- Да разве войну забудешь! – с особенным чувством, в котором смешались и горечь, и гордость, - говорил ветеран. – Воевал я тогда в составе 5-й гвардейской танковой армии. Был механиком-водителем. За военные годы многое довелось узнать, увидеть и пережить. На фронте ведь все – от солдата до командира - хорошо понимали, что каждый бой для любого мог стать последним. А сколько их, тех боев, за войну-то было! Вот хоть в моей фронтовой судьбе. Да-а-а… Но, поди ж ты, она так распорядилась, что посчастливилось вот дожить до самой матушки-Победы…

 

Неизвлекаемыми осколками засели в памяти каждого фронтовика отдельные эпизоды Великой Отечественной войны. А моему герою навсегда запомнились июль 43-го и танковая бойня под Прохоровкой. В то время их армия находилась в резерве Ставки Верховного Главнокомандования. Но в ночь на 7 июля танкисты получили приказ: для усиления Воронежского фронта выйти форсированным маршем в его расположение. В результате, совершив 300-километровый бросок, 5-я танковая сосредоточилась в районе Прохоровки, поступив в подчинение командующего фронтом - генерала армии Николая Федоровича Ватутина. Танкистам объяснили кратко: здесь предстоит нанести контрудар по наступающим фашистским войскам. По словам Бориса Михайловича, они почему-то были уверены, что произойти должно было что-то очень важное. Запомнил он и чрезвычайно серьезный настрой боевых друзей, которые готовили свои танки к предстоящему бою сосредоточенно и особенно тщательно, без обычных шуток и подначек. Не был исключением и их экипаж …

 

 

С целью сковать находившиеся на данном участке фронта советские войска, противник перешел к решительным действиям, которые с воздуха активно поддерживала его авиация.

 

- Так что с самого начала сражения нам приходилось очень трудно, - вспоминал Борис Михайлович. - Но самое главное и страшное началось именно 12 июля. В тот день ранним утром именно нашу роту назначили охранять особый объект - наблюдательный пункт командующего. Это означало, что в случае прорыва отдельных немецких танков или групп автоматчиков, мы должны были их оперативно уничтожить. Понятно, что задача ответственная, но нам-то хотелось сражаться рядом с товарищами! Да вот, поди ж ты, командование распорядилась иначе. Хотя в другом смысле, считаю, что мне повезло, так как связь с корпусами и отдельными танковыми бригадами командующий фронтом вел через радиостанцию нашего танка. Для меня это был первый опыт. И, честно признаться, от услышанного по ходу боя, особенно с непривычки, кровь, в жилах, как говорится, то стыла, то закипала. Такой накал эмоций и страстей был, на таком нерве отдавались команды и велись переговоры по рации – не каждый и представить может! Ведь когда ты сам на поле боя, то все воспринимается по иному: рядом с тобой родной экипаж, командир отдает приказы, и ты их выполняешь, ориентируясь на местности благодаря лишь доступному тебе, как механику-водителю, обзору. А тут – видеть видишь, а помочь ничем не можешь.… Чтобы услышали его те, кто находился в пылу и грохоте сражения, командующий постоянно переходил на крик и, зачастую, особенно в самые трудные и напряженные моменты боя, усиливал значение сказанного крепкими словцами. Причем, ими же и хвалил. Но, знаете ли, в тех условиях все это воспринималось как-то естественно. Как говорится, это те ноты, которые из музыки боя не выкинешь. Вообще-то, на войне к крепким выражениям привыкаешь. Но таких, и в таком количестве мне уже не доводилось слышать никогда…

 

А цепкая память молодого танкиста сохранила многое, но тот день он запомнил особенно отчетливо.

 

…В 8 часов утра по всему фронту гитлеровской обороны пронесся шквальный огонь нашей артиллерии и «катюш». А потом в небе появились советские бомбардировщики и штурмовики. И только после этого ринулись из укрытий наши танки…

 

То поле боя, которое сами танкисты нарекли потом «кромешным адом», все долгие послевоенные годы упорно не хотело уходить из подсознания фронтовика, настойчиво всплывало перед его взором, нередко тревожа во сне.

 

- Уж больно жуткой была панорама битвы не на жизнь, а на смерть, - продолжал свой рассказ ветеран. - Черный густой дым и поднятая гусеницами пыль заволокли почти все небо. Темень вокруг стояла такая, точно уже вечер наступил, а не день-деньской. Отдельные выстрелы практически не слышались. Они и все другие звуки просто поглощались единым мощным и грозным гулом. Ведь навстречу друг другу бросились тогда больше тысячи танков! Знаете, когда пишут в газетах о том, что это было жуткое зрелище, - то так оно и было на самом деле, даже страшнее…

 

И это правда. Сотни снарядов с обеих сторон ударяли в танковые башни, а потом, соскользнув по броне и изменив свою траекторию, с визгом летели над полем боя во все стороны. Сами же танки, как живые, сходились в смертельной лобовой атаке. Сталь жутко скрежетала, когда они вставали на дыбы и уже не могли разъехаться, так и застывая огромной ревущей железной массой…

 

В эти несколько слов уложились долгие часы страшного боя. И в том адском пекле наши танкисты проявили чудеса храбрости. По всему полю горели зеленые «фердинанды», дымились светло-желтые и бело-коричневые «Тигры», с проломанными бортами и перебитыми гусеницами догорали средние немецкие танки Т-3 и Т-4.

 

По поводу необычной боевой раскраски немецких «Тигров» Борис Михайлович, улыбнувшись, пояснил:

 

- Дело-то в том, что они первоначально предназначались для военных операций фашистских войск в Африке, почему, собственно, и названы так были. Но, видимо, в России Гитлеру оказались нужнее, а перекрасить такое количество танков фашисты не успели. Вот и выделялись они своей «пустынной» расцветкой среди зелени наших лугов и полей. Правда, мы тогда тоже сначала недоумевали и строили разные предположения: дескать, сделал это противник специально, возможно, для большего психологического воздействия на нас и т.п. Это нам уж потом настоящую причину-то объяснили…

 

К слову сказать, об этом малоизвестном факте, видимо, не знали или не придали ему должного внимания, и авторы одного из художественных фильмов из эпопеи «Освобождение», который вышел на экраны страны в начале 1970-х г.г. и был посвящен именно Курской битве. Помнится, мы, в то время студенты-историки, старались не пропускать фильмы о минувшей войне в кинотеатрах и, между прочим, порой тоже подмечали в них кое-какие неточности. А вот ветераны памятного сражения после просмотра фильма опубликовали в центральных газетах свои отзывы, где корректно указали «киношникам» на столь существенное с их стороны упущение: мол, что это у вас немецкие «Тигры» в кадре зелененькими разъезжают?! Дескать, это не какой-то там пустячок, а принципиальный нюанс...

 

И то верно: нюанс, действительно, был принципиальным, поскольку наглядно и убедительно доказывал, насколько чрезвычайным являлось в тот момент положение фашистов, и как важно было нашим войскам разбить их именно тогда – в июле 1943-го и именно здесь - под Прохоровкой и Курском …

 

 

Да, та победа летом 1943-го нашей Родине была действительно необходима. Очень. Одна на всех. А потому и за ценой, как водится, не постояли.

 

- Большими были потери и с нашей стороны, - вздыхая и утирая старческую слезу, продолжал свой рассказ Борис Михайлович. – Да и как им не быть в такой мясорубке. Техника и та не выдерживала. Самоходки и наши любимицы «тридцатьчетверки» по всему огромному полю пылали, как огромные костры. Горело все, даже земля, пропитанная горючим, вытекающим из подбитых танков. В том едком дыму метались черные фигуры, некоторые из них были охвачены огнем и пылали, словно живые факелы. Танкисты срывали с себя горящую одежду, и издалека порой становилось трудно отличать своих от чужих. Страшное зрелище! Я и прежде участвовал в боях, и не раз видел, как на танкистах горели промасленные комбинезоны, да и сам был ранен и выбирался из подбитого танка, но такого зрелища и в таком масштабе – видеть не доводилось…Да-а-а…Но, главное, что поставленную задачу выполнили. А уж, какой ценой…Что ж, тут поделаешь…Родина тогда была в большой опасности – фашисты ведь до самой Волги дошли! Обстановка сложилась очень напряженная, все это чувствовали, вот и получалось, что или они нас, или мы их…

 

Исход той битвы был чрезвычайно важен и для фашистской Германии. После весеннего поражения под Сталинградом чаши весов постоянно балансировали – вермахт упустил стратегическую инициативу из своих рук, а советской армии жизненно важно было эту, с трудом вырванную инициативу, удержать и закрепить за собой. Конечно, рядовые танкисты таких подробностей не знали, но, по словам Бориса Михайловича, «кое о чем все ж таки догадывались». Известно, что гитлеровское командование бросило в то решающее сражение под Прохоровкой свои самые отборные дивизии, у которых одни названия чего стоили: «Адольф Гитлер», «Великая Германия», «Рейх» и «Мертвая голова». Они должны были вселить в наших воинов страх и неуверенность в своих силах. Но, как показала жизнь, не испугали…

 

- Это ожесточенное сражение не ослабевало весь день до наступления темноты. И все это время переговоры командующего по рации не затихали. Мы, конечно, тоже многое слышали, ловили буквально каждое ответное слово, потому были в курсе происходящего и знали, что наши танкисты сражались отчаянно, как настоящие герои. У них было только одно желание: бить, бить и бить ненавистного врага! Мысли и душа моя были там, с ними, моими боевыми товарищами, а тело сковало такое напряжение, что не заметил, как за время боя губу насквозь до крови прокусил. А сколько раз слезы наворачивались…Даже не реагировал, когда над нами проносились немецкие самолеты или поблизости рвались бомбы и артиллерийские снаряды. Честное слово, самому в бою или в разведке – намного легче! Но приказ есть приказ и мы его выполняли. Потом я был на том поле. Увиденное теперь и вблизи, потрясло меня еще больше. Такого душевного состояния я, пожалуй, за всю войну не испытывал, - признавался ветеран. - Порой говорят, мол, не выразить словами, вот это как раз тот случай. Только если по-настоящему любишь Родину, в минуту опасности можешь отдать за нее свою жизнь …

 

Но именно потому, что подобное чувство было в душе не только у него, наши воины смогли выстоять и выиграть и ту решающую битву на «курской дуге», обеспечившую коренной перелом в войне, и всю войну, закономерно названную Отечественной и ставшую по истине Великой.

 

 

Эта краткая служебная характеристика, составленная почти в самом конце войны, дает нам представление о том, каким был боевой путь одного из защитников Отечества – Бориса Михайловича Плиткина. И, честное слово, одна только фраза: «в исполнении служебных обязанностей не имеет себе равных» - многое объясняет и дорогого стоит!

 

Вот и выходит, что тот лейтенант Петухов смотрел в самый корень, потому как смог распознать у танкиста Плиткина суть его характера – характера воина из славного поколения победителей!

 

___________________________________________ _______________

* Настоящая характеристика хранится в семейном архиве дочери фронтовика.