Вчера поздно вечером в кондитерской "Север-Метрополь" увидела любимый свой торт "Шантоне".

Настоящий сливочно-карамельный крем, меренги, белый бисквит, профитроли, миндальные хлопья...

Увидела и купила без всякого повода, лениво оправдываясь перед собой невозможностью устоять.

 

Брела с нарядной фирменной коробкой, словно у меня праздник, стол укрыт белым, крахмальным, золотой чай в белых чашках, черешневое варенье в розетках, мельхиоровые вилочки ждут десерта, кокетничают с язычком горящей свечи, переполненной плавленным воском тоски...

 

Два парня обогнали меня, повернулись, пришлось остановиться.

- Вы не подумайте, мы не попрошайки, мы из Луги, у нас деньги украли, нам надо сто двадцать рублей на билеты, домой вернуться. Вытащили деньги,представляете? А у него, - невысокий с сигаретой указал на длинного сутулого товарища, - сегодня помолвка, понимаете? Помогите пожалуйста. Вы дайте свой телефон, мы Вам вышлем потом.

 

Смешные. Вышлют, надо же. По телефону.

Сто двадцать рублей - не великие деньги. Особенно когда они есть.

У меня были. Дала.

 

Они ЯВНО не ожидали получить то, что просили.

Издавали какие-то междометья, махали руками, что-то опять про телефон, автобус, расписание.

Я кивала, кивала...

Как хорошо, когда знаешь, что тебе нужно и можешь попросить.

И хорошо, когда тебя услышат и дадут.

И плохо, когда тебя слышат, но не дают.

Плохо потому, что список причин завивается в свиток.

И бьёшься лбом о порог пониманья, бьёшься, бьёшься...

***

А сегодня вечером, когда я возвращалась домой, со мной была моя маленькая дочка. Семилетний ангелок. (Недавно учительница отозвала меня в сторонку и волнуясь, шепотом поведала: "У нас в классе есть мальчик, он очень долго делает домашнее задание. И очень плохо. Сегодня он приносит мне на проверку свои тетради. И я вижу, что упражнения и примеры написаны почерком Вашей девочки. И я спросила ее, зачем она сделала работу за Васю. Она ответила, что ей так жаль его, так жаль, что вот решила помочь, чтобы он отдохнул". Помолчала и опять шепотом поведала мне: "Она очень, очень добрая девочка. Разве сейчас так можно?"

Я в ответ улыбалась и морщила нос)

И вот, возвращались мы с "очень-очень доброй девочкой", милым монстриком по совместительству, домой на метро. Возле кассы стоял румяный пьяненький немного бабистый бомжик и клянчил три рубля. На жетон не хватало ему. Он просил по порядку: вначале у одной тетки в очереди, потом у следующей, потом пропустил меня, и попросил три рубля у стоявшей позади меня дамы. Всюду следовал отказ.

Повернулась и протянула ему десятку.

Он убрал руки за спину.

- У Вас ребенок, я не могу взять деньги, вдруг они понадобятся ребенку, нет, нет.

У меня в ушах задохнулась тишина.

в горле ворохнулись слова, но так и не сказались...

Глазами уговорила его взять десятку, хотя он, суетливо поправляя длинные волосы под грязной синей шапкой, еще что-то возражал...

 

Питерские попрошайки совершенно восхитительны...