Рецензии
| | Светенок! А я тебя и здесь нашла. Вернее, сначала ты - меня:)) Чудесные стихи, как всегда у тебя, трагичные, но горящие жизненной силой, той что переборет отчаяние и трагедию... | | | Да уж, Коля, время страшное.... до истерического хохота. Ну, правда у нас сейчас тоже ахнуть не успеешь, как смеяться будет не над чем... | | | Ефим, трудно детать литературный анализ по живой боли Ваших фронтовых хроник. Но все же скажу - первое стихотворение потрясает обыденностью войны, вторгающейся в мирный дом. Такие же - пятое и шестое. Насчет танков и живописи - записки в блокноте. Чтобы стали стихами, надо доделывать. Исторические параллели тоже хороши, но опять-таки не чувствую погружения... | | | Ну, же - читаю и чувствую - настоящее! Дочитываю, а ведь и правда - Владимир Таблер! Настоящее - ни с какой подделкой не спутаешь... | | Дима, о мастерстве говорить не буду, выше всяких похвал. Стиль, ирония, дар драматичного повествования - все есть. Но вот здесь уже есть смысл поговорить о философии Вашего творчества.
Итак, Змей Горыныч, извечный, значить, враг. То, что Змей исправиться решил, поворот не новый. Не первый автор пишет об этом, начиная с Евгения Шварца. И злобствование толпы тоже - не новость, опять-таки, возвращаясь к той же грустной сказке "Убить Дракона". А вот похищение Василисы закольцовано отлично. То есть все происходит согласно архетипам, но с совершенно другим внутренним содержанием.
Но мало мне этого, мало!! Если уж взрывать или использовать архетипы, так на полную катушку! Сейчас получилось бледное подобие филатовской сказки "Про Федота-Стрельца". А нужно о том, как Горыныч Змиевы валы пахал. Или еще о чем-нибудь таком малоизвесном, но эпохальном. Да с тем же юмором - гоголевским или булгаковским - извечным, бессмертным, издревле живущим на украинской и на русской земле. Вы это можете, Дима. | | Прекрасно, Дима! Редко встречается на интернетовских сайтах, да и в поэтических сборниках такое тонкое чувство юмора, такая милая и добрая ирония.
Я думаю, что Вам не уроки мои нужны, а просто оценка. Вы же все про себя знаете. Не может поэт с таким даром улыбки ничего про себя не знать!
Единственная у меня к Вам претензия - как в случае с мухой - учитесь вылавливать блох. Вот смотрите, во второй строфе неплохо бы "Они сидят, как прежде" выделить или пустой строкой, или многоточием. И многоточие после "Осыпался тюльпан".
А так - картинка чудесная | | Дима, я уже высказала мнение о Ваших стихах - они ярки и талантливы! Хотя и претензии есть:
Мне кажется, что "возле уха" лучше, чем "вокруг уха" и лучше "затейливый вопрос", чем "по воздуху вопрос".
И лучше "потирая лапки".
Вот посмотрите:
Рисуя возле уха
Затейливый вопрос,
Приветливая муха
Уселась мне на нос.
И, потирая лапки,
сказала мне "Привет!
Не будешь драться тапком?"
И я ответил: "Нет."
По-моему так лучше. Но это уже на Ваш взгляд.
Почему эти стихи хороши, я уже говорила - потому что муха - приветливая, а не назойливая - другой мир, мир поэта. А поскольку муха прилетела от скучных и злых людей, то она и осведомляется: "не будешь драться тапком?" И ответное "Нет" заменяет кучу деклараций о добре, зле и прочих разных человеческих категориях... | | Верочка, прошу прощения, что так затянула с анализом Вашего творчества, но мы с Вами столько потрудились вместе над чужими заданиями:)), что мне показалось - анализ сделан. Оказалось - нет... А он нужен.
Несмотря на теоретические расхождения с Валентином Алексеевым в этом случае (Вашего выполнения домашнего задания) я ним во многом согласна. "Кружево любви" сразу зацепило меня и убедило в Вашем таланте.
Несмотря на огрехи - неточные рифмы, неуклюжие инверсии "в клубок смоталось будней серых" - лихо закручено:))), тем не менее - это живые, сильные, настоящие стихи.
Давайте разберемся, чем они отличаются от тех правильных, грамотных строк, которые Вы написали, выполняя задание. Валентин прав, получилась так называемая версификация. А почему? Потому что из всех следующих стихов ушли те помолодевшие кружева, которые Вы увидели на плечах другой влюбленной пары. А это такой сноп света, сделал ярким все стихотворение.
Еще с юности я знала, что для того, чтобы воздействовать на читателя, вызвать его отклик и восхищение, надо обязательно отстраниться.
Вот этот секрет Вы и использовали неосознанно в Ваших стихах. С чего они начинаются? С горестной метафоры - любовь, словно вязаное кружево, стала распускаться, превращаться сначала в простую нить, потом в клубок, а клубок укатился прочь из дома. Написано это просто, буднично, без ст-р-ра-с-сти в клочьях. Именно так, как оно и происходит в жизни - изо дня в день, от размолвки к ссоре... И кружево-любовь Вы не описываете. И правильно, как его опишешь, когда оно пока еще на Вас, в Вас, в Ваших душах. Кажется, что там беречь - ведь все это наше, нам присуще, как блеск глаз и румянец... А где найдешь этот блеск, если он убежит незаметно?
Поэтому кульминация стихотворения именно там, где Вы сумели увидеть то, что Вы потеряли. Вот именно это о-странение, отстранение позволило увидеть и автору и читателю тайнопись узора и волшебную мартовскую капель, и два крыла Весны, нимбом смыкающиеся над двумя влюбленными... И тогда - последействием, горестным послевкусием - томительно ударяет в сердце боль - вот ведь что потеряли, а думали: слово, вышитое на тряпочке, вывязанное нитками в кружеве домашнего уюта. Нет и нет, другое вывяжем...
А это и есть великая тайна поэзии - говоря о чужой любви, говорить о своей.
Дело не в "тенетах" и не в "пастели", те же обороты, будь они вплетены в первое стихотворение, наверное, показались бы нам органичными.
Но в последующих стихах Вы убрали главное: ЛЮБОВЬ, оставили только кружева, попытавшись их на себе и рассмотреть. Потому стихи и получились слабее оригинала. | | Вот еще одно стихотворение Натальи Крада. Мне хотелось бы, чтобы наши слушатели попробовали обнаружить здесь ядро произведения и влияние его на текст и оболочки:
Я не стану искать и не стану терять –
Пусть вовеки мне истины той не понять,
И в пронзенное вьюгами сердце зимы
Я поверю, что вновь возвращаемся мы…
В синеве бесконечной полночных небес
Я увижу опять льдинок мраморный блеск –
То, роняя свой звон за пределы тиши,
Льда и пламени ветры схлестнут палаши.
И Луна, окаймленная перьями туч,
К нам в ладони уронит отравленный луч,
И окутает тело холодным теплом
Чтоб мы грелись, допив одиночества ром.
На пути наши ляжет мерцающий снег,
Скроет в мареве их предначертанный бег,
И тогда нам во мраке придется блуждать –
На равнине заснеженной тропы топтать.
Пусть одна на закат, а другая во тьму –
Не поверю я року и даже ему!
Кто же первый из нас согласится простить
То, о чем не дано нам вовеки забыть? | | Инга, здравствуйте! Очень рада более близкому знакомству с Вами и вот этой хорошо сделанной работе. Тем более, что я полностью с Вами согласна насчет возможности изменения порядка рифмовки. Сама этим пользуюсь, когда нужно подчеркнуть смену временного ритма в стихотворении. И не только временного. Вообще, теория стихосложения ничего не запрещает. Запрещают не очень умные ее адепты. А поэзия - это прежде всего свобода. Свобода выразить свои чувства и мысли с помощью многообразия выбранных форм. И судить, хорошо ли получилось, можно только с точки зрения целостного впечатления от произведения. Поэтому я и кидаюсь, аки лев рыкающий на тех горе-критиков, которые базируют свое восприятие только на анализе стихов. Приведу Вам цитату из БСЭ: "Структурную модель литературного произведения можно представить себе в виде ядра, окруженного несколькими оболочками.
Первая оболочка почти материальна – это слова, из которых складывается произведение, ТЕКСТ, о котором спорят долго и яростно.
Художественно-значимой структурная оболочка произведения становится лишь постольку, поскольку она выражает заключенную в ней ДУХОВНУЮ ИНФОРМАЦИЮ, излучает ту специфическую ПОЭТИЧЕСКУЮ ЭНЕРГИЮ, которая происходит из содержательного ЯДРА произведения. Само ядро, включающее тему и идею произведения, имеет в отличие от бытовых, деловых, научных и др. текстов двустороннее, двухэлементное (интеллектуально-эмоциональное) собственное строение, так как искусство познает жизнь и одновременно оценивает ее"
Так вот, сначала надо почувствовать и оценить значимость ЯДРА произведения, а уж потом смотреть, как поэт связал ТЕКСТ - через метафоры, тропы, аллитерации, рифму и ритмику - с этим ядром. | | Валентин, очень рада Вашему появлению и возможности разговора о поэзии - по гамбургскому счету, без скидок и реверансов!
Кстати, вот ведь интересно, меня приведенное Вами стихотворение совершенно не задевает. То есть, я понимаю, что сделано оно великолепно, но внутренняя музыка - не моя. Вот об этом еще надо бы поговорить. Кстати, а в "Муравье на глобусе" не хотите попробовать силы - выявить лучшие, на Ваш взгляд стихи, и обосновать свой выбор? | | Очень резкий вывод сделал Дима Родионов. Вот так - написано хуже, чем у Шопена, Чайковского, Шагала - ну, значит, и писать не стоило. А мне кажется, что подборка среди других, представленных на этот представительный конкурс, выделяется. И запоминается. Вот ведь читаешь контент, восхищаешься удачными находками, невольно завидуешь метафорам, рифмам, аллитерациям, а выйдя и программы, закроешь глаза и попробуешь вспомнить, что осталось от калейдоскопа образов разных хороших поэтов - и вот у меня, например, обязательно всплывет в памяти бесхитростная история Айкара, еврейского Икара, с ее прелестным юмором, детальностью и поэтичностью.
Что касается писем Бродскому - ну, не люблю я мэтра, поэтому не берусь судить, хуже или лучше - мне и оригинал-то, превращающий живой мир в пыль и труху - неприятен.
Именно поэтому не могу сказать, что подборка выполнена на высоком уровне: что-то лучше, что-то хуже. Но есть в ней свет. И за это - спасибо автору. | | Валентин, рада что Вам удалось разместить Вашу статью. Надо еще сообщить в форуме, что Вы появились.
Теперь попробую сформулировать свои ответы на Ваши вопросы.
Я все же прежде всего оцениваю соответствие содержательной и формальной посылки.
То есть нет смысла оценивать организацию слова в форме, если эта форма не содержит смысла.
Может быть, поэтому я с такой неприязнью отношусь к собственно критическим оценкам, так сказать, тем, которые можно измерить. Как Вы оцените, скажем, верлибр? Или вот это стихотворение Арсения Тарковского:
Я так давно родился,
Что слышу иногда,
Как надо мной проходит
Студеная вода.
А я лежу на дне речном,
И если песню петь -
С травы начнем, песку зачерпнем
И губ не разомкнем.
Я так давно родился,
Что говорить не могу,
И город мне приснился
На каменном берегу.
А я лежу на дне речном
И вижу из воды
Далекий свет, высокий дом,
Зеленый луч звезды.
Я так давно родился,
Что если ты придешь
И руку положишь мне на глаза,
То это будет ложь,
А я тебя удержать не могу,
И если ты уйдешь
И я за тобой не пойду, как слепой,
То это будет ложь.
Если призывать на помощь измеряемые характеристики, то стихотворение потянет разве что на троечку с минусом - и ритм тут незатейливый, разве что украшает строфу легкий сбой на предпоследней строке.
И рифмы неяркие, даже и глагольные.
А из прочих тропов - разве что анафора "Я так давно родился" в каждой строфе.
Какими измеряемыми характеристиками можно вычерпать магию этого стихотворения?
А ведь оно ложится на душу нездешним своим светом. И жизнь была бы другой, если бы этого стихотворения не читал... | | Моисей, вот потому прозаикам очень трудно, почти невозможно писать адекватные рецензии на лирические стихи. То, что в прозе - достоинство, в стихах зачастую - недостаток. Ведь лирическая поэзия - это творчество на стыке музыки, заговора, заклинания, песни. А логика музыки совершенно другая. И язык у музыки - другой. Вы пробовали, как проза звучит?
А стихотворение должно звучать, искриться, переливаться. Если в прозе фраза должна нести один, максимум два смысла, то в поэзии чем больше, тем лучше. Почему? Да потому что вслушайтесь в симфонию - масса инструментов, несколько тем - и все это в одном временном отрезке. Лирика, если хочет сохранить свое родство с музыкой, так и должна поступать.
И критику надо иметь слух, чтобы все это понять и оценить.
С уважением | | Зачем Вы пришли, фрейлина, в этот танц-класс? Ведь я учу лишь элементарным прыжкам и поворотам, а Вы умеете летать. Правда, Вы никому не сможете поведать свою тайну: как надо встать на цыпочки, что нужно сказать лучу солнца и восточному ветру. Вы иногда сами забываете последовательность магических действий и ахаете: «Все, больше никогда не взлечу! Я забыла, честное слово, забыла, как это делается! Я буду сидеть, поджав ноги, на подоконнике и с тоской смотреть, как молодые птицы ловят крылом восходящий вихрь теплого воздуха…»
И ничего Вы не забыли, Ваше Магичество, Ваше Светлейшество, Ваша Волшебность. Давайте я Вам расскажу, какова на цвет и вкус Ваша хрупкая Вселенная. Она – словно переливчатый кокон из чужих сказок, чужих слов, чужих гениальных находок. Вы бродите в ее хрустальном лесу, отыскиваете свободный пятачок и выращиваете цветок. Цветок умеет летать. Он – ребенок, бабочка, пятистишие танка. Но вы смотрите на него сквозь слезы и идете дальше, замирая от великой музыки и опять уверяя себя, что все сказано, остались только крохотные штрихи тонкой кисточкой – здесь нарисовать ветку, там иероглиф. Они прекрасны, но это ваши следы в ЧУЖОЙ Вселенной.
Стройте свою! Не бойтесь казаться смешной – в своей Вселенной Вы можете быть любого роста и самой необычайной внешности.. Вы в ней – тигр и ягненок, ядовитая трава и целебный корень. И плюньте на воображаемого читателя, смакующего Ваши филигранные строчки. Покажите ему фигу. Ну, если уж хотите, эта фига может быть украшена резедой и пахнуть домашними плюшками.
В этой Вселенной Ваша мама жива. Не бойтесь страдания – идите навстречу ему, потому что наши ушедшие слушают нас. И радуются, когда мы смеемся.
В этой Вселенной нет не рожденных детей. Все они родились, у каждого есть облик, имя и королевство.
В этой Вселенной – Вы хозяйка природных катаклизмов и всех духов четырех стихий – огня, воды, воздуха и земли. И учтите, в этой Вселенной Вы – самый первый поэт! И Ваша задача – увидеть, понять, дать имена и научить летать. Потому что личные Вселенные выдаются только тем, кто это умеет.
Так что, милая фрейлина, Мадочка Бейлина, будьте добры, распишитесь вот здесь, в уголке, за полученную Вселенную.
И принимайтесь за дело.
Рассудите спор халцедонного вертопраха с десятью Гармониками Темной Воды. Они никак не могут поделить грот под водопадом.
Урезоньте трех котов с вывески ТРИКОТАЖ. Они вконец защекотали усами букву Ж.
И вообще правьте и володейте!
. | | По-моему, еще Самуил Яковлевич Маршак говорил, что стихи для детей нужно писать, так же, как стихи для взрослых, только гораздо лучше.
Один из главных недостатков детской поэзии – это дидактика, поучительность, назидательность. С одной стороны, вроде бы и надо прививать добрые чувства детям. И где, как не в стихах? С другой стороны, все мы знаем, что долгая проповедь с абсолютно правильными мыслями вызовет только скуку и раздражение, а несколько искрометных строчек останутся в памяти на всю жизнь.
Давайте проанализируем стихи сильного и талантливого автора - Валентины Черняевой -«Муравей и Бабочка». Они написаны с безусловным знанием детской психологии – без лишних описательных слов, звонкими короткими строчками. Стихотворение наполнено действием, содержит элементы игры: ребята должны угадать слово «СПАСИБО». Все, казалось бы хорошо, а все-таки чего-то не хватает.
Та же самая история со стихами «Злюка-Муха» и «Кто на кухне – царь». Беда в том, что читать эти стихи – не интересно. И не говорите, что детям интересно то, что не интересно взрослому!
Ну, тонет Бабочка в луже, ну, спас ее Муравей! Прочитали стихотворение, хоть бы строчка в памяти осталась? Разве что – СПАСИБО – за спасение жизни.
«К Бабочке доплыл храбрец,
Та схватилась за конец
Муравьишкина бревна,
И была тем спасена»
А вот эти строчки вообще неуклюжи и плохо читаются
Давайте разберемся, в чем дело. Наверное, все-таки в позиции автора. Ведь почему Муравей и Бабочка? Вполне может быть Щенок и Оловянный Солдатик, Спасатель и Балерина, да мало ли какая пара, один – благородный и с бревном, другой – не умеющий плавать. Во всяком случае, попробуйте подставьте других героев, в их действиях ничего не изменится. Только под водой будут руки, а не крылья.
Значит, стихотворение написано приблизительно по такой схеме: кто-то кого-то спасает, а спасенный должен сказать спасателю СПАСИБО. Забывающий сказать «спасибо» по логике легкомысленный, но симпатичный... Кто среди животного мира у нас такой? Бабочка!
А если тонет бабочка, то уж, конечно, спасатель – Муравей. На него все баснописцы и поэты навесили уйму обязанностей – и бревна таскать, и стрекоз вразумлять. Вот и получается два насекомых с человеческими ухватками разыгрывают очень не новую драму о благородстве и неблагодарности.
В стихотворении «Кто на кухне – царь» ситуация другая.. Одушевленная кухонная посуда ведет человеческий спор о главенстве. Причем непонятно, для чего тому же стакану быть царем? Или блюду. Ну, ладно бы – самый красивый, ну ладно бы – самый нужный. А то – царь! Ну, и представьте себе, что царь-графин отдал приказ: «Все по полкам!» Сами-то блюда никуда не побегут. Значит, посуда ведет пустопорожний спор. Зачем? Если в стихотворении Юлиана Тувима об овощах подтекст совершенно замечательный – мы – овощи – мы все равны, все нужны - пусть даже и для овощного супа - для этой яркой, ароматной, разноцветной жизни на земле, то подтекст стихотворения Валентины Черняевой несет в себе другую окраску – есть высшее существо, поставленное заведовать кухней, вот оно и – царь. А вы, остальные, даже не живые, вы - посуда, которую следует помыть и расставить по полкам. Страшные получаются стихи, однако.
В стихотворении «Злюка-Муха» тот же прямой, не опосредствованный перенос человеческого характера на образ мухи
Приведу для сравнения маленькое стихотворение еще одного нашего слушателя
ПРИВЕТЛИВАЯ МУХА
Рисуя вокруг уха
по воздуху вопрос,
приветливая муха
уселась мне на нос.
Потом, почистив лапки,
сказала мне: "Привет!
Не будешь драться тапком?"
И я ответил: "Нет."
Это стихотворение запоминается сразу. И вызывает улыбку своей яркостью, неожиданностью и точностью. Есть, конечно у меня и к нему претензии, но посмотрите, как схвачен образ мухи – и вензеля она рисует, и лапки чистит, сразу видишь – муха! И отношения между ней и лирическим героем еще не определены – можно тапком получить, а можно и подружиться.
А в стихотворении Валентины Черняевой есть заданность: муха характеризуется не от ее, мухиного, лица, а через отношение к ней автора. Злюка – потому что досаждает, мешает, инфекцию разносит. И что бы бедная Муха ни говорила, какие бы полоски на себе ни рисовала – никуда не денешься, люмпен она и есть – люмпен!
Вот, пожалуй, мы с вами и нашли слово – позиция и заданность. Удачными стихи получаются тогда, когда автор выбирает неожиданный угол зрения. И тогда мир освещается лукавой улыбкой. И еще – стихотворение удается, когда автор становится одного роста со своими маленькими героями.
У детского поэта Семена Островского муравьям дождевые капли кажутся снарядами. Чтобы это увидеть, надо на мгновение стать муравьишкой и увидеть здоровенный водяной шар, летящий откуда-то сверху тебе на голову.
И надо стать зонтом, чтобы почувствовать всю прелесть ненастья…
Поэтому мне бы хотелось, Валя, чтобы Вы выполнили следующие задания:
Напишите стихи от имени
паука-философа
мышки-поэтессы
раздражительного зайца
И еще в стиле «Вредных советов» Григория Остера напишите:
1. Объяснение учительнице - почему детям надо раз в неделю обязательно опаздывать в школу.
2. Объяснение маме, что тройка с хвостиком по арифметике – это вовсе не переправленная двойка, а перевернутая пятерка.
3. Попытку убедить сестренку, что мороженое очень вредно для девочек. | | "Приходит Весна"
Эти стихи вообще-то можно пересказать в нескольких не стихотворных фразах – весна запаздывала, разбойничали холодные ветра, не хватало дров, а потом появилось Солнце. И вот только с этих строк:
«Облака растолкало Солнце,
Как огромный лохматый цветок», - стихотворение становится стихотворением, то есть поэтическим произведением, которое больше любого прозаического пересказа. И девушка Анна с улыбкой солнечной сестры, и акварель двора, и шелковистые щеки… И, конечно, прелестная строчка: «дышал щебетанием птиц».
«На ходу палантин развевается,
Шелковистые щёки - горят,
А уста её дышат маем,
Несмотря на холодный март»
Прочитав эти строки, сразу вспоминаешь Илью Сельвинского:
«Жена моя, красавица,
Мечтая за рулем,
По всей Москве катается
Сквозь штрафы напролом.
На ней манто атласное –
Весь заработок мой,
На ней перчатки красные,
Пуховые, с каймой»
Заметили сходство?
И ведь не только этими горячими строчками похожи поэт-конструктивист ХХ века Илья Сельвинский и поэт-киевлянин ХХ1 века Сергей Колоусов. Они родственны своим стремлением к схеме, конструкции, организации образа, пространства, сюжета. Благодаря этому умению Сергей пишет увлекательную фантастику. А вот в стихах схема, костяк, увы, очень часто остаются схемой и костяком.
Поэтому он и не увидел второго плана в стихах Людмилы Владимировой. Он почувствовал внутреннюю напряженность стиха, уловил эмоцию, но душа конструктивиста не нашла любимого каркаса.
Стихотворение «Ты подходишь» - просто образец такого спрограммированного произведения. Оно написано с легкой самоиронией, автор посмеивается над своим героем, таким расчетливым, таким все учитывающим… Даже слово «влюбленный» здесь как-то не к месту, хотя лирический герой явно нашел свою единственную. В общем-то замысел ясен. И не хватает в этом замысле того, чего очень часто не хватало Сельвинскому – одной-двух строк, вырывающих стихи из схемы, помните, у Пастернака «Как будто бы железом, обмакнутым в сурьму, тебя вели нарезом по сердцу моему».
Трудно требовать от автора – вот возьми свои стихи о любви и жизни, да допиши туда пару-другую гениальных строк.
Наверное, Сергею надо своей конструкции попробовать добавить пластики – не неуклюжие сравнения «будто рождена мечтой», а вот такие живые строки, как те, что отмечены мной в стихотворении о весне.
А еще, Сережа, давайте мы с Вами попробуем сделать на литературный лад этюды, какие готовят студенты театральных училищ.
Опишите мне, пожалуйста, закипающий чайник, но не как жестяной сосуд, наполненный водой и поставленный на огонь, а как живое существо, с его пластикой, эмоциями, внешностью
И еще – ветра, которые терроризировали Ваш древний город в стихотворении «Приходит весна» тоже попробуйте представить себе в виде живых существ, с походкой, внешностью, описанием их движений и взглядов. Не обязательно выполнять эти мои два задания в стихах, просто попробуйте оживить схему, предстающую в Вашем сознании.
И еще – Вам надо и к слову подходить, как к живому. Сейчас Вы слова заталкиваете в клетку ритма и смысла безжалостно. Рифма в этом случае приблизительна, стихотворение теряет свежесть, упругость, становится мертвенно сухим.
Поэтому попробуйте написать пейзажные стихи белым стихом или верлибром, чтобы дать свободу собственной фантазии.
Буду очень рада, если к выполнению этих заданий присоединятся и остальные слушатели. | | Радуюсь… Радуюсь хорошим стихам Никиты Брагина. Радуюсь рецензии Дмитрия Родионова. Радуюсь совпадению наших мыслей, и встрече ассоциаций – православная тишина стихотворения меня тоже привела к молитве «Богородица Дева, радуйся». Но не только к ней. Еще и к Оде «К радости» Фридриха Шиллера:
«Радость, пламя неземное,
Райский дух, слетевший к нам,
опьяненные тобою
Мы вошли в твой светлый храм.
Ты сближаешь без усилья
Всех разрозненных враждой,
Там, где ты раскинешь крылья,
Люди – братья меж собой.
Хор
Обнимитесь, миллионы!
Слейтесь в радости одной!
Там, над звёздною страной, -
Бог, в любви пресуществлённый!»
Дмитрий Родионов замечательно сопоставил высокую мелодию молитвы и ясную, тихую печаль стихотворения Никиты Брагина
А я хочу провести анализ на противопоставлении.
Звонкая радость немецкого романтизма XIX века в наше время почему-то кажется неуместно пафосной. Там где романтики пели: «Обнимитесь миллионы!», мы робко надеемся, что наши добрые чувства не то, что будут услышаны, нет – УГАДАНЫ – так боимся мы своей радости… Там, где романтики возжигали «пламя неземное», мы видим только родники утоленной боли, да слышим успокаивающий плеск реки.
Романтики говорят «Мы вошли в твой светлый храм», новый век отвечает: «Отдохни…»
На смену золотой крови лозы приходят «незабвенные печали», вместо раскинутых крыльев – «осени усталая душа»….
Ах, какой ликующей была надежда у Шиллера!
«Выше огненных созвездий,
Братья, есть блаженный мир,
Претерпи, кто слаб и сир, -
Там награда и возмездье»
И как больно, что ТАКАЯ надежда
«Прикорнёт, неслышно засыпая
На холодной паперти судьбы»
Разговор поэтов через два века… Так ли все грустно, или это нам кажется? Не звучит ли здесь подспудный разговор – от гимна к молитве, от молитвы к стихотворению, от стихотворения – к музыке. И снова к гимну… | | Никита, я скопировала сюда рецензию Дима Родионова, чтобы удобней было продолжить разговор.
Ярко выраженная пейзажность, подчёркнутая хорошей фонетической прописью и изысканным рисунком рифмовки - на поверхности. Второй слой, который также бросается в глаза - сравнение осеннего пышного предзимья, сна природы и человеческой души, переживающей порой необходимость покоя и отдохновения.
На самом деле, стихотворение по-настоящему глубоко. Разве случайно автор нанизал на чётки строк столько религиозных символов: ладан, купола, покров, бессонница, идущая по воде, мольба, паперть? Да и само название "Радуйся" - разве не молитва?
Радуйся, Мария, полная благодати;
с тобою Господь, благословенна ты
в женах, и благословен плод
чрева твоего Иисус.
Святая Мария, Матерь Бога,
молись за нас грешных, даже
и в час смерти нашей.
Аминь.
Молитва открывает подлинный смысл стихотворения. Радость осени... Что может быть... печальнее. Пышность золотой красавицы сродни позолоте православного храма, окладу иконы, который своим сиянием только подчёркивает печаль на лике Богородицы. Нет, радость и красота осени не в смерти и страданиях, но в предвестии весеннего воскрешения.
"Радуйся – становятся всё тише
Утолённой боли родники"
Боль утихает, а ведь боль - важнейший признак жизни (по крайней мере, телесной). Любовь угадана и она не в том, чтобы пытаться спастись самому, но в отречении, в спасении через страдание...
Через осеннее увядание природа хранит свои дары суровой зимой. Через смерть достигает райских врат душа человеческая. Радуйся, Мария!
Не случайно появляется в финале "бледный покров".
"Скоро небо над тобою склонится,
Звёздными цветами засыпая,
И уйдет последняя бессонница,
Отрешённо по воде ступая"
Радуйся, Мария! Твой покров - звёздное небо. Твой Сын уходит по воде, Он уже принадлежит миру, Его любовь вездесуща. Но это - и Твоя любовь, Твоя надежда. Безутешна мольба, но всесильна вера.
Радуйся, Мария!
Дмитрий Родионов | | | Олежка, я дополнительно разместила твои итоги в ленте текущих обзоров. Ты не против? А то в ленту конкурса уже мало кто заглядывает, а хотелось бы, чтобы с итогами люди ознакомились.... |
|
| 
Положение о Клубе
Сделать стартовой
