Намедни, 08.03.2017, при веерном отключении любви к электричеству и дрожащем пламени вынужденной спермацетовой свечи довелось мне прочитать удивительные строки, исходящие из уже далекого 18-го века. А именно: «Натюрморт на наших глазах и при наших ушах обращается в натюральную романею».

Тут же и подумалось восторженному читателю: «Ужасно невероятное совпадение двух мыслей с неизбежным мелкими искривлениями, — натюрморта в миниатюрморт и романеи в эмпиреи — обусловленными, предположительно, несовершенством средств передачи информации через толщу веков». Ведь уже предстали в весеннем воображении моем классические полотна «Леда и Лебедь», «Обнаженная Маха» и «Похищение Европы». Надеюсь, не следует пояснять, что в них общего, притягательного? И школьнику понятно что — обнаженная натура женского пола.

И вот все три полотна, в лицах своих нестареющих персонажей, делают успешную попытку портретного самооживления (примерно как у британца... забыл какого... — возраст, знаете ли — и многих других литераторов). И вот уже перемешавшиеся женщины и животные начинают мультимедийно говорить и двигаться. Но потом из-за технических помех (шумов) в голове оформителя они ограничиваются одним лишь безмолвным текстом. Безмолвным, но эротического характера! В стиле Арцыбашева-Миллера Г.

До 31.03.2017 все у них — Леды, Лебедя, Махи, Европы и Быка — идет по нарастающей. Однако в самый кульминационный момент — 23.59 — жутко разгулявшийся автор, испугавшись таки недремлющей цензуры, благоразумно спохватывается и возвращает почти уже Содом и Гоморру собственной мысли в позолоченные рамки-багеты приличий.