Итак, завершился второй этап Конкурса ВКР-2007. Во многих номинациях мы обнаружили без преувеличения открытия; многие достойные произведения оказались увенчаны лаврами и получили признание. А в номинации «Открытый жанр» жюри пришлось даже выделить отдельные подноминации и отдать лауреатам два первых места. Конкурс, без сомнения, состоялся…

Но есть и «ложка дегтя», хотя это, пожалуй, громко сказано. Внимательный читатель итогов конкурса наверняка обратил внимание, что результаты обсуждения одной номинации выпадают из общего приятного ряда награжденных и победителей. Речь, как вы уже, думаю, догадались, о номинации «Публицистика и критика». Мало того, что в ней нет лауреата, так еще и на третьем месте призер оказался в гордом одиночестве. Излишняя строгость жюри?

Смею полагать, что заданная жюри планка была довольно высока. Наверное, это тоже сыграло свою роль. Но вместе с тем нельзя пройти и мимо других обстоятельств, в силу которых нельзя, на мой взгляд, признать номинацию состоявшейся, а результаты – удовлетворительными. По ходу чтения и осмысления работ, присланных на конкурс, у меня все более и более крепло ощущение некоего «кризиса жанра». Речь идет как о качестве конкурсных работ, так и об их прямой жанровой принадлежности. Посему я в меру своих скромных способностей и личного понимания выскажу ряд соображений по этим работам.

Попробуем немного прояснить, с чем мы имеем дело (насколько это возможно в современных условиях плюрализма мнений), и возьмем в помощники положение конкурса. Оно гласит, что полное название номинации расшифровывалось как «Художественная публицистика и литературно-критические статьи». Наверное, стоит отдельно поговорить, что же понимается обычно под художественной публицистикой и что – под литературно-критическими статьями. Еще раз оговорюсь, что буду излагать свое понимание указанных феноменов, и произойдет это, по всей видимости, в рамках двух частей.

 

 

Итак, начнем, пожалуй, с литературно-критических статей. На мой взгляд, здесь использован термин в его собирательном значении, то есть имеется в виду литературная критика вообще. Что такое литературная критика? Наверное, в первую очередь это попытка осмысления художественного произведения, интерпретации его содержания в актуальной для исследователя плоскости общественной жизни. Иными словами, речь идет об истолковании самого литературного произведения и тех явлений общественной жизни, которые текст раскрывает или описывает. И в данном случае, при таком понимании литературной критики мы можем включить в нее не только те работы, которые посвящены исключительно современным, актуальным проблемам творчества и общества (на что, казалось бы, наталкивает понимание литературной критики как разновидности публицистики), но и работы литературоведческого характера, связанные с более академическим и научным подходом к предмету рассмотрения – художественному произведению. Напомню, что в западноевропейской практике употребления термина «критика» (criticism – ср. media criticism) одним из возможных его значений является научный анализ явления в исследовательской работе. То есть дело не исчерпывается исключительно процедурой оценки, зачастую негативной, с чем обычно ассоциируется критика в массовом сознании.

Нужно понимать, что обращение к истории литературы, к произведениям классического периода (здесь я понимаю под классическим периодом весь тот хронологически очерченный пласт русской литературы, который уже получил профессиональную оценку и вошел в программу учебных курсов по различным направлениям филологических дисциплин) неизбежно происходит с учетом современных исследователю реалий, поэтому даже в статье, посвященной текстам, к примеру, далеко отстоящим от нас во времени, все равно будут обозначены современные взгляды и трактовки тех или иных явлений реальности, запечатленных в анализируемом произведении.

Позволю себе процитировать двух исследователей. Б.Ф.Егоров в своих исследованиях, посвященных анализу жанра критики, в частности, в работах по стилю и композиции литературной критики XIX века, выделяет в качестве отдельных видов литературное обозрение, монографическую рецензию, проблемную статью, обзор, цикл. Кроме того, привлекает внимание выделение им в качестве жанров русской критики диалога и литературной параллели.

К ним еще можно добавить письмо, драму-диалог, фельетон. В современной критической литературе выделяются еще такие жанры статьи, как теоретическая, юбилейная, эссе и полемическая.

Все сказанное выше не означает, что литературная критика – удел «мужей науки, иссохших телом и разумом». Вот как говорит о мастерстве критика А.Г. Бочаров: «Композиция статьи может быть, грубо говоря, логической, субъективно-лирической и фактографической, передавая соответственно преимущественно движения либо авторской мысли, либо авторского чувства, либо приводимого фактического материала привлекаемых художественных произведений. Понятно, что логическое построение ближе к научным истокам критики и более всего свойственно теоретической проблемной, юбилейной разновидности жанра. Лирическое построение, где — во всяком случае в первом слое текста, кипят чувства общественного негодования, темперамент, пафос, чаще присущи статьям эссеистского или открытого публицистического склада».

Поэтому литературная критика, помимо выделенных выше, вполне может быть представлена в виде полемической статьи, камерных, рассчитанных на узкий круг читателей эссе, эпистолярного жанра.

К сожалению, всего этого богатства возможных форм я на конкурсе не увидел. По всей видимости, истинная литературная критика еще более элитарна в своих проявлениях, чем художественное слово. И страшно узким в рамках 2-го этапа конкурса оказался круг тех работ, которые можно отнести к такой критике.

Для начала я попробую отделить конкурсные работы, в которых предметом рассмотрения является собственно литература в различных ее аспектах. Наверное, не займет много места, если я их перечислю: «Точка наблюдения…» Моисея Бельфермана, «Трансферы Х.Кортасара» Елены Коробкиной, «Знать бы судьбу» Валерия Белолиса (с оговорками), «Если бы молодость знала…» Эдуарда Караша, «Критика критика» Владимира Моржа, «Молодые поэты» Михаила Лезинского, «История с Тютчевым» Елены Пышенкиной, «Об эссе М. Козловского…» Лео Гимельзона и «Новый карельский фольклор…» Карена Агамирзоева. Всего-навсего девять работ, из которых в лучшем случае нужно было бы выбирать одного победителя, а не три призовых места.

Но мало написать что-то в духе литературной критики – нужно еще уметь выдержать определенный уровень. Повторюсь, здесь я высказываю исключительно личное мнение, а поэтому считаю уместным обозначить те критерии, относительно которых я оценивал работы. Помимо собственно внутренних критериев, как-то: соответствие темы и содержания, грамотность, композиция, язык и стиль изложения, научная обоснованность выдвинутых положений, система доказательств, если таковая требовалась, я привлек довольно простой сравнительный критерий – я взял ряд интернет-ресурсов, на которых есть раздел литературной критики, ряд критических статей известных филологов, а также подборку номеров «Нового мира» за некоторый период и сравнил публикуемые материалы с представленными на конкурс. Так сказать, выделил некий интегральный уровень конкурсных работ в сравнении с тем, что считаю настоящей литературной критикой. К моему глубокому сожалению, я вообще не увидел на этом этапе работ, приближающихся по своему уровню к указанной высоте.

Две работы отпали для меня сразу же по своей тривиальности или недостаточной глубине исследования – это работы В.Моржа и Е.Пышенкиной. Например, Владимиру Моржу не удалось, на мой взгляд, вложить в юмористическую форму серьезное понимание критики в сетевой литературе. В статье была сделана заявка на осмысление феномена восприятия критики в широких кругах непрофессиональной (с точки зрения зарабатывания денег) сетевой литературы. И в этих условиях логично было ожидать плодотворного анализа методологии сетевой критики. Дело же свелось к юмористической составляющей, что лично меня нисколько не удовлетворило. Справедливости ради скажу, что написана работа неплохим языком.

Елена Пышенкина написала интересную работу… для детей школьного возраста, да и то не старшеклассников (напомню, изучение стихотворных метров входит в программу 6-7 класса). И если уж выдвигать гипотезу, то, наверное, следует приводить хоть какие-то доказательства ее, провести хоть какое-то исследования. Ведь замахнулся автор ни много, ни мало на вопрос о влиянии творчества одного поэта на творчество другого. Но даже проблема датировки не поднималась в связи с этим вопросом. К сожалению, и эту работу я не могу воспринять серьезно, при всем том, что работа написана грамотным и красивым языком.

Особняком стоит статья Лео Гимельзона. При всем уважении к автору я никак не могу считать данную работу образцом литературной критики по причине того, что предметом литературной критики как таковой является чье-то внешнее творчество. Я не считаю возможным для автора обозначать мнение о своем собственном творчестве как литературно-критическую статью (в отличие от собственно эссе Михаила Козловского, послужившего поводом Лео Гимельзону для написания своего отзыва). Поэтому эта работа не была включена мной в список рассматриваемых работ, по методологическим соображениям и этической причине.

Эссе Моисея Бельфермана поначалу произвело на меня приятное впечатление – «резкое», «рваное» построение фраз, ярко выраженная экспрессивность, стиль, отдаленно напомнивший мне пафос общественных проповедей деятелей и мыслителей эпохи Реформации в Европе… Но, к сожалению, выдержать этот стиль до конца автору, на мой взгляд, не удалось. В итоге лапидарность превратилась в конспективность, а сама работа скатилась от ярких языковых построений, требующих от читателя немалой мыслительной активности и вместе с тем не менее активного эмоционального восприятия, к набору кратких терминов или тезисов, взаимосвязь и внутренняя динамика которых со стороны решительно непонятна. Для примера – наверняка все сталкивались в университете с тем, как сложно расшифровать чужой конспект по теме, которая была по каким-то причинам пропущена. Так и здесь, и именно данное обстоятельство и не позволило мне внести эту работу в личный шорт-лист. А жаль – начало работы мне очень понравилось.

«Трансферы Х.Кортасара» - эта работа меня заинтересовала настолько, насколько нужно, чтобы начать тщательно ее анализировать. Но, увы, не настолько, чтобы читать материалы по данной проблеме. Поэтому я ограничился анализом научной части статьи: методологии, объекта и предмета исследования, композиции исследования. В целом у меня накопилось много возражений научного и фактического характера, во многом из-за того, что я не считаю плодотворным направлением в литературоведении выведение творчества автора исключительно из приписываемых ему – автору – психических процессов, да еще и в столь категоричной форме. Во многом безапелляционность и некоторые имеющие место быть натяжки, с моей точки зрения, и не позволили этой работе войти в уже упомянутый мой личный шорт-лист.

Остались четыре работы, которые я включил в свой шорт-лист. В принципе, их можно считать неплохими. Скажу только о тех работах, которые отсеялись по результатам обсуждения сводного шорт-листа. «Открытое письмо…» Э.Караша отличает четкая предметная направленность и убедительность доказательств. К сожалению, некоторая бессистемность изложения и недостаточное, на мой взгляд, научное обобщение не позволило этой работе вмешаться в борьбу за призовые места. Что касается статьи Валерия Белолиса, то лично я высоко оценил ее. Меня подкупает стиль изложения автором своего видения на актуальные для него вопросы существования литературы в сети. С другой стороны, хотелось бы, как и в работе Э.Караша, увидеть более обобщенный предмет описания. Впрочем, несмотря на некоторые нюансы, статья Валерия Белолиса в моем понимания была достойна как минимум попадания в общий шорт-лист номинации.

Что касается работ призеров, то они в моем понимании не смогли претендовать на первое место именно в силу своего интегрального уровня, взятого на фоне литературной критики на некоторых известных интернет-ресурсах, в «Новом мире» и ряда статей известных филологов и литературоведов. Правда, работа Карена Агамирзоева оказалась наиболее близка мне в силу моих собственных интересов. С другой стороны, даже в этой лучшей, на мой взгляд, в рамках данного этапа в номинации «Публицистика и критика» работе мне недоставало собственно филологической составляющей.

На этом позволю себе завершить первую часть своего обзора, посвященную проблеме литературной критики. О художественной публицистике я хотел бы высказаться во второй части обзора.