!». Но недавно я прочёл в бюллетене ВАК неприятное замечание Сикорскому как оппоненту. Он полгода продержал у себя чью-то кандидатскую диссертацию.

- Всё это - важная для нас информация. Я вижу, ты растёшь. Так вот, я хочу уговорить Сикорского, чтобы он стал твоим первым оппонентом. Дядя твоего Гарика оказался в Оргкомитете и десятой конференции по электроприводу. Доклад твоей группы он определил на пленарное заседание: животрепещущая тема! У него же сейчас и тезисы доклада Гранитова, который назначили как стендовый. С Сикорским лучше переговорить, если твой доклад будет стендовым, а Гранитова – пленарным. Можете ли вы с Гариком договориться с его дядей о такой рокировке?

- Да, я попробую это сделать.

- Ты не забывай, ведь Гранитов тоже был инженером, как и ты, и даже талантливым наладчиком. Он тонко чувствует технику и постоянно поддерживает все разработки вашего института по автоматизированному проектированию, в чём вам очень повезло. Но у него как у директора нет возможностей и времени проходить такую грандиозную процедуру защиты, которую проходишь ты. Одним словом, он возьмёт материалы для своего доклада у всех отделов института. Постарайся хорошо оформить материалы вашего отдела. Я уверен, что он достаточно компетентно расскажет о работах института в этом вашем новом, актуальном направлении.

«Завоевание» первого оппонента. Доклад Гранитова произвёл фурор на пленарном заседании конференции. Он выступил обстоятельно, красноречиво и ответил на все вопросы. После доклада в кулуарах только и говорили о невиданном директоре проектного института. Говорили, что он не только талантливо организовал масштабные, успешно внедряемые разработки в институте и в промышленности, но и сам активно участвует в них на научном уровне, не щадя сил. «Насчёт «тонкого чувствования техники» - думал Алексей, – Евдокимов, похоже, прав, но как смог этот «научно-технический Лобановский» настолько блестяще подготовить Гранитова к такому сложному докладу и к ответам на вопросы? Значит, Гранитов работает-таки над собой?!». Зал для размещения стендовых докладов был большим и удобным. Алексей приколол 10 плакатов, которыми он пользовался на предзащитах. 4 плаката иллюстрировали разработанную им систему автоматизированного проектирования, а на остальных были компактно отражены результаты исследований современных систем электроприводов с её применением. Едва он показал плакаты Евдокимову, как тот предложил идти на поиски Сикорского, чтобы пригласить его к плакатам. По пути Евдокимов подошёл к стенду инженера Сокола, сотрудника Алексея по институту, которого попросил замолвить доброе слово за своего коллегу в беседе с Сикорским. Сокол понимающе улыбнулся и, оставив свой стенд, пошёл за Евдокимовым и Алексеем. Высокие, в тёмных, хорошо сидящих на них костюмах и в ослепительно белых рубашках с различными по вкусу каждого галстуками они степенно, как три голливудских актёра, прошлись по залу и около одного из стендов заметили Сикорского. Как только он повернулся к ним, Евдокимов сказал:

- Здравствуйте, Олег Вениаминович! Я - Евдокимов, доцент кафедры электропривода Харьковского политехнического института, а это – мои коллеги, и у нас к Вам, с Вашего позволения, есть один разговор с большой просьбой.

- Вы окружили меня, как сотрудники КГБ, - пошутил Сикорский, - я обязан вас выслушать.

- Вот этот молодой человек, - Евдокимов жестом показал на Алексея, - без отрыва от производства подготовил диссертацию на тему компьютерных исследований электроприводов и заявляет, что Вы слышали его выступление на Всесоюзной конференции в Душанбе. Я являюсь его руководителем, а Олег Алексеевич – главный специалист их института. Он даёт нашему соискателю положительную характеристику, - Сокол красноречиво подтвердил сказанное кивком, - и мы просим Вас ознакомиться с его работой и дать согласие быть первым оппонентом автора.

- Да, теперь я вспомнил вашего соискателя, - ответил Сикорский, глядя на Алексея и хитро улыбаясь, - но, к сожалению, я не Юлий Цезарь, и мне по одному выступлению трудно судить о работе. И почему вы обратились именно ко мне? А вдруг я «не копенгаген» в этом направлении?

- Однако всё это легко поправимо, Олег Вениаминович: в этом зале расположен большой стендовый доклад нашего соискателя, и мы просим Вас подойти к этому стенду.

- Да, я подойду к вам, - сказал Сикорский.

Сокол вернулся к своему стенду, Алексей – к своим плакатам, а Евдокимов пошёл в туалет. Вдруг Алексей увидел идущего к его стенду и приветливо улыбающегося профессора Заботина. Они тепло поздоровались, Заботин окинул взглядом плакаты и задал Алексею целый ряд вопросов. Алексей живо отвечал на них, но на их часть Заботин подсказал ему лучшие ответы.

- Ну, как я Вас согрел для других Ваших гостей? – спросил Заботин с ехидной улыбкой.

- Как в хорошей русской бане. Спасибо Вам, Владимир Николаевич!

Заботин попрощался по-дружески и ушёл. Евдокимов же появился у стенда и с тревогой сообщил Алексею, что скоро заканчивается представление стендовых докладов, а Сикорский исчез. В это время к стенду подошла целая группа участников конференции, и Алексей, вдохновлённый посещением Заботина, стал без запинки отвечать на их вопросы. Вдруг появился Сикорский и с высоты своего большого роста прямо орлиным взглядом окинул плакаты Алексея.

Евдокимов, подавив волнение, переменился в лице и, тронув Алексея за плечо, тихо сказал:

- Закругляйся! Повернись к Олегу Вениаминовичу и отвечай на его вопросы!

Алексей извинился перед всё ещё слушающими его гостями и приблизился к Сикорскому, демонстрируя, как прилежный ученик, готовность отвечать уважаемому учителю. Сикорский, как показалось Алексею, бывшему китобою, стал буквально стрелять в него нелёгкими вопросами, как гарпунёр из пушки в кита. Алексей, благодаря в душе всех, задававших в его жизни вопросы, бойко отвечал Сикорскому, указывая соответствующие элементы на плакатах. А вопросы Сикорского показывали такую его осведомлённость в обсуждаемом предмете, что вызвали на лицах у всех присутствующих неподдельное удивление. Сикорский твёрдо дал согласие быть оппонентом Алексея и пригласил его в «Главэлектропривод» для доклада о его работе.

Лишь намного позже Алексей узнал, что Кузнецов и Евдокимов с их полётом мыслей локомотивов и организаторов науки на их кафедре уже серьёзно имели в виду крупным планом и Сокола, и Гранитова как очередных соискателей, а Сикорского - как их будущего оппонента.

Третья и четвёртая предзащиты. Доклад Алексея в Москве у Сикорского, который, как выразился Евдокимов, очевидно, хотел «встряхнуть своих несколько расслабившихся в работе ребят-кандидатов», превратился по сути в ещё одну предзащиту. Среди множества вопросов были и «каверзные», на которые Алексей отвечал с трудом. Ему пожелали «тщательнее», как выражался Михаил Жванецкий, на концерте которого он побывал, подготовиться к защите. Подобное повторилось и на предзащите в ведущей организации.

Защита, банкет и оформление документов. Алексей позвонил Радову и сообщил, что диссертация доработана. Радов назвал ему дату заседания руководства совета, и в назначенное время Алексей прилетел на самолёте, в котором окончательно вычитывал новый томик диссертации: «Процедура» не давала ему расслабиться и отдохнуть. Вместе с учёным секретарём совета доцентом Шапориным и Радовым они подготовили проект протокола, в котором Сикорский утверждался первым оппонентом Алексея, а Радов – вторым, фиксировалось разрешение на опубликование автореферата для рассылки его в целый ряд Всесоюзных «мекк» электропривода, а также всем членам совета и назначалась дата защиты. Перед заседанием руководства совета Алексей зашёл к секретарю учёного совета института, отставному полковнику Дронову, у которого получил разработанный им на уровне армейских уставов «Алгоритм действий соискателя в период защиты диссертации». По совету «ветеранов защит» Алексей подарил ему бутылку коньяка «за информационную помощь в защите». Вечером после заседания, прошедшего бесконфликтно, часть пути Радова домой, а Алексея - на поезд в Харьков они прошли вместе. Радов вдруг к удивлению Алексея сказал: «Вот Вам и госпожа «Процедура защиты»: провозились день, а преподавательские и научные дела стоят, как вкопанные!» и стал с упоением рассказывать о любимой Одессе-«маме».

Вернувшись домой, Алексей выполнил все шаги суетного «алгоритма Дронова», вплоть до рассылки авторефератов и писем профессорам, доцентам вузов и главным инженерам заводов, с которыми познакомился на конференциях, для получения отзывов на них. За 10 дней до защиты Алексей выехал в Одессу. Ему нужно было посетить всех членов совета, побеседовать с ними, ответить на их вопросы. Он должен был получить отзывы на автореферат своей диссертации и подготовить ответы на замечания, «забиваемые» «богами» электропривода или их учениками-аспирантами, которым для получения собственного опыта будет дана задача выискать «слабые» места в работе Алексея. Занимаясь диссертацией, будучи по горло занятым своей основной работой и переживая за Соню, на которую он возложил весь домашний труд, он начинал понимать, что и «богам», и их ученикам, как и ему, надо выискивать время для составления отзывов. Он понял этих участников «Процедуры», когда в ответ на его просьбу об отзыве в письме или по телефону его просили прислать «рыбу» отзыва. Эти «рыбы» должны быть многоликими, чтобы не подвести «дарителей» отзывов, и он писал их сам и обращался за помощью к своим сотрудникам.

Члены совета оказались интересными, но очень занятыми людьми. Они не успевали вникнуть в его автореферат, откладывая это, как он понял, до его доклада и ответов на их вопросы в процессе защиты. Один из них даже не мог участвовать в защите Алексея, потому что уезжал на заседание другого совета. Зато он дал ему рекомендации: не превысить регламента доклада, потому что это раздражает, а также помнить, что защита – это всё-таки урок для соискателя. Он не должен задираться с членами совета, как случилось с одним соискателем, которому не помогло и заступничество его руководителя. Однако член совета профессор Потапов настолько вчитался в автореферат, что посчитал работу Алексея научно необоснованной и пригрозил ему, что будет выступать и голосовать против него. Алексей расстроился, однако, придя вечером в общежитие, он обнаружил письмо, в котором его 10-летняя дочурка писала: «… Мама ходит по квартире и говорит: когда же он приедет – жить без него не могу!». Алексей улыбнулся и забыл о Потапове.

За 2 дня до защиты в Одессу приехал Евдокимов, и на следующий день он, Радов и Алексей встретили прибывшего из Москвы Сикорского, который сказал им, улыбаясь: «Я вижу, соискатель, руководитель и второй оппонент на ходу. Значит, кворум есть, и мы сразимся на защите?!». В порядке подготовки к «сражению» они сводили Сикорского в картинную галерею, где он проявил удивительные знания о художниках. К особенному восхищению Евдокимова, который не только считал себя эрудитом, но и был им, Сикорский безошибочно назвал авторов нескольких картин, глядя на них издалека. Вечером компания побывала на спектакле знаменитого Одесского оперного театра, где, по заявлению Алексея, когда-то блистали своими голосами и игрой Карузо и Шаляпин.

Делая доклад в десятый раз, Алексей на защите почти пел его, как хорошо аранжированную и заученную песню. Не было заминок и в большинстве ответов на вопросы, так как они мало отличались от заданных на четырёх предзащитах. Однако профессор Потапов поставил свой вопрос так, что Алексею пришлось строить ответ несколько издалека. Потапов нетерпеливо прервал его и громко, чтобы слышали все, сказал: «Вы не ответили на мой вопрос!». Сикорский тихо сказал сидящему рядом с ним и взволнованному Евдокимову: «Куда Алексей уводит членов совета?». Возникла тревожная пауза, во время которой Алексей решался непочтительно сказать профессору: «Выслушайте, пожалуйста, мой ответ до конца!». Однако его опередил председатель совета Корытов, понявший, что Алексей начал строить ответ правильно, и с добродушной улыбкой сказавший: «Да, наш профессор Потапов может задавать такие вопросы, на которые не ответить не только кандидату, но даже доктору наук». Все заулыбались, обстановка разрядилась и зазвучали следующие вопросы. После одного из ответов Алексея Корытов сказал: «Товарищи члены совета, у нас как будто неконфликтная защита, а задано уже 50 вопросов. Может быть, мы закруглимся на этом?». Все согласились, и учёный секретарь Шапорин прочёл отзывы на диссертацию. Среди них он особо отметил «ключевой», как говорил Алексею Евдокимов, отзыв профессора Заботина с его заявлением, что тема диссертации соответствует специализации совета. После комментариев Алексея к отзывам началось обсуждение диссертации. Выступая первым, Евдокимов не пожалел новых эпитетов для описания «научного подвига» Алексея и, обведя выразительным жестом плакаты, сказал: «Диссертация говорит сама за себя!». В волнительных для Алексея выступлениях оппонентов и членов совета отмечались находки в работе и делались замечания к ней, однако в целом она одобрялась. Профессор Потапов не выступил, но, к огорчению Алексея, был избран председателем счётной комиссии. Однако, когда он объявил, что Алексею присвоена степень единогласно, Алексей, благодаря всех членов совета, с большим трудом сдерживал порыв радости.

Алексей пригласил всех присутствующих на банкет, загодя заказанный им в ресторане, но Корытов и Иванов на него не пошли, как догадывался он, из-за начавшейся в стране «борьбы за трезвость». Иванов с мягким укором и улыбкой сказал Алексею, когда тот его приглашал: «И всё-таки Вы меня обманули, но Вас спасла Ваша хорошая работа». Сикорский сразу же возглавил застолье и попросил Алексея рассказать о его китобойной эпопее. Алексей загорелся приятными воспоминаниями и так увлёкся рассказом, что остановился только тогда, когда Евдокимов шепнул ему: «Закругляйся, неужели ты не видишь, что хочет сказать Олег Вениаминович?». Сикорский красочно и с юмором рассказал о целом ряде интересных эпизодов своей жизни.

На следующий день Алексей активно занялся оформлением документов «Процедуры» для отправки их советом в ВАК. Через три дня он обнаружил, что объём документов его личного дела соискателя в полтора раза превышает объём диссертации. Он невольно вспомнил, как Евдокимов говорил ему о «горькой правде жизни»: личность соискателя составляет 50 процентов от того, за что ему присваивается степень. Ну, чем не сказка об Иване-царевиче, который с неимоверно трудно добытым мечом ходил на трёхглавого Змея Горыныча, так похожего на «Процедуру». Алексей образно представил себе, как от души заплакал или даже зарыдал бы от жалости и к своей семье, и ко всем помогавшим ему добрым людям, и к себе, если бы был Василисой Прекрасной.

Эпилог. Через полгода тревожных ожиданий Алексей с радостью и грустью получил открытку ВАК о присвоении ему кандидатской степени. У него возникла мысль, что ему надо одновременно устраивать праздник и поминки: закончился его «суровый и дальний поход» за научной степенью и скончалась его «Процедура». А сколько же десятков таких «процедур», да ещё и двухступенчатых: кандидатских и докторских, запускается по всей Великой стране каждый день? И они годами живут и действуют, как паразиты, болезнетворные бактерии и раковые клетки в теле человека или как коррупция и воровство в «теле» государства, думал он. Сколько же времени, сил и нервов тратится на них столькими замечательными преподавателями, учёными и какой ущерб наносят они живым научным работам и учебным процессам? А ведь труд учёного могут прекрасно оценить назначаемые и оплачиваемые ВАК специалисты-эксперты только по его научным публикациям, докладам на конференциях и актам внедрения его работ, которые могут быть опубликованы в Интернете, без долговременного и суетного переоформления их в диссертацию, а также без суеты заседаний советов, предзащит и защиты. И ВАК может общаться с «кандидатом в кандидаты наук» и со своими экспертами также через Интернет. Какая же огромная экономия средств и времени может при этом получиться одновременно со значительным повышением эффективности подготовки учёных?! Так кто же остановит эти массовые, помпезные, «космические» запуски «змеев горынычей»? Алексей так и остался наедине с этими вопросами, потому что благодаря своей «Процедуре» окончательно понял: каждый должен профессионально заниматься своим делом. Он возвращается к своей любимой семье и интересной, полезной работе!