В Великой Отечественной войне целых две дивизии наших асов воевали на американских истребителях, которые назывались аэрокобрами. Эти истребители поставлялись нам союзниками по "лэнд-лизу". Наши пилоты-герои, воевавшие на них, в том числе Александр Покрышкин, внесли большой вклад в победу над фашизмом. Вместе с тем, как вспоминает Александр Андреевич Марков, бывший летчик-истребитель 67-го Гвардейского истребительного полка 16-той воздушной армии, один из упомянутых асов, которому тогда исполнился 21 год, у аэрокобр было два недостатка. Они нередко срывались в штопор и c большим трудом выходили из него. А после 100 часов работы двигателя аэрокобры в нем часто разрывались шатуны.

Во время войны была молва о том, что американцы просто сбывали нам свои аэрокобры по принципу "на тебе, Боже, что нам не гоже". Даже американские пилоты, бомбившие крупные города Германии и приземлявшиеся на аэродроме в Полтаве, лили воду на мельницу этой молвы, спрашивая у наших летчиков: "А не срывается ли аэрокобра в штопор?". Однако молва - молвой, но представляется более справедливым считать недостатки аэрокобр не злым умыслом, а недоработками американских авиаконструкторов, которые создавали эти истребители оперативно и в условиях малого боевого опыта. Этот опыт, правда ценой больших жертв, и накапливался нашими асами.

Как вспоминает Алексанр Андреевич, вот уже семь пилотов Руставского летного училища погибли на аэрокобрах, не выйдя из штопора, в который они, по-видимому, неожиданно сваливались. Но никто из них, отдавших жизни за свой воюющий народ, не смог поведать, как это происходило. Тогда начальник училища обратился ко всем летчикам перед строем с наставлением покидать аэрокобру в случае ее срыва в штопор, выпрыгивая с парашютом. Это наставление выглядело даже как просьба, однако в ней была и оговорка: покидать аэрокобру на высоте, не более двух тысяч метров.

Случай не заставил себя долго ждать. Восьмой пилот-истребитель, попавший в штопор, покинул падающую и затем разбившуюся аэрокобру. Он смог рассказать, как он свалился в штопор и что он предпринимал, чтобы выйти из него. Здесь появился материал для развития наставления по производству полетов. Однако вместе с тем этим пилотом занялся особый отдел. Он вменял ему оставление аэрокобры на высоте более двух тысяч метров и потерю самолета, за который придется дорого заплатить американским союзникам.

 

* * *

На своей аэрокобре Александр участвовал во множестве боевых вылетов и в целом ряде воздушных боёв, начиная с боёв в небе освобождаемой Украины. Были и сбитые самолёты противника, но основной удачей было то, что аэрокобра не подводила его в главной боевой работе истребителей, которой он считал сопровождение и защиту штурмовиков и бомбардировщиков в их боевых вылетах. Вот и в этом вылете на подступах к Берлину был бой, в котором Александр и его ведомый огнём пулемётов и пушек далеко отогнали два истребителя противника от идущих к своим целям штурмовиков. При этом один из них был подбит, а второй стал сопровождать его в их бегстве. Алексанр получил по рации приказ командира эскадрильи не увлекаться погоней и вернуться к штурмовикам. Возвращаясь, он внезапно услышал хлопок взрыва где-то в двигателе своей аэрокобры. Одновременно он почувствовал изменение в работе двигателя - стук в нем. За его самолетом потянулся тонкий, но густой шлейф дыма. Едкий запах дыма начал распространяться в кабине истребителя. "Вот он, разрыв шатуна!" - подумал Александр и сообщил о случившемся командиру эскадрильи. Командир приказал ему немедленно возвращаться на аэродром.

Александр развернул аэрокобру. Ее двигатель продолжал интенсивно дымить. Теперь дело времени, думал Александр, добраться огню до бензобаков, размещенных в крыльях самолета, или к оставшемуся еще боекомплекту. И тогда - взрыв в воздухе. Какой же выход? Покидать самолет? Но где-то далеко еще внизу - 30 километров территории противника до линии фронта. Да и легко сказать - покинуть аэрокобру … Ведь пилоту бросить свой самолет - все равно что бросить родную мать в беде. Мать, которая дала тебе крылья, чтобы мстить проклятым захватчикам, чтобы одолеть их и спасти живых еще людей. Мать, которая бережет тебя от пуль и снарядов вражеских истребителей. Хотя, подумал Александр, сравнение ставшей ему дорогой машины с живым существом, да еще с родной матерью, это - чересчур. В любом случае не погибать же с аэрокоброй за компанию. Ведь ему надо продолжать воевать. Надо прыгать. Другого выхода нет. Но сейчас нужно хотя бы выбраться с чужой территории.

Александр прислушался и огляделся. Стук в двигателе стал резче. Самолет заметно терял высоту, а шлейф дыма за ним стал шире и стабильнее. Дым уже интенсивнее поступал и в кабину. А это было серьезным сигналом. Как определить момент, когда может произойти взрыв? Ведь Александру не видно, куда добрался огонь и какие детали самолета он нагрел до опасной температуры. Конечно, долететь до своего аэродрома - нечего и думать. Хотя Александр заметил, что он уже пересек линию фронта. Но до возможного взрыва, по его предположению, могли оставаться лишь десятки секунд. Высота еще позволяла прыгать. И вдруг он увидел аэродром. Конечно, не свой. Аэродром был почти что по его курсу, и он снижался, приближаясь к нему.

Александр уже пропустил высоту, с которой можно было прыгать. Казалось, двигатель стучал теперь так, что готов был разорваться. Александр выключил его, приняв решение садить аэрокобру в планировании. Очевидно, и его заметили с аэродрома. Он различил грузовой автомобиль, развернутый в направлении его возможной посадки, и людей, суетящихся вокруг него. Александр начал посадку удачно, но затормозил слишком резко, чтобы сократить расстояние до готовящегося ему навстечу автомобиля. Он остановился, не дойдя до автомобиля, но увидел, что автомобиль с людьми в кабине и в кузове быстро приближается к его самолету. Аэрокобра продолжала гореть, и Александр стал быстро выбираться из кабины. В это время выбежавшая из подъехавшего автомобиля спасательная команда уже сыпала песок на дымящий двигатель аэрокобры и накрывала асбестовыми одеялами фюзеляж истребителя и крылья около него, чтобы отсечь живые части самолета от огня. Александр с молчаливой благодарностью смотрел на примчавшихся ему на помощь людей.

Истребитель удалось спасти. Теперь на нем сменят двигатель, и он снова пойдет в бой. А технические специалисты будут кропотливо искать причины аварии снятого двигателя. Но на это уйдут дни, а воевать надо продолжать каждый день.

 

***

Через несколько дней Александру выделили другую аэрокобру. Он взлетел на истребителе и прислушался. Двигатель работал как-то необычно. С какой-то задержкой набирал и сбрасывал обороты. Шум от его работы был выше обычного. Александр летал около часа. В работе двигателя ничто не изменилось к лучшему. Александр посадил истребитель и сразу сообщил техническим специалистам и руководству эскадрильи о том, что самолет не готов к боевому вылету. У аэрокобры собрались механик самолета, техник звена, инженер эскадрильи и инженер полка. Они в течение получаса проверяли работу двигателя истребителя на земле и доложили командиру эскадрильи о том, что двигатель аэрокобры исправен. Александр получил приказ вылетать.

Аэрокобра, ведомая Александром, среди истребителей его боевых товарищей пошла на взлет. Однако, едва оторвавшись от земли, Александр почувствовал, что шум от двигателя стал еще выше, чем в его предыдущем часовом полете. Затем он услышал резкий звук взрыва в двигателе и, оглянувшись, увидел коварные языки пламени, вырывавшиеся из двигателя, и густой шлейф дыма, тянувшийся за самолетом. Александр понял, что он опять горит. Но теперь условия, в которых он оказался, не оставляли никаких надежд на спасение. О том, чтобы покинуть самолет, не могло быть и речи - он лишь в нескольких десятках метров от земли. И пожар намного больше, чем был тогда, когда он сопровождал штурмовики. И едкий дым стал поступать в кабину интенсивнее, чем тогда. И бензобаки и боекомплект теперь заполнены до отказа.

Только на мгновенье Александр вспомнил об упрямых технических спецах, которые выперли его в этот полет, не посчитавшись с его мнением. Больше о них некогда было думать. Александр понял, что заходить на посадку на аэродром, с которого взлетел, у него совершенно нет времени. Надо экстренно садить аэрокобру куда придется. Справа по курсу его полета был высокий лес, слева - город, а прямо – огороды и дачи. Самолет продолжал гореть. Александр подвернул его левее, к огородам, и выключил двигатель, готовясь садить истребитель в планировании. И вдруг он увидел, что прямо на его пути - линия высоковольтной электропередачи. Поднимать истребитель над этой линией - это снова включать его двигатель. И Александр вспомнил, как Чкалов пролетал на самолете под мостом. Это было показано в фильме, но фильм, как он знал, был создан на основании фактов. Александр снизил высоту полета, намереваясь уйти под провода линии, и в этот момент он увидел, что его дымящаяся аэрокобра несется прямо на нивесть откуда взявшиеся дачи. Это был конец - взорваться с аэрокоброй и дачами вместе. И Александр машинально включил двигатель и дал ему полный газ. Двигатель буквально взвыл и затрещал. Видимо в нем, подумал Алекесандр, лопнул уже не один шатун.

Аэрокобра начала набирать высоту, и прямо перед глазами Александра показались провода линии электропередачи. Александр едва успел изо всех сил пригнуться в кабине. Послышался страшный треск. Очевидно, аэрокобра врезалась винтом в провода, замкнула их и разорвала. Однако она продолжала лететь и набирать высоту. Александр поднял голову. Стекло кабины уцелело. Он увидел, что его самолет пролетел над дачами, едва не коснувшись их. При этом он набирает высоту, продолжает поворачивать налево и разгорается с новой силой. Еще левее Александр увидел свой аэродром. Он подвернул к нему, но оказалось, что он летит поперек взлетных полос. К счастью, они были свободны. Вот - выход! И Александр решил садить аэрокобру поперек аэродрома. Но успеет ли он? Двигатель уже совсем разрывался, и Александр выключил его. Он планировал прямо к кромке аэродрома. Но как садиться? Вдруг шасси не выйдет? Или выйдет не полностью? Тогда капотирование и взрыв неизбежны. Если же он будет садиться "на живот", самолет взорвется от толчка.

Александр нажал кнопку выпуска шасси. Земля стремительно приближалась, но над этой кнопкой упорно горели красные индикаторы. Вдруг Александр почувствовал резкое касание аэрокоброй бетонного покрытия аэродрома, и лишь в этот момент вместо красных зажглись зеленые индикаторы выпуска шасси. Александр с облегчением почувствовал, как обильный пот выступил у него на лбу. Аэрокобра быстро бежала поперек аэродрома, оставляя за собой широкий и густой шлейф дыма. А на ее крылья уже завихрялись языки пламени.

Однако в эти же мгновенья наперерез самолету буквально летел открытый легковой автомобиль командира полка, за рулем которого сидел он сам. Горящий самолет и двухместный трофейный автомобиль остановились рядом. Александр проворно выбирался из кабины и крикнул:

- Будем тушить, товарищ подполковник?

- Ты в своём уме? Немедленно ко мне, в машину! - громко скомандовал командир полка.

Как только Александр пулей добежал до автомобиля и, как всадник, вскочил на второе сиденье, командир полка, резко поворачивая автомобиль, дал ему, взвывшему двигателем, полный ход. Едва они точно отлетели метров на пятьдесят, разгорающуюся аэрокобру потряс могучий взрыв. Вулканом взорвался ее правый бензобак. Теперь они удалялись от пылающего самолета на предельной скорости, а в нем бомбой взорвался второй бензобак и мощными петардами взрывались снаряды пушки и патроны крупнокалиберных пулеметов. Все, кто был на аэродроме, вынуждены были залечь на его бетонке, как под интенсивным артобстрелом. Аэрокобра пылала громадным костром.

Автомобиль командира полка подъехал к командному пункту, к которому приехал и командующий авиационным корпусом. Он случайно оказался рядом с аэродромом, наблюдал за полётом горящей аэрокобры и приказал направить летчика к себе. Александр вышел из автомобиля и представился командующему корпусом.

- В чем причина пожара? - спросил командующий.

- Обрыв шатунов двигателя, товарищ генерал.

- Откуда знаешь?

- Не первый раз, товарищ генерал.

- Молодец, правильно действовал - я видел.

Александр только теперь понял, что после такого полета, который длился всего несколько минут и в котором гибель угрожала ему несколько раз, он остался жив. В секунды и даже в их доли ему приходилось принимать сложные решения, и он ни разу не ошибся. Что же его выручило? Владение истребителем, опыт пилота и тот полет, в котором ему удалось спасти горящую аэрокобру, подумал он.

 

***

Александр стал известен многим лётчикам-истребителям. После его полета, в котором дотла сгорела пилотируемая им аэрокобра, в наставление по производству полетов был внесен параграф о том, что летчик имеет право не выполнять полета на самолете, который, по его мнению, неисправен. Сколько же пилотов спас этот параграф наставления? …

***

Теперь Александр Андреевич вспоминает эти свои полеты на аэрокобре, и в особенности когда с некоторой грустью смотрит фильмы американских режиссеров, героев которых в часто надуманных ситуациях играют Сильвестр Сталлоне и Арнольд Шварценеггер.

 

 

Согласно «Положению о конкурсе» - о себе:

Вадим Васильев - гражданин Украины, c 2002 г. живу постоянно в Мюнхене, всю жизнь горжусь русской и украинской (а теперь и немецкой) литературами, к которым приобщён с детства, стараюсь быть добросовестным читателем и писателем, адрес почты: vadvasya@rambler.ru, адрес страницы: http://litkonkurs.ru/index.php?dr=17&luid=8872.