И бежит человече по земле, плывет в сморщенном потоке своего времени, ежиться, кружится, сохнет, и уходит навсегда, прорвав обои жизни, падает в яму неизвестного. Целеустремленный бег по кругу, бег по годам, бег, неизбежно затягивающий петлю судьбы.

Встань на ноги и скажи себе:“Я чертовски молод, и я не хочу знать, что ждет меня после смерти.”

Вчера он весь вечер перед сном думал, какого это умереть, уснуть и не проснутся, что хочется крикнуть, когда видишь, как пули одна за другой ковыряют здоровую плоть. Затем он закрыл глаза, и коварная мысль впилась в его голову без спросу! Ему начало казаться, что молодое сердечко вместе с телом готовится ко сну, замедляя ритм. Знакомая всем старуха взмахнула тупой косой, отрубая его от этого мира, старуха, пришедшая на зов желания. Самое ужасное во всей этой нелепой ситуации было то, что ни один земной наркотик не потревожил его организм перед сном, даже банальная капля алкоголя миновала путешествия в его глотку в тот вечер. Ничего нельзя было понять, какая самобытная сила заставляет его сердце останавливаться, почему нельзя этому помешать. Сердце сбрасывало ритмы, и сбросила их, наконец, совсем. Молодой человек, абсолютно здоровый, внезапно остался лежать бездыханным в своей кровати.

Над ним потолок, оранжевая люстра, из окошка струится луна, глаза открыты, все видно, но поменять ракурс обзора невозможно. Безумно хочется пошевелится, но понятие о том, как это сделать вышло вон. Постепенно желание перерастает в бесконечный пожар, невыносимость, и новые силы вскрывают волю и, собрав, наконец, всё обрывки бытия воедино, он встал с кровати. Кажется, что все нормально. Шкаф, телевизор, руки, только какая-то неопознанная пустота в самоощущении, призрачность окружающего и внутреннего мира. Спустя мгновенье он начал понимать, что происходит, он окончательно понял, что умер, понял, что увидит позади себя, если оглянется на кровать, с которой встал. Стиснув прозрачные зубы, отогнав страхи и сомнения, он обернулся. Ничего кроме ужаса невозможно испытать, видя себя самого лежащего замертво на собственной кроватке в любимой уютной комнатке. Тело словно говорило с отлетевшей душой, дразнилось величием и покоем. Ему показалось странным, что мысли приходят и уходят все так же, как раньше, как при жизни. Окончательно успокоившись, он долго стоял над самим собой и, можно сказать, любовался молодой плотью, умерший несколько минут назад по необъяснимым причинам. Новая, безумная идея посетила его, как пошлый прикол, он решил залезть в свое тело, как в мультике, запрыгнуть обратно и ожить. Он прыгнул, но не ожил. Провалился в новое место, четвёртое измерение закрыло занавес, отрезав пути к отступлению. Он отрыл глаза, знакомой комнаты не было, была новая с деревянными стенами, очень светлая, несмотря на то, что единственным источником света были немногочисленные свечи. Он лежал на кровати в какой-то зазеркальной избушки, понимая, что его дом остался за дверьми, опечатанными сказочными замками. У кровати сидела женщина с размытым лицом, неуловимо напоминающая его маму.

- Здравствуй юноша, ты в городе мертвых.

- Почему?

- Потому, что хотел оказаться здесь больше всех остальных.

- Я умер?

- Да. Это единственный способ оказаться здесь. Но не беспокойся, ты на экскурсии. У тебя есть целая ночь, чтобы насладится видами нашего города, а затем ты должен будешь совершить кувырок через левое плечо, тогда ты проснешься в городе живых.

 

Он встал с кровати и вышел на улицу. Умерший мегаполис открылся перед ним, ровный, кипящий, бесконечный, такой живой. Весь он был поделен на неисчислимое множество блоков. Каждый блок являл собой вариант человеческой гибели. Он спокойно побрел к первому блоку – блоку погибших на стройках. Вечно строящийся небоскреб, уходящий далеко за багровые облака. У подножия небоскреба стоял прораб с пустым взглядом. После недолгого разговора с ним, мертвый турист выяснил, что каждый погибший на стройке обязан работать восемнадцать часов в сутки, остальные шесть предназначены для досуга. В этом не было ничего удивительного, почему-то было заранее ясно, что спать в этом городе никому не нужно, нет тела скованного земным притяжение – нет сна.

Блок умерших собственной смертью, был самым уютным из тех, что он успел посетить за экскурсионную ночь. Огромный ровный квадрат, усыпанный одинаковыми деревянными избами, ярко горящие окна, теплый дым из труб, что-то очень спокойное, манящее и ленивое. Глядя на все это, он вспомнил небезызвестную деревню “Обломовку” из бессмертного романа. Он так и подумал “бессмертного”, а потом улыбнулся.

Единственный блок, который оставил неприятный осадок – блок самоубийц. В отличие от всех остальных, он не имел точных геометрических форм, напоминал размытый кособокий конус, сотканный из стеклянного дыма. За этой стеклянной дымкой суетились, сталкиваясь друг с другом, бесформенные существа с человеческими лицами, было ясно, что им неуютно и больно. Они бились лбами о стеклянный, мутный дым в надежде вырваться из тюрьмы, в которую сами себя когда-то посадили. Этот блок был последним, который он посетил в ту ночь, так и не сумев ни с кем поговорить, лица за чертами блока открывали рты, пытались что-то крикнуть, но голосов не было слышно, только поедающее молчание отгоняло посетителей прочь от конуса.

Он начал готовить себя к обратной дороге. Очень долго ему не удавалось совершить заветный кувырок через левое плечо, совершенно не понятно почему. Но, наконец, он перекувырнулся, и громадные невидимые пальцы взяли его за шкирку и резко подбросили вверх. С высоты город мертвых был очень красивым. Он в последний раз глянул на ровные квадраты улиц, на страшный конус самоубийц, увидел вдали часовню, до которой не успел бы дойти, даже если бы ему дали три ночи экскурсионного времени, и на самое прекрасное в мироздании небо, розовое, очень спокойное, чистое с кровавыми тучами.

Он проснулся на полу рядом со своей кроваткой. Побежал на работу, также как раньше. Все было по-старому, только ощущение, отношение к собственному телу, как-то необъяснимо поменялось. Он точно знал, что его тело – великолепно отлаженная машина, выдуманная специально для трехмерного бытия, неспособная проникнуть туда, откуда он вернулся. Он поделился впечатлениями со своими друзьями и случайно понял, что он не был единственным туристом города мертвых.