«... И живые будут завидовать мертвым...» (Из Библии)

 

Решением Генеральной асамблеи ООН ежегодно будет отмечаться День Катастрофы Европейского еврейства. В этот день прозвучит сирена и во всем Израиле наступит минута молчания в память о шести миллио - нах евреев, уничтоженных фашистами.

Обычно журналисты начинают свой рассказ словами « На журналистских дорогах встретился мне мой герой...» Я свою героиню искал . Искал с тех пор, как задумал книгу о Катастрофе, в которой хотел показать не толь-

ко ужас Холокоста, но и героизм народа, который выжил... Ибо в то вре-

мя выжить и самым высшим героизмом.

Так появились главы «Ева» , «Давид» , «Моисей», «Авраам».

Я не придумал своим героям библейские имена. Так звали их. Ибо нет вымы

сла в моем повествовании- ни в именах героев, ни в местах, где происхо-

дили события, ни в самих событиях.

-А вы знаете через что она прошла....

- Если бы не Ева....

- Глядя на нее хочется жить...

Так о ней говорили соседи, друзья, знакомые. Я понял, я почувствовал : вот она, моя героиня. И если я о ней не напишу, то зачем мне писать вообще.

Мы сидим друг против друга, уже давно закончилась моя лекция, слушатели разошлись по комнатам отдыхать, в окно доносятся обрывки неспешных пенсионерских разговоров на русском, румынском, иврите, идише, с соседнего балкона на одной ноте звучит бесконечный пронзите - льный призыв «Эти..и.и! Эти-и-и-и!», а я слушаю Евину жизнь.

Служитель уже намекнул, что ему пора отдыхать, кондиционер отключен,

за окном плюс тридцать, пот заливает глаза, авторучка то и дело выскаль

зывает из усталой ладони, а я пишу, пишу , пишу...

Пишу, боясь пропустить хоть слово, пишу о судьбе, такую непохожую на все то, о чем писал раньше, и такую общую для нас всех.

-Прошу простить за банальный вопрос, но кажите , Ева , что помогло Вам выжить?

- Завещание отца,я думаю. До недавнего времени считалось, что в Транс- нистрии, этом нелепом образовании, которое создал Антонеску, евреям было легче... Но только тот, кто прошел ад румынской оккупации, понима-

ет насколько быстрая смерть от пули лучше, потому что она - избавление. А мы умирали медленно, мучительно, умирали от издевательств,унижений, голода , непосильного труда...

Однажды ушли мы с отцом в село, чтобы выпросить хоть какую ни будь еду для умрающей мамы. На обратном пути наткнулись на румынских сол--

дат . Отец прижал меня к себе и шепнул на идише:

«Беги дитя! Ты должна выжить и добраться «туда», чтобы обо всем расска-

зать" Я прыгнула в кусты до того, как раздались выстрелы. Больше мы не

отца не видели.

Выполнить это завещание- вот что стало смыслом моей жизни. И в беско-

нечных скитаниях по гетто и лагерям (на моем счету их было семь), и по-

том уже после войны, когда приходилось без конца отвечать на дикий воп-

рос следователей: «Как вы остались живы?», прощальные слова папы давали мне силы жить.

А еще помогла мне моя незабвенная сестра Лиза. Изнасилованная на гла-

зах у матери грязным румынским солдатом, искалеченная, прошедшая че-

рез немыслимые издевательства и унижения, она в минуты опасности при-

крывала меня собой.

Из письма Евы другу семьи, писателю Александру Скочинскому.

« ...Как обычно читаю и пишу ночью. Для меня мой город – самый лучший в мире. Несмотря на позднее время, он светится тысячью огней, такое светлое чувство рождается в моей душе: наконец-то я дома! Мне спокой-

но от того, что наши солдаты даже на побывку приезжают с оружием. Верю: они смогут защитить нас. Я выполнила наказ моего отца! И то, что я здесь- это воплощение его мечты, его веры в наш народ. Я верю- наша страна будет существовать вечно!»

- О чем мечтали вы до этой страшной войны?

- Мечтала о театре. Как многие девочки, наверное. Но немыслимая жизнь в гетто и лагерях, постоянно, каждое мгновение – на волосок от смерти, и так долгие, долгие годы беспрерывного кошмара... Кто через это прошел- поймет. Нас шесть девушек ежедневно выводили на работу. Офицер- са-

дист выстраивал всех в одну шеренгу на вытянутую руку одна от другой, становился сзади, поворачивался спиной и из-за плеча делал один выстрел из пистолета. Стоишь, и не знаешь: то ли пуля убьет соседку, то ли вопье-

тся тебе в затылок... Устраивались акции, когда отлавливали девушек, бо-

льных, слабых. Девушек насиловали, больных расстреливали...

Однажды, под Тульчином это было, старый рэбэ вымазал мне лицо сажей и сказал:

-Так и ходи, дитя.

Я была юной. А молодость и красота представляли опасность для жизни...

Нет, в синагогу не хожу – в памяти до сих пор картина расстрела. Верующие стояли на краю ямы в талесах и молились. А солдаты стреляли им в затылок. Так с незавершенной молитвой на устах они и падали заме--ртво..

- Но ведь были же среди местного населения такие, что помогали евреям.

- Были, конечно. Нам, например, помогли бывшие папины студенты. Предупредили об акции, дали одежду и еду,посадили в телегу, которой правил румынский солдат. Но наряду с этим были равнодушие и ненависть.

-Но все же вы встретились с театром.

- Помог Его Величество Случай. Нас в сорок четвертом освободили Совет-

ские войска под Могилев-Подольским. Сидим мы с Лизой, грязные, завшив--ленные, в лохмотьях, голодные... и поем. Прошли все круги ада, но ведь живые! Что пели тогда? Разве сейчас уже вспомнишь? На идиш, русском, молдавском, украинском Что в голову приходило. А мимо проходил советс-

кий офицер. Услыхал, как мы поем, и отправил нас в воинскую часть на собеседование.

Выдали нам обмундирование, поставили на довольствие ...и зачислили в ансамбль! А дальше вместе с советскими войсками: Румыния, Чехословакия, Австрия, Германия... Каждый городок, каждый концерт был событием. Пели на языках тех солдат, для которых выступали между боями.

- Фамилия ваша Гросс. А вторая часть –Айзенберг... Это – по мужу?

-С будущим мужем мы познакомились в Австрии. Он был начальком ансамб-

ля ВВС оккупационных войск. В Австрии была первая полковая свадьба.

Там же стала студенткой венской консерватории.Жаль, проучилась только два года. У жизни свои законы!

Но пела много! И танцевала! Время и молодость помогают зарубцеваться и телесным, и душевным ранам. Излечить их , правда, не могут. Разве можно излечить боль от потери близких?

Из письма Евы Гросс Александру Сергеевичу.

« Все перевернулось. Чудом выжила. Потом долгие годы войны, мелькание городов и стран, радость творчества, успех, цветы... Одним словом, моло-

дость.

... Мне много лет снится один и тот же сон- будто проваливаюсь я в чер-

ную бездонную яму, что-то густое и липкое заполняет рот, нос, уши, хочу кричать, но звуки не могут пробиться на поверхность, крик переполняет меня, еще мгновение –и я задохнусь, я уже задыхаюсь, но никто не прихо-

дит на помощь."

Конечно, ничто не проходит без последствий. Вы знаете, я и сейчас небо-

льшого роста, а когда нас выгоняли на добычу торфа, от голода и непо-

сильного труда была совсем как ребенок. Но необходимо было держаться, выполнять норму- обессилевших расстреливали.

Несколько раз с головой проваливалась в болото, вытаскивали за волосы. С тех пор все тону и тону я в том проклятом торфяннике. Просыпаюсь и ле-

жу с открытыми глазами, пытаясь унять сердцебиение. И уснуть боюсь: вдруг однажды провалюсь в эту бездонную яму и некому будет меня вытащить.

- Вы не пробовали обратиться к психиатру?

- К кому только не обращалась! В незащищенной детской психике эти нечеловеческие испытания оставили такую глубокую травму, что ее последствия исчезнут только вместе со мной.

Из письма Евы Гросс другу семьи писателю Александру Скочинскому.

«... Мне очень захотелось написать именно вам о моем душевном состо-

янии Не для публикации, как Вы это делали в Ваших книгах, а для того, чтобы выговориться.

Рождение детей, закрытие моего театра, пустота... куда повернуть, где найти покой кровоточащей душе?

Учеба, ночи без сна, а когда ненадолго засыпаю, проваливаюсь в глубо-

кую яму, рядом то ли немцы, то ли еще кто-то. Боль , депрессия, не репе-

тирую, не танцую...»

- Скажите, Ева...

Но она не слышит меня. Она сейчас далеко. Она там, в одном из гетто. Может, в молдавском городе Сокиряны, может, на Украине. Да и какое значение имеет география лагерей физического и морального уничтоже-

ния, через которые прошла эта хрупкая женщина?

Разве не одинаково страшными были все они?

- В центре лагеря была выкопана огромная яма, куда по нужде ходили все- и мужчины, и женщины, и дети. За ограждением собирались подростки, наблюдали за этим, смеялись, показывали пальцами. У нас же выхода не было, мы должны были быть постоянно на виду. Тех, кто покидал лагерь, карали смертью. Вся наша интимная жизнь, даже естественные отправле-

ния были под контролем. Как –то ночью моя сестра выбралась за колючую проволоку и отправилась на поиск еды. Кто-то донес. И наутро пришли за мной. Комендант схватил меня за волосы, пригнул голову к коленям и начал хлестать плеткой, в ремни которой были вплетены металлические полосы. За то, что не донесла об уходе сестры. Видите шрам над губой- от боли прокусила ее- мои крики были слышны в самых отдаленных уголках лагеря. Никто не верил , что выживу – плетка рассекала кожу и вырывала куски мяса.

-Вот слушаю , Ева, и думаю: какая же сила вела вас сквозь эти немыслимые испытания?

- Я и сама над этим не раз задумывалась. В начале 1945 года мы продвига-

лись в составе Второго Украинского фронта через Венгрию. Как-то вызвал нас с Лизой замполит, мы обсуждали программу концерта, и он вдруг ска---зал, что неподалеку находится разрушенная синагога, не хотим ли мы ее осмотреть.

Это было ужасное зрелище. Разбитые фрески, обгорелые остатки священ-

ных книг, загаженные свитки... В углу мы заметили маленькую тору, очисти-

ли ее от грязи и забрали с собой. Она прошла с нами по фронтовым доро-

гам до 1946 года. А потом посылкой отправили реликвию в синагогу Чер-

новцов . Думаю, она там находится и сегодня. Мне кажется, что и в Изра-

иль мы добрались благодаря ей.

- Мечта вашего отца и ваша об Израиле осуществилась через тридцать лет. А о театре мечта маленькой девочки Евы тоже осуществилась?

- Ой, ненадолго! Счастье продолжалось всего несколько месяцев. Весной 1948 года по возвращении из Армии я танцевала в кардебалете Черновиц-

кого еврейского театра. А в сентябре 1948 года театр закрыли. Была еще одна попытка- когда открылся филиал Киевского театрального института. Один актер, из Вижницы, кажется, увидев меня, воскликнул:

« Я щось не поняв! И жиды тут?»

На этом моя учеба закончилась.

Уже потом, в «Бен –Гурионе», когда мы сошли с трапа самолета, чиновник,

беседовавший с нами, узнав о нашей с мужем профессии, сердобольно вос-кликнул:

- Ой, ва-вой! Что же вы будете здесь делать?

- Петь и танцевать!- смело и самонадеянно ответила я

Разве он мог предпалагать, что муж мой, еще не слова не знавший на ивр-

рите, будет ставить танцы в ансамбле «Анахну кан» ( «Мы здесь!»), с кото-

рым мы с триумфом будем выступать в большинстве стран Европы, в Кана- де, в Южной Африке... И что в 1991 году в московском концертном зале

«Россия» публика вместе с артистами ансамбля целых три часа будет петь и плясать на сцене и в зале!

- Ева, вы считаете, что ваша жизнь состоялась?

- Недавно ездила по приглашению в «Яд Вашем.» А потом долго бродила по Иерусалиму.

Я не впервые в этом великом городе. Но с первого посещения у меня впечатление, что я здесь родилась, что я жила здесь всегда. Здесь живут мои дети и внуки. Здесь живет мой Народ. И этот город у меня ни кто не отнимет!

В небольшом зале хостеля в городе Кирьят Моцкин праздновали Пурим. Веселились все от души. В разгар вечера на пятачок, который мы отвоева-

ли для танцев, вышла Ева. Наступила тишина.

Боже мой, как она пела! Куда подевались прожитые годы! Лукавые искор-

ки в глазах, чуть хрипловатый, очень приятный голос... и задорные песен-

ки на французском, румынском, русском, молдавском, на идиш ...Какой шарм!. Не каждой, даже именитой певице, под силу так владеть залом. Со-

сед, сидевший справа, шепнул мне:

- Подумай, какой она была лет сорок тому!

Я подумал о том, что пока живы такие, как Ева, никому не разорвать цепь поколений. Сам факт, что она жива, что живут ее дети , внуки и правну- ки –проявление высшего героизма.

И что мой народ- не жертва. Он – герой.

Все остальное – вторично!

1 мая в музее Холокоста «Яд Ва –шем» в Иерусалиме будут звучать имена, тех, кто сгорел в огне Катастрофы.

.......................Память для этого нам и дана,

...................... Чтобы хранили мы в ней имена.

.......................Чтоб не распалась цепочка времен-

.......................Вся эта цепь состоит из имен.

.......................Тянется нить через все времена-

....................... Все имена,

............................ Имена,

.....................................Имена

 

Ефим Хаят, свободный журналист.

(Глава «Ева» опубликована в газете «Новости недели» 22 июня 2000 года.)