Порою случается сам ты себе недоступен.

И сердце не бьётся! Аорта не настороже!

Грохочет в экстазе избитый безжалостно бубен,

и бьются там-тамы о мраморный пол, как драже.

….И космос покатый, дорога полога,

но глобуса нету другого.

* * *

 

«Быть знаменитым некрасиво.

Не это подымает ввысь».

 

Б.Пастернак

 

Быть знаменитым некрасиво,

как некрасиво быть горбатым!

Эх, мне б иметь такую ксиву,

с которой был бы я богатым!

Что ж! И стихи порой неправы,

есть нищета погромче славы!

 

* * *

 

Шеф покрошит, живое все любя,

для птичек булку самую большую.

А я питаюсь тем, что голубям,

не съесть уже. Я голубей крышую!

 

* * *

 

А вот собака. Вот её глаза.

Её уже не купишь на обмане.

Но все-таки ей хочется понять,

что вдруг с хозяином? Какие мусульмане?

Ах, бедный зверь! Ну, как ему сказать?

Здесь кто с ножом, а кто-то даже с Торой.

Скулит собака, трется о пальто,

точнее плачет вслух за грязной шторой.

…Многоэтажка спит, как небоскрёб,

лишь светится одно окно во мраке,

как будто кто-то все несчастья сгрёб,

одной единственной собаке.

 

Про впечатления сегодняшнего дня

 

Увидеть на шоссе раздавленную кошку,

ещё успеть застать её две капли слез.

И вмиг понять, что жизнь не понарошку.

Завтра твоя вздохнёт из-под колёс.

 

Про невыносимого

 

Жизнь легче, чем кажется. Нужно всего лишь: принять невозможное, обходиться без необходимого и вынести невыносимого.

 

Он свободней был всех пружин,

махая кепкой на вершине.

Нынче его свобода - джин,

который в мраморном кувшине.

 

Про любовь

 

Ему хотелось чтоб любовь без расставаний,

ночных штормов в Ривьере ли, в Крыму.

Чтоб души их вдвоём, без расстояний..

Но мало ли чего хотелось вдруг ему.

 

Про распахнутые окна

 

Зависли тучи, как волокна,

но не от неба ахнешь ты!

Его распахнутые окна,

калины мокрые кусты.

Смятение твое понятно.

Тебе всю ночь, знать, не уснуть.

Душа его тебе невнятна,

чтобы, как окна распахнуть.

Гроза и капли дождевые,

стучат, стучат в его окно.

Дрожат гардины, как живые…

многосерийное кино.

Найти бы такой кусочек суши,

где беззаветно, до конца,

бредут распахнутые души,

стучат открытые сердца.

Увы, увы. Давайте вина,

откроем! Пусть грохочет гром!

Созрела горькая калина,

на берегу гудит паром.

 

Про художественный кураж

Художник пейзажист! Он рисовал херово,

и за мазню ему устроен был кураж.

Однажды рядом с ним паслась чья-то корова,

она-то и слизала уродливый пейзаж!

 

Про недостающее

Уходит что-то. Нету куража!

Антисемиты все растаяли в тумане.

И стал еврей нормальнее ежа!

Повсюду разрешаются цыгане!

 

Про место на постаменте

Масс народных к лирику любовь,

не сравнить ну, ни в каком эквиваленте.

Даже птицы нынче бьются в кровь,

какать, чтоб ему на постаменте!

 

Про Шагала

Всегда топтался он в прихожей,

где на стене висел Шагал.

Он там всегда имел по роже,

и дальше Марка не шагал.

 

Про Омар Хайяма

Омар Хайям пил чистое вино,

стихами, радуя и нищих и пажей.

А два поэта спорят чьё говно,

талантливей, а надо б чьё свежей.

 

Про “Besame mucho»

Она ему всю ночь: “Besame mucho»,

а он всю ночь ей пел свои стихи!

Что может быть для иностранки круче,

c одним лишь русским русские лохи?

 

Про Ларису Ивановну

На эшафоте где петля или на плахе,

в последнем слове другу - палачу,

скажу, соплю размазав по рубахе,

что я Ларису Ивановну хочу!

 

Про ещё раз

Бедную подругу мою гложет,

будто к чаю сладкой нет халвы!

«Он ещё представь себе, что может!

Но не может он ещё, увы!»

 

Про славную эпоху

Вспоминая славную эпоху,

где с плаката щурился Ильич,

дед сказал, что щурился он плохо!

«Звал вперёд, а не на Брайтон Бич!»

 

Про туалетную бумагу

Он молодец! Совсем не стар и даровит!

Жизнь с чистого листа готов начать подобно магу!

Но каждый раз вдруг кто-то норовит,

ему подсунуть туалетную бумагу!

 

Про Бабу – Ягу

 

Раз по ходу сказочных вещей,

к Бабушке Яге, что была в шубе,

начал приставать старик Кощей!

«Дай да дай мне на фамильном дубе!»

Женщина, уткнувши в шубу нос,

(шмотка была куплена намедни),

улыбнулась Коше: « Не вопрос»,

показав дедуле палец средний.

Словно закусивши удила,

тот рванул на чешском мотоцикле:

«Ну, бывает! Ну и не дала!

Красные денёчки в женском цикле!»

Жаль не знала нечисть! Свет туши!

Климакс - это молодость души!

 

Про возможности каждого

или всему свое время.

Возможностей у всех и громадьё и рать!

Одним курорт Ривьера , другим «курорт» Бутырки!

Кому - то время камни собирать,

кому-то собирать бутылки!

 

Про часовых фейсбука

 

Хранить чего-то , строить мост,

есть в этом смысл простой.

«Нарыл» в Facebookе новый пост,

и стой, как часовой.

…Года сотрут всё без труда.

Года, как бешеные танки!

Найдет ли новый Хейердал,

постов нетленные останки?

 

Ж. А. с любовью

 

Когда бы был я, вот те на!

Колдун могущий, как правительство,

не вид я б выбрал из окна,

а вид на жительство!

Чтоб никогда не обивать,

съемных квартир пороги,

и жить, где смотрят без вражды,

мечети, синагоги.

В той очарованной стране,

во всем такой покой!

Оттуда ты смеёшься мне,

и машешь мне рукой.

В моем окне висит, как смог,

сплошная канитель.

Ах, если б только бы я мог,-

Казань , зима, метель.

 

* * *

И вот заграница закончилась домом.

Так волей изведанной и неведомой,

безудержно тянет к горячей стране.

Но в ней не согреться случается мне.

 

За 14 часов до полета или про взятие Казани

 

Незваным гостем для Казани,

любой случится! Но не я!

Мне на Рождественской поляне,

всего накроют до…. !

Не удивить меня мечетью,

мне кофе сварит Тамерлан!

Потом приткнусь к её предплечью,

чтоб дым не сильно шел от ран.

 

Ж. А. с любовью

Про вид на жительство

Когда бы был я, вот те на!

Колдун могущий, как правительство,

не вид я б выбрал из окна,

а вид на жительство!

Как хочется не обивать,

съемных квартир пороги,

и жить, где смотрят без вражды,

мечети, синагоги.

В той очарованной стране,

во всем такой покой!

Оттуда ты смеешься мне,

и машешь мне рукой.

В моем окне висит, как смок,

сплошная канитель.

Ах, если б только бы я мог,-

Казань, зима, метель.

* * *

И вот заграница закончилась домом.

Так волей изведанной и неведомой,

безудержно тянет к горячей стране.

Но в ней не согреться случается мне.

 

* * *

 

Внезапно от классика просто дурея,

врубаюсь! Напрасно я Пушкину льстил!

Презренный он больше любого еврея,

за то, что еврея к себе не пустил.

 

* * *

Меня всю жизнь терзают смутные сомненья!

Сказали мне покойники, а не по чьим-то слухам:

«Земля Израиля - таланты и каменья,

не может быть она кому-то пухом».

 

* * *

 

За колыханием гардин,

сюжет мне видится один,

там молодая, без седин,

стоит в окошке мама.

Сегодня я как бы продрог,

и заболел и занемог.

Шафар звучит ли, просто рог,

идёт к финалу драма.

Жизнь отступает как вода,

как гром, где горная гряда,

как если б где-то города,

косой равняла дама.

За нею нет уже надежд,

нет поля, леса без одежд,

не умных нет и нет невежд,

футбол, азарт, «Динамо».

А я в другом окне седой,

в нём новый дождик молодой,

стучит не каплями, водой.

Шафар, молитва, мама.

 

С праздником, с торжествующей Ханукой!

 

Не дам в базарный день гроша!

Не дам и выпить! Трезвым будь до рвоты,

тому кому Сирийский гад, паша,

дороже чем в стране суфганиёты!

С вином вкушай же этот редкий смак!

И не боись про ожирение историй!

Кто их не ест, тот истинный дурак,

в нем лишь моча заместо всех калорий.

Длись мой народ, как длится Ханука,

и языком всё вкусное сымай!

Разлейся праздник, как широкая река,

как некогда советский первомай!

Короче, праздновать давно уже пора,

свечу зажгите в доме поскорее!

Пускай сияет вечно Менора,

во славу подвига - восстание Маккавеев!

Великий праздник! Свет - ни дать ни взять!

Благополучие каждого - награда!

Пусть каждый дом ваш - храм и благодать,

и свечи все вставляйте куда надо!

 

Инструкция по реанимации любви

 

Он ей так мало в жизни обещал,

она, тем паче, на слова не западала.

А он любил поесть её борща,

и плюс кусочек проклятого сала!

Но если вдруг любовь могла вот-вот,

упасть без чувств от слез изнемогая,

он проводил реанимацию «рот в рот»,

и говорил: «Разденься, дорогая».

….Всё завершалось борщиком притом,

но ясно, что еда была потом.

 

Про другой осенний марафон

 

Дождаться бы любой Мессии!

Напрасно кто-то вслух о ней….

Мы дети страшных лет России,

но есть лета и пострашней.

Нет сил сейчас сказать об этом,

но так случилось прошлым летом.

В Рязани, к терапевту Иоффе,

Мессия вдруг пришел на кофе.

Лишь видел дворник с какой злостью,

шептал чего-то доктор гостю.

С тех пор Мессия лишь хохочет,

в Израиль ни за что не хочет.

И бегают рысцой на склоне,

как в том «Осеннем марафоне».

 

* * *

Жара ль подвигла, эти ли места,

людских надежд, которых вянут грозди,

изображать распятого Христа.

Иди, купи себе вначале гвозди.

 

Мише Свойскому

 

На пальцах можно перечесть,

в ком есть достоинство и честь.

Как хорошо,что рядом есть,

со мной друзья такие.

Без них я - брошенный причал.

С какого б сайта я скачал,

друзей-начало всех начал?

Без них, как без строки я!

В стаканах наших не вода,

споем и выпьем без труда ,

а приключится вдруг беда,-

в день черный будем вместе.

Друзьям всю душу вынь-положь,

но эту тему ты не трожь,-

душа, какую терпит дрожь,

когда ей одиноко.

 

С ДНЕМ РОЖДЕНИЯ!

 

Как охота нынче крикнуть мне: «Афштейн!»,

перед обликом известного сатира!

Чтоб вскочили с мест, приветствуя кумира,

все, когда читает Левинштей!

Это ж надо! Будет в школе Левинштейн,

изучаться! Он читабельней Эзопа!

Расхватает 100 цитат его Европа,

как хватал фигуры шахматист Бронштейн!

Пусть стихи его летят из уст в уста,

причиняя непомерные заботы!

От поклонниц, что хотят его до рвоты,

в миг когда читают Виктора с листа!

Нет, не зря его Пегас везде легал!

С ним мечтают выпить те ещё персоны!

Сам Задорнов, Альтов, прочие бароны!

И Жванецкий вчера с водкой забегал!

Не своей клянусь – Шекспира головой,

настоящий классик дышит, пишет рядом!

На него смотрю почтенным, жадным взглядом-

классик! И смотри-ка ты - живой!

Так без устали пиши, рифмуй, строчи!

В этом есть твоя великая харизма,

как весёлая идея коммунизма,

от которого потеряны ключи!

И поэтому - евреи все: «Афштейн!»

День Рождения! Встаёт я вижу Кнессет!

Каждый член его поэта, бетах, взвесит,

тост поднимет: «С Днем Рожденья, Левинштейн!»

 

Про певчую птицу

 

Вот группа крови… Он такой, как все,

и так же снег в его ладонях тает.

Но невдомёк раскованной попсе,-

что птица певчая со стаей не летает!

 

Судный День

 

Всё Бухенвальды с трупами, всё с мертвыми траншеи….

Судьба немилосердная вокруг еврейской шеи.

Несчастной скрипки спаленной за мною длится тень,

и каждый год приходит смиренный Судный день.

 

* * *

 

Мы слушали забытого Карузо,

и он звучал для нас. Мы ж были врозь!

С Карузой мне для нашего союза,

двух нот найти, увы, не удалось.

 

* * *

 

Порою жизнь тосклива и погана,

и хочется купить себе наган.

…Как весело течёт вода из крана,

в комнате смеха моих душевных ран.

* * *

Любовь- это умора да и только!

Сюжет для комединого кина,-

За солью приходил он ровно столько,

пока не забрюхатила она!

 

* * *

Жара ль подвигла, эти ли места,

людских надежд, которых вянут грозди,

изображать распятого Христа.

Иди, купи себе вначале гвозди.

 

* * *

 

Порой встречаю и салюты и пальбу,

и рифмы стелются словно у ног мимозы.

И хоть рифмую я свою судьбу,

она всегда с лицом не выдуманной прозы.

 

Про разные радости

 

На пузырь собрал Петрович - тут же к магазину!

То- то будет водке рад печени цирроз!

Рабинович же с утра не тянул резину,-

Кубик – Рубика собрал в лесу целый воз!

 

* * *

Какая разница когда, какой погодой,

я стану даже не рекой,

земной породой.

Дождем прольюсь в своей стране,

на крыши, грядки.

А люди скажут обо мне:

«Прошли осадки».

 

Про актуальное прозрение

 

Ни элита ты, даже не каста!

Всю дорогу, ты миленький, врешь!

Если помер у них Фидель Кастро,

то и ты непременно помрешь!

 

Про вылетевшее слово

 

Слово подобное праще,

летит, как капля вниз колодца.

Знать ли дано кому вообще,

чем мне оно не отзовется?

Не лестью и не ворожбой,

и не наказанным богатством.

Козырной картою любой,

победой над роскошным блядством!

 

Про семейный альбом

 

Страну,где не было ни войн, ни пепси-колы,

где не обшаришь взглядом нивы, реки, лес,

мой отец - директор лучшей школы,

снимал на свой советский «Зоркий-С».

…Обложку бархатную разверну с гербом,

досье листаю или же альбом?

 

Посвящение Ей

 

Держусь поста простого,

где отсветы огня.

Ты не от дня Христова,

ты только от меня.

От смятых ночью платьиц,

в угоду комарам.

От мятых страстью пятниц,

и чаще по утрам.