Книги с автографами Михаила Задорнова и Игоря Губермана
Подарки в багодарность за взносы на приобретение новой программы портала











Главная    Новости и объявления    Круглый стол    Лента рецензий    Ленты форумов    Обзоры и итоги конкурсов    Диалоги, дискуссии, обсуждения    Презентации книг    Cправочник писателей    Наши писатели: информация к размышлению    Избранные произведения    Литобъединения и союзы писателей    Литературные салоны, гостинные, студии, кафе    Kонкурсы и премии    Проекты критики    Новости Литературной сети    Журналы    Издательские проекты    Издать книгу   
Главный вопрос на сегодня
О новой программе для нашего портала.
Буфет. Истории
за нашим столом
1 июня - международный день защиты детей.
Лучшие рассказчики
в нашем Буфете
Конкурсы на призы Литературного фонда имени Сергея Есенина
Литературный конкурс "Рассвет"
Английский Клуб
Положение о Клубе
Зал Прозы
Зал Поэзии
Английская дуэль
Вход для авторов
Логин:
Пароль:
Запомнить меня
Забыли пароль?
Сделать стартовой
Добавить в избранное
Наши авторы
Знакомьтесь: нашего полку прибыло!
Первые шаги на портале
Правила портала
Размышления
о литературном труде
Новости и объявления
Блиц-конкурсы
Тема недели
Диалоги, дискуссии, обсуждения
С днем рождения!
Клуб мудрецов
Наши Бенефисы
Книга предложений
Писатели России
Центральный ФО
Москва и область
Рязанская область
Липецкая область
Тамбовская область
Белгородская область
Курская область
Ивановская область
Ярославская область
Калужская область
Воронежская область
Костромская область
Тверская область
Оровская область
Смоленская область
Тульская область
Северо-Западный ФО
Санкт-Петербург и Ленинградская область
Мурманская область
Архангельская область
Калининградская область
Республика Карелия
Вологодская область
Псковская область
Новгородская область
Приволжский ФО
Cаратовская область
Cамарская область
Республика Мордовия
Республика Татарстан
Республика Удмуртия
Нижегородская область
Ульяновская область
Республика Башкирия
Пермский Край
Оренбурская область
Южный ФО
Ростовская область
Краснодарский край
Волгоградская область
Республика Адыгея
Астраханская область
Город Севастополь
Республика Крым
Донецкая народная республика
Луганская народная республика
Северо-Кавказский ФО
Северная Осетия Алания
Республика Дагестан
Ставропольский край
Уральский ФО
Cвердловская область
Тюменская область
Челябинская область
Курганская область
Сибирский ФО
Республика Алтай
Алтайcкий край
Республика Хакассия
Красноярский край
Омская область
Кемеровская область
Иркутская область
Новосибирская область
Томская область
Дальневосточный ФО
Магаданская область
Приморский край
Cахалинская область
Писатели Зарубежья
Писатели Украины
Писатели Белоруссии
Писатели Молдавии
Писатели Азербайджана
Писатели Казахстана
Писатели Узбекистана
Писатели Германии
Писатели Франции
Писатели Болгарии
Писатели Испании
Писатели Литвы
Писатели Латвии
Писатели Финляндии
Писатели Израиля
Писатели США
Писатели Канады
Положение о баллах как условных расчетных единицах
Реклама

логотип оплаты

Конструктор визуальных новелл.
Произведение
Жанр: РассказАвтор: Арье Бацаль
Объем: 20229 [ символов ]
Скидка
Я чудом уцелел в большой войне,
И лица павших, их слова и песни
Я помню, но порою мнится мне,
Что та война опять случится, если…
 
Восьмого мая 1945 года нашу часть перебросили к центру Берлина. Перед нами было несколько кварталов полуразрушенных домов, в которых засели эсэсовцы, имевшие на вооружении фауст-патроны. Меня вызвали в штаб батальона.
- Капитан Супряткин, – комбат Яков Исаевич Сыркин развернул карту, - твоя рота наступает во взаимодействии с танками подполковника Харитонова. Исходная позиция вот здесь. Ты должен занять её к двенадцати. Понял?
- Так точно, товарищ майор.
- Что ты понял? – нахмурился комбат. - Тебе уже двадцать исполнилось?
- Конечно. С пятнадцатого апреля пошёл двадцать первый год.
В тридцать шестом году мой отец был арестован по обвинению в саботаже. И безжалостная реальность, в которой я рос, развила во мне повышенную чувствительность к взглядам взрослых, выражавшим участие. Именно так сейчас смотрел на меня комбат.
- Пойми, Миша, - заговорил он уже совсем не командирским тоном. – Война вот-вот окончится. А тебе только двадцать. Будь осторожен, не лезь под пули.
- Постараюсь, товарищ майор.
 
В двенадцать на исходной позиции мы встретились с подполковником Харитоновым.
- Ты в Берлине воевал? – поинтересовался он.
Я отрицательно покрутил головой.
- Тогда слушай. Мои ребята из танкового орудия бьют по дому. Затем вы чистите его от фрицев и сигналите мне. А иначе от фаустников житья нет, жгут танки, как сухую солому.
Перед наступлением я подошёл к сестре милосердия.
- Сейчас начнётся бой, Зинуля. Береги себя. Я тебя люблю.
- И я люблю. Буду за тебя молиться, - она поцеловала меня в присутствии солдат.
Началось наступление. Немцы яростно сопротивлялись. За полтора часа мы захватили с каждой стороны улицы только по два дома, потеряв два танка и пятерых пехотинцев. Танковый снаряд, как правило, прошивал дом насквозь, взрываясь за его пределами. И этот недостаток приходилось компенсировать с помощью ручных гранат.
Штурмуя следующий дом, мы впятером ворвались в подъезд, метнули гранату в дверной проём квартиры, затем бросились туда и наткнулись на прицельный пистолетный огонь. Эсэсовец, стоявший в нише боковой стены и, очевидно, поэтому не пострадавший от гранаты, стрелял с двадцати метров. Метко бил, сволочь. Три выстрела – три попадания.
На войне я не раз слышал, что в критические мгновения жизни время растягивается. И сейчас, в какие-то доли секунды, в моей голове промелькнуло множество мыслей. О том, что этот немец – мой ровесник, что у нас одинаковый цвет волос, и даже, что люди не должны убивать друг друга. Мы выстрелили почти одновременно. Я успел увидеть на его лбу тёмное пятно от моей пули, но в следующее мгновение пронизывающий удар в голову свалил меня на пол. В глазах потемнело.
В прошлом у меня было тяжёлое осколочное ранение в грудь. Тогда я почти сразу потерял сознание. А сейчас оно не исчезало. Это была какая-то странная форма шока. Я ничего не видел, не мог даже пальцем шевельнуть, но всё слышал и понимал.
- Товарищ капитан, что с вами? – это был голос сержанта Митрохина. – О, Господи! – пробормотал он, очевидно, увидев моё лицо.
Митрохин исчез, и лишь через некоторое время до меня донёсся говор нескольких человек, включая знакомый тенор лейтенанта Габаряна. Видимо, теперь штурмовой группой командовал он. Затем я услышал Зинулю.
- Мишенька, хороший мой, как же так?! – она, всхлипывая, попыталась нащупать мой пульс. – У меня ничего не получается. Товарищ лейтенант, проверьте ещё и вы.
Мою руку охватили шероховатые, толстые пальцы лейтенанта.
- Не знаю, - засомневался Габарян, - если и есть пульс, то очень слабый.
- Я сделаю ему перевязку, - решила Зинуля.
Она забинтовала мою рану и этим спасла мне жизнь. Без повязки, с простреленной головой и сомнительным пульсом, моё тело передали бы похоронной команде. А так я выглядел тяжелораненым.
 
В медсанбате ко мне, уже лежащем на койке, подошли несколько человек.
- Что с ним? – услышал я властный мужской голос.
- Капитан Михаил Иванович Супряткин, двадцать пятого года рождения …, - молоденькая медсестра, зачитывавшая мою регистрационную карточку, вдруг запнулась.
- Дальше, Олечка! – нетерпеливо потребовал мужчина.
- Илья Моисеевич, здесь написано… здесь написано, у капитана прострелена голова!
- Как?! А он жив? – жёсткие пальцы прижались к запястью моей левой руки. – Пульс нитевидный, но он есть. Снимите с него повязку.
Меня разбинтовали.
- Галина Сергеевна, уже неделю я сплю не больше трёх часов в сутки, - пожаловался Илья Моисеевич, - не выхожу из операционной. Может, у меня галлюцинации?
- Нет, - возразил хрипловатый голос немолодой женщины. - Пуля вошла в лоб сантиметра на два выше правой брови и вышла в затылок. Ранение, несовместимое с жизнью.
Наступившая пауза казалась бесконечной.
- Он не выживет? – олечкин голос дрожал.
- Такие раненые обречены, - отозвался хирург. – Хотя, у Кутузова пуля вошла в глаз и вышла в затылок. Но он выздоровел и потом командовал Бородинским сражением. А у Пастера вскрытие выявило отсутствие одного полушария головного мозга. Но он с этим жил и делал великие открытия.
- Как с ним быть? – сухо справилась Галина Сергеевна.
- Сделайте пару общеукрепляющих уколов. А вы, Олечка, наложите новую повязку. Если доживёт до завтра, отправим его в госпиталь. Какая тут у нас нейрохирургия.
 
Олечка бинтовала мою голову, поила водой, меняла подо мной клеёнки. А мне очень хотелось взять её за руку, наверно, маленькую и тёплую. Какое-то представление о ходе времени давали звуки. Наступил вечер, потом ночь и утро. Но это было утро девятого мая 1945 года. Помню, как в негромкий, разноголосый фон палаты ворвался радостный крик: «Победа! Слушайте радио!». И окружающим пространством властно овладел торжествующий голос Левитана: «От советского информбюро…». Наша палата откликнулась на его выступление восторженными возгласами. Похоже, распахнули окно, потому что повеяло свежим воздухом, и донеслись звуки выстрелов, музыка, крики ура. Моя душа ликовала. Я бы отдал полжизни, чтобы участвовать в этом празднике.
- Победа, капитан, вы слышите?! – прокричал надо мной чей-то молодой голос. - Мужики, у него на глазах слёзы. Он всё слышит.
Увы, слёзы были единственной, доступной мне внешней реакцией. И этот голос вдруг погасил в моей душе волну ликования. Поскорей бы умереть. Так будет лучше и для меня, и для мамы, и для Зинули. Хирург сказал, такие раненые обречены.
 
И я умер. А догадался об этом, когда увидел нашу палату сверху, как бы из-под потолка. И своё тело на койке, и красавицу Олечку, и даже трёх однополчан - лейтенанта Габаряна, сержанта Митрохина и Зинулю. Видимо, они пришли меня проведать. Но в посмертном мире действовали свои законы. И я с огромной скоростью полетел по какому-то фантастическому тоннелю. Полёт завершился в просторном зале. В нём было две двери, одна - большая и красивая, а вторая - поменьше и попроще. Вдоль стен сидели люди. И вот вторая дверь открылась. В зал вышел парень, и я узнал в нём эсэсовца, которого вчера застрелил. Мы смотрели друг на друга, не в силах отвести глаз, в которых, однако, не было ненависти. Её, наверно, вообще не было в этом мире.
- Капитан Супряткин, ваша очередь, - отвлёк меня чей-то приятный голос.
Я обернулся и увидел Ангела. Странно, почему в русском языке ангел мужского рода? Он был в белой, длинной до пят рубашке, а лицом походил на Олечку. Я последовал за ним.
- Куда мы идём?
- К Богу, - улыбнулся Ангел, направляясь к большой двери. – Если вы хотите Его о чём-то попросить, сделайте это сейчас, потому что человеку только один раз, после смерти, выпадает возможность поговорить со Всевышним. Но нужно встать на колени и называть Его «Ваша Праведность».
И мы открыли дверь. Всевышний стоял, одетый в скромную ризу тёмного цвета. Он был похож на комбата Якова Исаевича и смотрел на меня с таким же участием.
- Капитан Супряткин? – справился Он.
- Так точно, Ваша Праведность.
- Коммунист? Небось, разрушал храмы?
- Грешен, Ваша Праведность. В июне сорок четвёртого под Минском подписал перед боем бумагу: «Если погибну, прошу считать меня коммунистом». Вступил в партию. А храмы я не разрушал. Не было у меня для этого времени. После школы окончил офицерские курсы и на фронт.
- А людей убивал?
- Приходилось, Ваша Праведность. Война же. Но в этой связи у меня к Вам просьба, - я опустился на колени.
- Что за просьба? – оживился Всевышний.
- Я два с лишним года воевал. Имею награды и ранения. И погиб в бою. Так, может, за то, что землю от фашистской нечисти освобождал, мне какая-никакая скидка положена?
- О чём ты говоришь! – нахмурился Всевышний. – Таких миллионы.
- Это конечно, Ваша Праведность. Но обидно мне, что Победу не отметил. В коме я был. Отпустили б Вы меня Победу отпраздновать. Всего часа на два. Вы же всё можете.
- Ты считаешь, что я заставляю людей следовать Божьим законам, а сам могу делать всё, что угодно? – ещё больше помрачнел Всевышний. – Я ведь тоже подчиняюсь закону.
- Есть закон, которому подчиняется сам Бог?! – от удивления я забыл всякую субординацию.
- Есть. Это закон Любви. Вот скажи мне, капитан, на Земле остались люди, которые любят тебя?
- Конечно, Ваша Праведность. Это моя мама. И Зинуля тоже.
- Сейчас проверим. Смотри туда, - Всевышний указал на боковую стену своего кабинета.
Поднялся я с колен, глянул в указанном направлении и только ахнул. Передо мной была знакомая палата медсанбата. У моего тела стояли лейтенант Габарян и сержант Митрохин, а Зинуля горько плакала, положив голову на грудь покойника.
- Успокойся, девочка, - дотронулся до её плеча лейтенант. – Капитан Супряткин пал смертью храбрых за Родину. Давай выпьем за него.
Она поднялась, вытирая ладонями мокрое лицо. А сержант достал из карманов пол-литра и хлеб. Затем он собрал по палате четыре стакана, разлил водку и один стакан накрыл кусочком хлеба.
- За упокой его души, - предложил лейтенант, когда все трое уже подняли свои стаканы.
- Нет, - запротестовала Зинуля, - за упокой я пить не буду. Для меня он по-прежнему живой.
Габарян и Митрохин переглянулись. А раненые с суровыми лицами молча смотрели на них.
- Тогда за Победу! - нашёлся лейтенант.
Они выпили, и медсанбатовская палата в кабинете Бога исчезла.
- Скажи спасибо своей девушке, капитан, - подытожил Всевышний. - Если б она выпила за упокой, уже ничего нельзя было бы поделать.
- Ваша Праведность, вы сделаете для меня скидку?
- Сделаю. Ты же освобождал землю от фашистской нечисти. А как будешь праздновать Победу?
- Как все. Стрелять в воздух, пить водку, петь песни, целоваться с девушками.
И тут я спохватился. Пить водку, вместо того чтобы благодарить Бога?! Я бросился на колени, хотел поцеловать край Его ризы. Но Он отступил на шаг.
- Молодец, капитан! Так и празднуй! Только никогда не забывай об этой Победе.
И мы с Ангелом вернулись в зал.
- Неужели Всевышний каждому уделяет столько внимания? – удивился я.
- Нет. Он беседует только с великими людьми. А остальных принимают архангелы вон там, - Ангел кивнул головой в сторону второй двери.
- Что?! - я был поражён, но продолжить разговор не удалось, потому что невидимая сила с огромной скоростью понесла меня обратно.
 
И вот я уже в своём теле. Приоткрываю глаза. Однополчане закусывают водку хлебом.
- Мне тоже хочется выпить за Победу! – громко произношу я.
Посетители и раненые оторопело, почти со страхом смотрят на воскресшего. Первой пришла в себя Зинуля, бросилась ко мне.
- Миша?! Живой?! Какое счастье!
Подошли смущённые Габарян и Митрохин. Они жали мою руку, поздравляли с Победой.
- У нас есть убитые? – тихо справился я.
- Да, - Габарян начал перечислять погибших. Среди них был и наш комбат.
Наступила траурная пауза. Потом я огляделся.
- А где Олечка?
- Она, как обнаружила, что у вас ни пульса, ни дыхания, побежала за врачами, - объяснил Митрохин. – А они делают операцию.
Одной рукой я обнимаю Зинулю, а другой поднимаю стакан.
- За Победу!
Выпив и закусив, останавливаю взгляд на кобуре Габаряна.
- Арсен, дай-ка мне свой пистолет. Я обещал Богу пострелять в воздух в честь Победы.
- Но здесь нельзя стрелять, - запротестовал он.
- Ваше оружие, товарищ лейтенант. Это приказ.
Габарян неуверенно расстегнул кобуру. Взяв его пистолет, я раскрыл окно и, подальше высунув наружу руку, дважды выстрелил вверх. И в этот момент в палату вбежала Олечка.
От неё не оторвать глаз. Пилотка на копне пшеничных волос ярче королевской короны. А затянутый на талии ремень - высшее достижение последней моды. Она смотрела на меня с ужасом. За ней вошли пожилой мужчина в очках, и женщина лет сорока пяти, в халатах, уставшие, похоже, прямо из операционной.
- Ничего себе! – удивился мужчина, и я по голосу узнал Илью Моисеевича. – Вот так мертвец! А что здесь делают посторонние? Да ещё с водкой, - это он о стаканах на моей тумбочке. – Освободите палату. А вы, капитан, в постель.
Мои посетители попрощались и ушли, я послушно лёг на койку, а Илья Моисеевич присел на её край. Проверил мой пульс, заглянул в зрачки.
- Рассказывайте, капитан.
- Что рассказывать? Олечка права. Я действительно умер.
- Допустим. Что было дальше?
- Я полетел на Небо. А там Ангел повёл меня к Богу.
Несколько раненых прыснули со смеху. Но лицо хирурга оставалось невозмутимым.
- И на кого они были похожи? – поинтересовался он после некоторой паузы.
- Ангел на Олечку, а Бог на комбата.
- То, что все ангелы похожи на нашу Олечку, я знаю и без вас, - усмехнулся Илья Моисеевич. – Но почему Бог похож на комбата? Вы уважали этого человека?
- Конечно. Он был мне, как отец.
- Понятно, - Илья Моисеевич поднялся. – У вас, капитан, в мозгу сквозная рана. Она как будто затягивается, а здоровое полушарие взяло на себя все функции управления организмом. Но никаких нагрузок и алкоголя. Ничего, что расширяет сосуды и разжижает кровь. Олечка, проследите.
В этот день нас посетил командир части, Герой Советского Союза, полковник Ивановский. Он поздравил раненых с Победой, сообщил о представлении к наградам меня и моих товарищей и угостил всех коньяком. С ним мы спели «Катюшу». Потом пришёл фотокор газеты «Красная Звезда» и сделал несколько снимков – меня одного, вместе с Олечкой и в окружении нескольких раненых.
Утомлённый визитами, я задремал, а когда проснулся, за окном уже сгущались сумерки. Было очевидно, что скидка Всевышнего оказалась значительно большей, чем я просил. Но насколько? И я решил, что буду жить, как обычный человек, не думая ежеминутно о смерти. А там будь, что будет.
Вечером в палате работала Олечка. Она раздавала лекарства, измеряла у раненых температуру, меняла повязки. Потом собралась уходить. Я задержал её.
- Разрешите мне немного погулять?
- Давайте попробуем вместе, - предложила она. - Но недолго.
Мы медленно пошли по коридору. Я чувствовал себя обязанным поддерживать разговор.
- Как вам, Олечка, понравилась моя встреча с Богом?
- Мне было интересно. Но стоит ли об этом рассказывать?
- Почему?!
- Потому что «Не произноси Имя Божие всуе» - христианская заповедь, - засмеялась она.
- А что говорит об этом Илья Моисеевич?
- Он объяснял Галине Сергеевне, что во время клинической смерти люди видят сны, а после реанимации рассказывают, будто встречались с Богом, похожим на близкого им человека.
- Даже не знаю, Олечка, что и сказать. Я ведь говорил со Всевышним, вот как сейчас с вами.
- А о чём?
- Он спросил, как я буду праздновать Победу. И я обещал, что буду пить водку, стрелять в воздух, петь песни и целоваться с девушками. Но последнее обещание до сих пор не выполнил.
- Но это нехорошо, – она остановилась и взяла меня за руку. – Обещание, данное самому Богу, нужно выполнять. Может, вам помочь?
- Что?! Я был бы счастлив…
И мы начали целоваться. Никогда раньше поцелуи не казались мне такими сладкими. Но это сказочное действо длилось совсем недолго.
- Ольга, - позвали её из отдалённого конца коридора, - тебя Галина Сергеевна ищет.
- Сейчас приду, - откликнулась она.
Мы вернулись к моей палате.
- Завтра тебя отправят в госпиталь, - сообщила Олечка на прощанье.
- Но ты же напишешь мне туда?
Она отрицательно покачала головой.
- У тебя есть девушка, я видела. Она красивая. А крутить любовь одновременно с двумя нехорошо. Ты уж сам разберись. Если выберешь меня, напиши. Я буду ждать.
Так и закончился этот замечательный первый праздник Победы. На следующий день меня отправили в госпиталь. Но Олечке я так и не написал, не смог предать Зинулю. И всё, что у меня осталось на память о ней, был наш совместный снимок, напечатанный в «Красной Звезде».
 
В госпитале меня продержали две недели. Измеряли, просвечивали, делали анализы. И признали негодным к военной службе. Врачи опасались отдалённых последствий моего ранения.
Я вернулся в родной Горький, к маме. С Зинулей мы переписывались и через два месяца поженились. Жили втроём в маминой комнате коммунальной квартиры. Я работал на автозаводе и учился заочно в политехническом институте. А Зинуля, по настоянию мамы, поступила на курсы, чтобы стать дипломированной медсестрой. У неё ведь не было никакого профессионального образования.
Так мы и жили, нелегко, но достойно, без жалоб и скандалов. Зинуля была добрым человеком, заботливой хозяйкой и любящей женой. Родила мне двоих сыновей. Через пятнадцать лет нам дали двухкомнатную квартиру. К тому времени я уже окончил институт и занимал должность начальника цеха. Хорошо зарабатывал.
А праздник Победы был в нашей семье главным. В этот день я всегда выполнял обещание, данное Всевышнему – пил водку, стрелял в воздух (из игрушечного револьвера бумажными пистонами), пел песни и целовался с Зинулей. И на здоровье не жаловался. Но раз в год меня обследовали в городской клинике. Медицинские светила не теряли интереса к феномену моего ранения.
 
В 2013 году мне исполнилось восемьдесят восемь. За прошедшее время многое изменилось и в мире, и в нашей стране, и в моей жизни. Зинули уже не было. Мои сыновья благополучно вышли на пенсию. А внуки, их было четверо, обзавелись семьями. Самые тёплые отношения сложились у меня с внучкой Зиной. Жалела она меня. Убирала квартиру, приносила в дом продукты. И детей своих назвала дорогими мне именами участников войны - комбата Якова Исаевича, погибшего за день до Победы, и медсестры Олечки, беспорочного ангела моей военной юности.
Девятого Мая все мои дети и внуки с семьями пришли ко мне на вечер. Я был в военной форме с наградами. Правнук Яшка, пяти лет, в честь Победы салютовал из игрушечного револьвера. Потом мы пили водку и пели военные песни. В заключение Зина попросила вспомнить какую-нибудь историю про войну. Это уже стало традицией наших семейных празднований дня Победы. Много чего я им рассказывал. Только никогда не говорил о своей встрече со Всевышним. Не произноси Имя Божие всуе. А на этот раз я рассказал, что в первый день Победы у меня были две любимых девушки – Зинуля и Олечка. В конце концов, я женился на Зинуле. Но это был нелёгкий выбор, потому что Олечка тоже была очень красивая. И я показал гостям старую газету «Красная звезда», где была напечатана наша с Олечкой фотография. Они с интересом разглядывали снимок и кивали: «Да, красивая», «Очень красивая».
Потом гости ушли, и я остался наедине со своими стариковскими мыслями. Почему Бог принял меня за великого человека? Этот вопрос занимал мои мысли всю жизнь. Но теперь, я, кажется, понимаю. В тот день, девятого мая 1945 года, я и мои боевые товарищи действительно были великими людьми. Мы же изменили ход мировой истории. А почему Он сделал для меня такую огромную скидку, подарив долгую, полноценную жизнь? С какой целью? Его слова о любви и последнее напутствие давали пищу для размышлений. Очевидно, Всевышний думал о будущем, когда в изменившемся мире людям снова и снова придётся выбирать свой жизненный путь. И такие, как я, должны будут напоминать им, на чьей стороне наш народ сражался во Второй мировой войне, этой великой битве человечества против Ненависти.
Copyright: Арье Бацаль, 2015
Свидетельство о публикации №326466
ДАТА ПУБЛИКАЦИИ: 29.11.2015 16:08

Зарегистрируйтесь, чтобы оставить рецензию или проголосовать.

Рецензии
Алексей Тверской[ 18.04.2014 ]
   Моему восхищению нет предела, Леонид. Вы радуете мир проникновенными, добрыми и поучительными произведениями.
 
Арье Бацаль[ 18.04.2014 ]
   Вы, Алексей, очень искренний человек. Благодарю за поддержку.
Ферафонтов Анатолий[ 12.04.2015 ]
   Арье, блистательная проза! Вы - потрясающий рассказчик и словесник! Очень понравилась концепция рассказа, его глубина, почти осязаемые образы персонажей, язык и логичность каждого предложения. Здорово! Спасибо! С теплотой, АИФ.
 
Арье Бацаль[ 12.04.2015 ]
   Спасибо, Анатолий!
Владимир Фурчев[ 13.04.2015 ]
   Случайно наткнулся на Ваш рассказ, разглядывая рецензии. Такое
   ощущение, как буд-то Вы, прямой участник тех событий. И прав А.
   Ферафонтов в своём комментарии. Мне приснился сон, про войну и я начал
   его описывать, но прога полетела. Сейчас пытаюсь восстановить, но с
   ленцой. Спасибо Вам, за этот рассказ!
 
Арье Бацаль[ 13.04.2015 ]
   Дорогой Владимир, глубоко признателен за столь высокую оценку.

Устав, Положения, документы для приема
Билеты МСП
Форум для членов МСП
Состав МСП
"Новый Современник"
Планета Рать
Региональные отделения МСП
"Новый Современник"
Литературные объединения МСП
"Новый Современник"
Льготы для членов МСП
"Новый Современник"
Реквизиты и способы оплаты по МСП, издательству и порталу
Организация конкурсов и рейтинги
Литературные объединения
Литературные организации и проекты по регионам России

Как стать автором книги всего за 100 слов
Положение о проекте
Общий форум проекта