Чтобы дать моим будущим собеседникам ключ к взаимопониманию.

 

* * *

Всех участников конкурса я — вынужденно — делю на две категории. В первой остаются те, которые занимаются стихосложением не по глубинной душевной потребности, а времяпровождения ради. Сетевой интерактив подарил им долгоиграющие возможности. Если бы эти стихотворцы были вынуждены иметь дело один на один только с бумагой, как это практиковалось десять-пятнадцать лет назад, их число бы сократилось раз в тридцать-сорок. Это стихостолпотворение, с моей точки зрения, — не тема для серьезного разговора.

 

Второй поток охватывает всех, кто не мыслит себя без полета, даруемого Словом. Он охватывает Неумеющих-Жаждущих, Имеющих-Стартовый-Опыт, Почитаемых-Мастеров и Самостийных-Одиночек. Всё это, обобщая, один и тот же Поэт на разных стадиях становления.

 

* * *

Ошибки типичны. Менее типичны удачи.

 

Удачи располагаются в двух поэтических потоках: случайные попадания по наитию или по душевной цепкости — это чаще всего строки — одна, две строки на стих, иногда достигающие стадии оформления в афоризм.

 

Второй слой поэтических текстов — уже более-менее фокусируемое Автором чувство «вот-вот, вот оно — я почти поймал, надо удержать, удержать и во что бы то ни стало продлить» — продление уловленного, в пространстве всего стиха. Начальный уровень творческой зрелости. С этого уровня уже может начинаться настоящая работа. Как правило, ее не отрабатывают вовсе, легко удовлетворяясь тем, что «вот, само явилось» и уже тем самым как бы имеет право быть и остаться.

 

Отдельный разговор — о тех, кто, кто знает, чего хочет в творчестве и умеет того, что хочет, добиваться. Уровень мастерства. Со своими подводными камнями — самоплагиат и гипноз успеха.

 

И совсем уж нечастые, страстные полноценные попадания — то, что Надежда Коган определяет как «Прорыв». Прорыв может быть и не связан с мастерством. Или вспыхнуть ему вопреки. Иногда он просто «случается». Не зависимо от умения-неумения. Автор родил свое дитя и…

 

И дальше у Прорвавшегося три пути.

Первый — Автор не понял, что написал ТО, или никто этого не заметил, или испугались и не смогли откликнуться эхом, и Автор через некоторое время забыл о том, что может — вот ТАК. И ушел на другую дорогу.

Я сталкивалась с феноменальными ситуациями - яркий, ёмкий полноценный стих, полный живой силы - кидаешься читать весь Авторский раздел - ничего похожего более нет. Вступаешь с Автором в диалог - выясняется, что бедолага Автор и вовсе понятия не имеет, что написал Нечто, да и вообще он ваял пародию, шутки ради… И вникнуть вместе с ним него же самого, чтобы нащупать алгоритм случившейся удачи - хоть разбейся, никак. Автор искренне старается, но понять не может ни того, что от него тут вообще хочет въедливый сочувствующий сопереживатель, ни что он вообще сам же наваял. Ну - не понимает. Не чувствует. Вылупилось-брякнулось на свет Божий что-то само - ну и нехай себе живе. И что тут народ бушует, зачем скопился, чему радуются?...

И всё - поезд ушел.

 

Второй — всё Автор уловил, сумел приручить собственную стихию, научился ею управлять. Это уже путь мастерства. И — опасность, которую редко видят и не придают ей значения: успех можно обеспечить себе самому сполна, если начать эксплуатировать уже дисциплинированную, взнузданную удачу.

 

Колея. Плен. Несвобода. И — почтение читателей.

 

Путь крайне опасный и тяжелый — рано или поздно грянет уничтожающий кризис, оскорбительный для того, кто всерьез поверил, что он «мэтр».

Может и не случиться такого кризиса долгие годы. Тогда это гибель художника.

 

И третий путь — независимость. Ни от читателя, ни от себя самого. Слух — нитью — только в самое средоточие. Средоточие ведет. Оно звучит. Оно диктует и требует. Оно вынуждает жертвовать привязанностями, привычками и слабостями. Оно строит и закаливает душу — творческий стержень. А душа строит форму своего Слова. Только так — Оно. Возможно, — Он.

Единственная истинная форма существования настоящего художника.

Редко, но бывает.

 

* * *

Отсюда, думаю, понятно, что я, в данном случае как аналитик, понимаю творческую стихию в человеке так, что графоманов среди неслучайных НЕ СУЩЕСТВУЕТ. Быть истинным, врожденным графоманом — такое же нечастое явление, как и истинная врожденная талантливость. Графоманами не рождаются — ими становятся.

 

Графомания рождается отнюдь не от неумения — это преодолимо, если понять, ЧТО ты действительно МОЖЕШЬ из того, что ты хочешь. И начать работать в своем единственном русле. Как утверждал недобрый мудрец Гурджиев: — «Сделать человека талантливым можно за сутки». Правда, он же добавлял: «Гений — другое дело». Графомания — механизм. Включаемый механизм. И включают его в равной мере и похвала, и порицание. Процесс запускается тогда, когда один говорит другому: «Брат, ты гений!» — «Ох!»-«Ах!»-«Блестяще!»-«Изумительно»… «Афтар жжот». Автор всегда хочет верить, что он «жжот» сердца глаголом. И верит. Порицание — затыкает канал. То же самое, по сути. Только в первом случае Автор затычку сглатывает сам и добровольно, во втором — кляп в него вгоняют насильственно.

 

Мастера-«Мэтры» равно так же подвержены перекрыванию творческого канала, как и рядовые пииты. Они тоже способны стать графоманами, только на своем уровне, где из «рядов» и не очень-то видна принятая к исполнению эксплуатация удачи.

 

Выход один — оберегать собственное творческое чутье от сора. Оставаться в меру сил беспристрастным. К себе — обязательно. И — работать. Работать, ни на секунду не теряя связи с «Оно». Но и не обольщаясь собой. Работать, стремясь ПОНЯТЬ каждое собственное словодвижение. Осознавая — зачем и почему вот это слово, этот образ, этот ритм сюда втягивается, и не подменяет ли по причине Авторского азарта собой другое, более истинное. Путь трудоемкий и долгий. Но он возможен для каждого.

 

Чудо, когда новорожденный стих сразу совершенен и полноценен — это действительно чудо. И потому явление нетипичное.

«Недостихи» (С.) М. Гофайзен) — НЕДОношенные стихи. Выброшенные прежде сроков из утробы.

 

А уж что там в итоге общее наше время примет в себя из творчества нашего как самое себе потребное — не нашего с вами пишущего ума и сердца дела. Это уже его, времени, проблемы. Время тоже бывает и право, и не право. Времена меняются, как и делающие их люди.

 

Наше тут только то, что существует источник, питающий слово. И что жерло этого колодца требуется чистить и обихаживать. Чтобы было что черпать. Без песка и ила.

По моему глубокому убеждению, источник Слова есть в каждом из нас без исключений. Как есть в каждом душа и жизнь.

 

Почему же не талантливы? Или талантливы не в равной мере? — во-первых, не хотим работать ни над собой, ни над текстом. А это на самом деле одна и та же работа. Буквально одна. Растет душа — взрастает текст. Душа спит или заснула — слово мертво.

 

Во-вторых, во многие искушения ввергает избыточное общение с пишущими собратьями, всегда готовыми сунуть топор под компас либо чрезмерным восхвалением, либо столь же чрезмерным унижением. Либо, для Прорвавшихся, принципиальным игнорированием — когда оно длится годами, выдержать трудно.

 

В третьих, творчество, если оно не способ социализации, не интерактивная всеобщая игра, не подражательно, а настигает по-настоящему, — достаточно пугающе. Это всегда одиночество. Которое из отчаяния должно научиться быть добровольным и приносить радость и освобождение. Это самостоятельность пути.

 

 

* * *

Ошибок возможно научиться избегать. Ошибки типичны. Они всегда одни и те же. Меняются поколения поэтов, но ошибки эти не меняются.