Если когда – нибудь ваши приятели пригласят вас провести отпуск на Коста-Дарадо - не отказывайтесь. Если вас уговорит поехать туда ваша подружка – тоже не отказывайтесь. Может быть вы случайно попадёте в Рай...Не надолго.

 

Однажды в 2000 году я не отказался и ни разу не пожалел об этом. Более того, один день из этой давней поездки сияет в моём сознании спустя много лет….

Мы жили в обычном отеле в Бланесе. Моя подружка, которая в ту пору добровольно скрашивала моё одиночество, уговорила меня провести майское праздничное безделье, которое наступало в России, в Испании, в Барселоне. Она разыскала в турагенстве две горящие путёвки по смешной цене и считала это главным привлекательным моментом в путешествии. Близость моря и солнечные ванны стояли у неё на втором месте.

Название города Барселона ассоциировалось у неё только с дуэтом Монсеррат Кабалье и Фредди Меркьюри на Олимпийских играх. Меня же этот город привлекал воспоминанием о любимом эпизоде из фильма Микеланджело Антониони «Профессия – репортёр» с Джеком Николсоном и Мари Шнайдер в главных ролях. Я даже не знал тогда, что смогу насладиться там за те же деньги ещё потрясающей корридой, морской рыбалкой и путешествием по Пиренеям.

Накануне перед ужином в ресторане случились танцы и летевший с нами в одном самолёте долговязый моложавый аид осмелился пригласить мою подругу на танец. Танец оказался очень медленным и они тесно прижимались низом изголодавшихся животов под заунывные стоны Тома Джонса о де Лайле. В знак протеста я отказался от еды и удалился в свой номер , огорчённо всматриваться с балкона в ночную мглу.

На следующее утро после завтрака мы молча поплелись на пляж и молча лежали под палящим солнцем. Я из последних сил показывал неприступность своего мужского характера. Морской бриз, на котором испанцы полоскали своих воздушных змеев, казался мне нервно-паралитическим газом. Время от времени моя подруга гладила меня по руке и сладкозвучно шептала «Ну, что ты?».

Осознав через некоторое время, что я не смогу её перевоспитать в ближайшее время, я заметил у берега небольшой катер, который перевозил людей из одного прибрежного городка в другой. Размахивая полотенцем истошно крича я бросился к этому «морскому трамвайчику». Мы успели до его отплытия и устроились на корме. Катер сполз с песчаной отмели и устремился вдоль отвесных скал в ближайший от Бланеса - Лоррет де мар. Моя подруга ухватившись руками за поручни кормы выгибалась и поднимала ноги на манер балетных экзерсисов, отвлекая усатых туристов от красот побережья .

Новые туристы, взошедшие на борт катера в Лоррет де мар , смотрели на мою подругу так, словно они все приехали сюда только для этого. Их жёны шипели и дёргали своих мужей за усы, отвлекая их жадные взоры от её вращений бёдрами и взмахов ногами, вызывающе обтянутых белыми лосинами. Подруга заливалась озорным смехом и любовалась своим отражением в бирюзовых волнах.

За крутыми скалами появилась подковообразная бухта, один берег которой украшала старинная крепостная стена с башнями, а на другом теснились не высокие отели с уютными ресторанчиками. Капитан прибавил ходу и врезался носом катера в пологий берег огромного песчаного пляжа, возвестив всей округе своим прокуренным баритоном – Тосса де Мар.

Я спрыгнул на берег. Моя подруга медленно и манерно спускалась по узкому трапу с носа катера, держась за протянутые руки своих бесчисленных поклонников и выставляя вперёд свои груди, обтянутые розовой кофточкой с надписью «Что под этим?». Когда, потерявшие терпение туристки, дождались её сошествия на берег и ринулись карабкаться на борт, отставляя назад свои пышные бёдра, мы поплелись по песку пустынного полуденного пляжа в старый город.

Трое загоревших до черноты испанцев долго провожали нас своими взглядами, а потом, словно проснувшись, бросились к моей подруге, стали хватать её за руки и уговаривать полетать на парашюте за их быстроходным катером. Парашют валялся тут же на песке, как проколотый воздушный шарик, а катер лениво качался на прибрежных волнах. Улыбнувшись мне лукаво, она громко произнесла своё желание «Я хочу!». Я недоумённо пожал плечами и поплёлся под тень крепостных стен.

Взойдя на вершину утёса по узким улочкам средневекового города с многочисленными лавками и мастерскими я увидел, как испанцы облачают мою подругу в парашютные ремни и готовят к полёту. На крутом обрыве стояла бронзовая женская скульптура, напоминавшая Венеру Таврическую и мою любимую Аву Гарднер. С оглушительным визгом моя подруга оторвалась от земли на разноцветном парашюте и понеслась в небеса за быстроходным катером. Полёт обещал быть долгим.

Когда я пришёл на пустынный пляж, испанцы-парашютисты спали в тени большого зонта, накрыв свои лица соломенными шляпами, не нарушая вековых традиций полуденной сиесты. Ни катера, ни парашюта с моей подругой на горизонте не было видно. Видимо её увезли на необитаемый остров.

На правах дальнего родственника я снял свои слаксы и положил их рядом со спящими испанцами, чтобы их не упёрли, пока я плаваю в море. Один из них приподнял шляпу и посмотрел на меня, но ничего обидного на испанском языке не сказал.

Погружая своё тело в прохладные морские струи, я не мог избавиться от чувства, что вернулся на свою, но вчера мною же проданную виллу и качать тут свои права уже поздновато. Окатившись в холодном душе и смыв морскую соль я тихо, не тревожа сон испанских мачо, одел свои слаксы и рубашку и поплёлся по тротуару вдоль крутого обрыва другого холма, где выстроились вряд отели. Бары и кафе были пусты, как в специальном киношном пугающем сновидении из фильмов Ингмара Бергмана. Наконец из прозрачного прохладного сумрака одного из баров под названием «Черепаха» послышались россыпи жемчужных бусинок по клавишам рояля. Большие плетёные кресла и звуки блюза не оставили мне выбора и я устроился на террасе этого бара.

Тут же появился загорелый юноша в белоснежной рубашке, чёрных брюках , подпоясанный, как передником, белой салфеткой , протянул мне карту, услужливо произнеся слово «сэр».

Я попросил виски со льдом и посмотрел на море. Солнце светило со стороны берега и море остужало его жар, натягивая на землю лёгкие прохладные сумерки. Официант принёс мой виски и беззвучно удалился в сумрак бара. На пустынной террасе я в одиночестве наслаждался морским пейзажем и полётами чаек. Вдали появился одинокий белый катер с разноцветным парашютом на длинном буксире. Звуки блюза ласкали мой слух. Бадди Гай пел своим чарующим пропитым голосом о чёрной ночи, которая спустилась и окутала его одиночеством

 

«Black night is fallin;

Oh how I hate to be alone

Black night is fallin;

Oh how I hate to be aloneЧёрнаяночьопускается, окакянехочуоставатьсяводиночестве…..

 

Беззвучно, беззаботно болтая ногами, проплыла прямо над моей головой на разноцветном парашюте моя подруга. Мачо на катере тащил её вдоль берега, заходя на посадку.

 

Виски приятно жгло горло и стекало внутрь, разливая по телу дурманящий наркоз.

 

«I keep crying for my baby

And there ain;t another day is gone»

 

Я плачу о моей возлюбленной….и вот ещё один день уходит.......

 

Моя подруга приземлилась на пляже и её подхватили своими жилистыми руками загорелые испанцы.

 

" I have no one to talk with

To tell my trouble to

My baby gone and left me

Someone tell me what more, what more can I do

 

Black night is fallin;

Oh how I hate to be alone

I keep crying for my baby

And there ain;t another day is gone"

 

Официант поставил на стол маленький светильник и спросил не хочу ли я ещё чего-нибудь, добавив , чарующий мой слух, рокот "сэррр". Бадди Гай грустил со мной о моём одиночестве, будто читая мои мысли. Мимо проплывали мои воспоминания. Какие счастливые дни я прожил и теперь мне не с кем об этом даже вспомнить.

 

Звуки блюза вибрировали и струились в воздухе. Бадди Гай , как молитву, повторял слова блюза

 

«I have no one to talk with

To tell my trouble to

My brother;s in Iraq

And I don;t know, don;t know what to do

 

Black night is fallin;

Oh how I hate to be alone

Keep crying for my baby

And there ain;t another day is gone»

 

Мне не требовалось точности перевода, я понимал всё с полуслова....

 

«У меня нет никого, чтобы поговорить с

Рассказать мои неприятности

Моя бэби ушла и оставила меня

Кто подскажет что еще, что еще я могу сделать

 

Черная ночь опускается

Ой как я ненавижу быть один

Я плачу о моей подружке…ещё один день прошёл...»

 

Моя подружка лениво поднималась вдоль крутого обрыва берега по набережной Сан Рамон после долгого пикника на необитаемом острове и полётов в поднебесье. Пустой «морской трамвайчик» проплыл не останавливаясь. На берегу всё равно уже не было пассажиров. Пляж утопал в густых сумерках. Серп луны засверкал над морем.

 

Я подозвал официанта и спросил его - будут ли ещё катера в сторону Бланеса. Он ответил, что это был последний и до Бланеса теперь можно добраться только на машине или автобусе. Моя подружка устало развалилась в кресле и сказала, что заказывать ничего не будет, а просто послушает эту успокаивающую музыку и посмотрит на меня, а то она уже два дня меня не видела….. Тогда я спросил официанта найдётся ли в их отеле свободный номер с большой кроватью и с видом на море.

-Есс, сэр! Конечно,сэр!

 

«Look at here

 

Goodbye baby

Oh God, I sure do hate to go

Goodbye baby, yeah

Oh God, I sure do hate to go»