Стояла тихая лунная ночь, одна из тех, какие бывают в июле.

Улыбчивая луна благосклонно и по-домашнему освещала

индустриальный пейзаж: крыши зданий, пыльные листья чахлой и

бледной зелени городского парка в окружении незавершенных строек.

Лунный свет терялся в пустых глазницах неуклюжего бетонного

строения, растекался по его серым стенам, скользил прихотливо и

вниз по стволам деревьев, падал на дорожки, протоптанные

трудящимися, равнодушно заглядывал в рваные трещины и ямы,

вырытые экскаваторами и колесами грузовиков, а затем опять,

растворившись в густом ночном воздухе, поднимался столбом вверх и

зависал где-то на кончике стрелы строительного крана.

В такую ночь не только монетку на дороге найдешь, но и разглядишь

нечто более примечательное, например, движение и жизнь тех

существ, которые днем, как правило, скрываются от посторонних глаз.

Любопытствующий смог бы увидеть, как необычайно большой таракан

спешит куда-то по своим делам и, приглядевшись, непременно узнал в

нем нашего старого знакомца – таракана Прошку из следственного

отдела.

Получив бессрочный отпуск за бесценную помощь в поиске и поимке

известных, но неуловимых мошенников, таракан Прошка сегодня

налегке и с радостью преодолевал дальний путь. По каналам

теплотрассы, по тайным тропам, он выбрался, наконец, к месту

назначения - сказочному замку, за окнами которого ютилась его Мечта.

Замком Проша называл старый вагончик-фургон во дворе грандиозной

стройки под названием «Гипермаркет». Нет, не подумайте плохого,

Прошка был в адеквате, но то место, где жила его мечта и предмет

обожания - называть обыкновенным строительным фургоном? Это уж

слишком, даже для таракана.

Каждую неделю, по выходным Прошка бежал сюда, чтобы, чтобы….

- Ох, ножки мои ноженьки,- громко запричитал таракан, заочно

рассчитывая на дополнительную награду от своей принцессы,

которая, конечно, уже спешит ему на помощь. Да, да, Проша нисколько

не сомневался в её чувствах и, пусть пока мысленно, но уверенно

называл «своей принцессой».

Причитая, вздыхая и жалуясь, он был уверен, что она его слышит, и

сегодня особенно старался отжалиться. На самом-то деле Прошка был

закаленным в боях тараканом, безжалостным к себе, особенно - к

врагам. И только здесь, около любимого замка он позволял себе

расслабиться, чтобы дать возможность его обожаемой принцессе

пожалеть его.

Взбираясь по дощатым перекладинам поближе к окошку, на котором

густо висела паутина, он чуть было действительно не навернулся вниз.

В приложении к Прошкиным пропорциям, не меньше чем с

пятиэтажной высоты. «Точно повредился, если бы упал, не умом, так

разумом»,- иронизировал о себе Прошка. Но врожденная ловкость и

тренированные лапки не подвели и в этот раз, ему удалось зацепиться

за выщербленную старую краску, висевшую повсюду серыми

лохмотьями, и добраться до заветного окошка. Правда пискнул вдруг

совсем не по-геройски, и теперь на всякий случай незаметно косился

по сторонам, не слышал ли кто, а того пуще не хотел бы Проша, чтобы

Она услышала его трусливое «пи!». Никого.

Прошка победно оглядел себя, отметив еще раз своевременность

крылатой фразы –«кто хочет, тот добьется». Своевременной потому,

что вчера увидел он по телевизору фильм, где люди, похожие на

хозяина, нараспев повторяли эти слова. Очень подходили они Проше, к

его случаю, вот и запомнил, чтобы продекламировать своей обожаемой

принцессе.

Очнувшись от мечтаний, Прошка подмигнул скатившейся куда-то за

крышу Гипермаркета яркой звезде и решил остановиться, отдышаться

и привести себя в порядок. Он стряхнул паутину с костюма, подправил

сбившийся на бок белоснежный воротничок, надетый по случаю, и,

наконец, прильнул к окну, пытаясь различить в темноте по ту сторону

стекла знакомый силуэт в отблеске ночника…

- Напрасно стараешься,- проскрипел рядом чей-то голос. – Она уже

несколько дней не выходит, только плачет. Не до нас ей, иди-ка лучше

домой, она все равно не выйдет.

Прошка с запозданием заметил незнакомца. Также только теперь и с

удивлением отметил, что в окне нет света, да и весь замок выглядит

как-то запустело и больше смахивает на самый настоящий

строительный сарай. И это с его опытом и талантом расследователя,

да как он мог так опрометчиво забраться на окно, предварительно не

осмотревшись! Размечтался, называется, не к месту. От досады Проша

потерял дар речи.

- Говорю – плачет, ждать бесполезно, – опять возвестил к Прошиному

неудовольствию незнакомый черный жучок. Он сидел несколько

поодаль, в темноте проема оконной рамы, поэтому таракан его и не

заметил. И теперь надо было как-то оправдываться, например, почему

это Прошка в чужое окно по ночам пялится. Не привык Проша

оправдываться, поэтому, торопливо, но со всей возможной

непринужденностью, слегка дружески заговорил:

- Как это не выходила несколько дней? Ты что-то путаешь, брат! Я

намедни, то есть в прошлое воскресенье наведывался сюда, был

приглашен в гости, на чай, она бодрая и веселая была, книжки

читала, песни пела, еду готовила…. С чего бы это ей сейчас плакать?

Прошка был крайне раздосадован самодовольным видом этого

блестящего черного жука, а еще больше злился на свою неуместную

и излишнюю разговорчивость. Ну зачем рассказывать о том, что

принцесса книжки читала и еду готовила. Вот уж точно, лунной ночью

и тараканы бывают болтливы. Надо срочно направить беседу в другое

русло. Поэтому, как и подобает знатоку следственных действий, он

перешел в наступление:

- А вы собственно из чьих будете, что так запросто сидите тут, прямо

скажем - на чужом окне? Да еще в курсе того, что с хозяйкой дома

происходит, - резко заявил Прошка. Так резко, будто дуло пистолета

наставил на жучка.

- Тутошние мы, гипермаркетовские, если вам угодно…- насмешливо

протянул лоснящийся жучок.- Да Вы не волнуйтесь так, в Вашем

возрасте это вредно, - и фальшиво закашлялся, потом также фальшиво

и тенорком запел: - И никто не узнает, где могилка моя…

- Не иначе пугать меня вздумал?

- Мы на «ты» не переходили, не грубите, а то хуже будет, – не остался

в долгу жучок.

- Так ты мне угрожаешь?- пошел вразнос Прошка.- Запомни, мелочь

пузатая, у меня от твоих угроз иммунитет имеется, следственным

комитетом выданный.

- А депутатского иммунитета у вас случайно не имеется?- продолжал

идти на «вы» жучок. А то у нас здесь, на стройке, только депутатов и

не хватает. Все есть, даже любовь, а вот народных избранников на

стройке не имеется,- хихикал чернявый, - а зря…

Прошка терял терпение - сейчас он задаст этому жуку трепку. Главное,

спину не подставлять. Таракан профессионально оценивал поле боя,

примериваясь с какой бы стороны лучше укусить наглеца, мешающего

ему вести наблюдение за объектом обожания.

- Ой, ой, ой…. Какие мы гордые…. Да ладно, остынь, дядя, воротничок

потеряешь…,- заявил жучок, однако, на всякий случай, быстро

спустился - спрыгнул вниз.

-Соскочил гад, - подумал Прошка злобно.

- Я официально заявляю и предупреждаю, у меня черный пояс по

каратэ! Вишь-ли, дядя, я весь от головы черный, так это от пояса, а

по правде я рыжий, прям как ты. Мы с тобой одной крови…- противно

юлил жучок, уверенный в том, что Прошка с его больными ногами ни за

что не догонит его, молодого и нахального.

– Ты послушал бы лучше, дядя, о чем я тебе толкую: зазнобе твоей не

до тебя, горе у неё великое. Ушла она в неизвестном направлении

судьбину свою оплакивать, долюшку горькую,- наддавал жучок. -Понял,

сродственничек? Горе у девушки: бросил её там кто-то…или она

бросила… ,- совсем заврался жук.

- Куда бросил?- оторопело спросил Прошка. Он уже сожалел о своей

несдержанности, зная по опыту, что раздражительность еще никогда

не помогала в расследовании важных дел. – Рассказывай подробней,

все что знаешь,- поторопил он бдительного жучка.

- Полегче, не на допросе, дядя, хочу - говорю, хочу - нет.

Ну ладно уж, слушай. Во-первых, не куда бросил, а почему…. Расскажу,

если пообещаешь, что сразу же после нашей беседы уйдешь, и

навсегда забудешь сюда дорогу. Потому как считаю, что это мои

оконные владения, я - местный! А тебе они теперь ни к чему, мне же –

оч-чень авторитесно! Обещаешь, что затыришься отсюда?- требовал

жучок.

Прошка нехотя кивнул, судорожно сжал разболевшееся некстати

колено.

- Слушай сюда, девчонка твоя по всему видно из бедных. А бедная и

беда – они завсегда дружат. Вот и пришла к ней беда – отворяй

ворота или наоборот - закрывай стройку, что для этой девицы одно и

то же.

- Что ты мелешь, жук, белены объелся? Это же эпохальная стройка,

«Гипермаркет» называется, её не могут закрыть, дубина! Эх, был бы ты

сейчас поближе, показал бы я, что означает «закрыть».

- Вам бы всех позакрывать, дядя, не боитесь без работы остаться?

Сообчаю далее и исключительно для вас: устарели ваши сведения,

обанкротился вчистую наш эх-нахальный, как вы утверждаете,

гипермаркет, аккурат в прошлый вторник!

Стало быть, бытовку у бедняжки вашей отняли, а её саму, как

обычную бабу уволили. Завтра этот сарай, ой, простите, дядя, замок

загадочной принцессы сломают.

Понял, в чем проблема? А раз понял, то сам должен сделать

неутешительный вывод: прынцесске твоей ночевать негде. Ой, да ты

не знал, кажись,- насмешливо отметил жучок, - а если бы и знал, что

сделал тогда?

Вижу, вижу, читаю, словно в открытой книге ответ в ваших

выпученных глазах: в камеру её, на ночлег! А что: и жилье, и еда, да и

к тебе поближе,- издевался жучок над оторопевшим Прошкой. – Но

шутки в сторону, включай логику, таракан, ей срочно понадобился

ночлег - место вжительства.

Но мы-то с вами знаем, дядя, как трудно в наше время со свободным

местом вжительства. И знаем также, что лучший выход из трудной

ситвации для каждой бедняжечки – это замуж идтить, заполучив тем

самым место для ночлега. Видали мы всякое, и не таких прынцевн,

особенно у нас на стройке, все одно. Вот, в поисках будущего мужа и

твоей податься приспичило. И ушла она навечно, на его хватиру,-

шептал жучок, неизвестно когда успевший подняться на подоконник и

с ногами уютно устроиться.

- Да когда это все… произошло-то! Да невозможно это!- возмутился

Прошка, - врешь, жучара!- И замахнулся на добровольного доносчика.

Увернувшись от тренированной лапы таракана, жучок, стараясь

сохранить независимый вид, продолжил:

- Будешь драться, вообче ничего не стану рассказывать. Вот, то-то,

отойди подальше, а еще лучше – ну-к, слезай с окошка, а как

спустишься на землю, я рассказ свой закончу. А до той поры ни слова от

меня не услышишь!

Пришлось Прошке проделать путь вниз, тем более что и вправду за

темным окном ни света, ни силуэта не просматривалось. Не врал жук.

Уже спустившись, слушал, отвернувшись, окончание истории, веря

всему, что околесил жучок:

- А жених-от взял, да и отказался от нашей красавицы, в несознанку

пошел. Послал дорогушу, куда подальше от своего жилья, как это у

них, у людей, принято. Вот теперь ей делать нечего и она плачет

бедная, а где неведомо.

Так что не до тебя тута теперь, дядя. Иди и ты куда подальше, ишь,

вырядился, - завистливо в след спешно уходящему таракану плевался

черный жучок,- Ходют тут всякие, а потом – стройматериалы

пропадают, струменты рабочие, поклепы тут на нас еще наводят, а

нам за это вакты не подписывают. Развелось тута всяких,

вынюхивають…,- разносилась в ночи сварливая болтовня жука.

Но Проша его уже не слышал. С трудом проглотив вместо хлеба

новости, он спешил подальше от фургона.

Больше всего Прошке было обидно, что было известно о тайных

встречах Проши с принцессой. И кому - жуку. Как это было не похоже,

не характерно для опытного таракана следственного отдела. Проша не

понимал, что всего больше его расстроило: присутствие жука или

отсутствие принцессы? Или неведомый жених, о котором Прошка

услышал впервые и, конечно, растерялся, разозлился, оказался не

готовым к такому известию…

Он некстати вспомнил, как впервые увидел её, эти глаза - лунного

цвета. Прошка не видел таких глаз больше ни у кого…

Он уж и не помнит теперь, по какому случаю оказался в тот вечер на

окне бытовки, от кого убегал или может быть, кого-то преследовал?

Помнит, что лил холодный дождь, Прошка весь вымок и был уверен, что

настал его последний час. Ко всем бедам еще кот прыгнул на окно, и

давай Прошу гипнотизировать, да лапой переворачивать. Но тут

пришла она – его спасительница… Кота отогнала, посадила Прошу на

ладонь, не побрезговала, занесла в теплую комнату, прямо к зеленой

лампе, под абажур, хлеба дала ему, молока. И что интересно, сразу

стала звать его Прошей, и откуда только имя узнала. Потом целую

поэму ему прочитала, мол, говорит, это про тебя написал поэт:

Вдруг из подворотни страшный великан

Таракан-таракан-тараканище… - ну, сами знаете дальше.

 

Эх, весело было, отогрелся Прошка, размяк душой, хоть и привык к

суровой жизни со своим хозяином. Но эта фемида сотворила чудо,

Прошка влюбился. И каждое воскресенье заладил к ней приходить.

Получал свою порцию хлеба, молока, историй, о том, что строители

такие грубые, и так тяжело девушке слышать их сматерный или

срамтемный (не запомнил он слово иностранное) разговор, и, наконец,

блаженные минуты, когда она осторожно гладила его гладкую спинку.

И вдруг такой удар - жених!

- Жених… Ужас, проклятье, пропадет же без меня,- путался в чувствах

Прошка.

Потом озлился: «Плачет она! Ну и плачь, так тебе и надо. А меня сюда

и калачом больше не заманишь», – слышались стенания Прошки в

темной ночи…

И только луна видела, как через некоторое время к бытовке подбежала

худенькая девушка, в руках она держала затейливо расписанную

коробочку, кусок сдобной булки и баночку молока.

- Проша, Проша, Прошенька,- звала она….

В последний день существования бытовки девушка великодушно

решила забрать с собой Прошку и отнести его поближе к новому месту

работы, ведь пропадет он без неё. Но на окошке вместо благодарного

и нарядного таракана она увидела черного незнакомого жука.

– Он ушел, велел кланяться, передал, что в ближайшее время

женится и просит его больше не звать. Никогда,- проорал жучок в

лицо девушки, без надежды, что она его услышит и поймет…

Но она видимо услышала и поняла, потому что её плечики поникли, она

поставила на землю банку с молоком, хлеб, рядом пристроила коробку,

на которой красным карандашом было написано «Прошенька». И

ушла…

Коробка выглядела, как секрет, который девушка навсегда спрятала

здесь, на старой стройке. Впрочем, не было никакого секрета, просто

странной девушке когда-то почудилось, что таракан с ней

разговаривал и был в неё влюблен.

Точно - почудилось от скуки. Подумаешь, влюбленный говорящий

таракан Проша… Глупости все это, зря только приходила, все

придумала, как всегда, проще надо быть, современнее,- сокрушалась

девушка, навсегда покидая незаконченное строительством место.

Впереди её ждала новая работа, новая жизнь, а сказки… Сказки пусть

останутся в старой бытовке и достанутся другим жильцам, например

черному жучку.

Жучок усердно работал лапами, терпеливо засыпая, заваливая рыжим

песком коробку с надписью «Прошенька». Надпись была длинная,

буквы всё выглядывали из-под песка и не хотели прятаться, вроде как

будто бы совестили жучка. Но он знал – с глаз долой из сердца вон.

Наконец на месте коробочки организовался песчаный холмик .

- Уф, все, закончилась эта нелепая история, у которой, конечно, не

было никакого будущего, - облегченно думал жучок, уползая в подвал,

к радиаторам горячего водоснабжения. - Пойду, порадую народ, что

больше – никаких песен и стихов под окном, никаких серенад

«строительной долины» и прочих несуразностей….

На полпути он остановился и решительно вернулся к месту

захоронения «секрета». Помешкав чуть, осторожно раскопал

спрятанную коробку.

Завистливо прочитал красивую надпись: «Прошенька»,- и сам не зная

почему, заплакал.

 

(Продолжение следует.)