Шёл Иванушка, проклиная свою уступчивость, через топкое болото. Плевался на чахлые кочки, бормоча под нос - fuck you, зараза! Ну, дурак по жизни, это ладно. Но до чего дошёл - попёрся неведомо куда, а главное - зачем? Рассказать памперсы не высушишь! Дульсинея местная, Динкой звать, мать её в котлету, наказала средство против СПИДу принести. Дался он ей! Мол, враз под венец, коли, добудешь зелье - а так не дамся! Не далась бы полбеды. Да глазища У неё гипноз! Так и толкают в зад на подвиги. Вот и тянет сила неведомая, через болота, да буераки. Ох, не к добру!

- Пошто несёшь всех, на все корки? - раздался голос сзади.

Оглянулся Иван. Гля! Рожа мерзкая из пня трухлявого.

- Чего лаешься, спрашиваю?

- А чё не лаяться! Вишь, куды занесло. - Иван устало опустился на кочку, отирая пот.

- Так поди, сам забрался. Ищешь чево?

- Зелье ищу, от СПИДу значит...

- Иммунодефицит что ль?

- Он и есть!

- Сам захворал, аль кто удумал?

- А-а! - махнул рукой Иван. - Что б я знал!

- Ладный ты, пригожий - хихикнула мерзость - помогу тебе. Токмо про зелье я не слыхивала. К Ягушке тебе надобно. Укажу! Дорожка не близкая... да не балуй ты махрой своей. У меня здесь воздух чиста слеза.

Иван сунул бычок в ржаво-густую, как кисель воду.

- Нелегко тебе будет! Прямо ходу нет - сгинешь! Да и вокруг нечисть одна. Справа - злые педики живут. Слева - попса крутая гуляет. Дак куды не иди, к Ягушке и выйдешь!

Сказала и пропала вместе с пнём. Дела.

- Дела! - крякнул Иван, вставая. - Невинности лишиться, страху не мало, да и вдруг пригодится. А что попса крутая, так чай не съест. - И пошёл себе влево.

Долго-ль, коротко-ль шёл, да и вышел на поляну, споткнувшись об обкуренного злыдня.

- Ишь поганец, что удумал - всю шерсть с себя повыбрил, один пучок на заднице оставил - удивился Иван, да так и обмер!

Взрывом грянул хэви-металл! Прыгнула на поляну тусовка. Задрожали земля и небо! Полезли Ванины перепонки с носа. Схватила его кикимора бесстыжая, на ней колготки до шеи натянуты, ниже пупка - дырка, сердцем вырезанная. Выдула она, ртом поганым, пузырь из "Орбита", да и бабахнула им по башке Ваньку. Подогнулись все члены его, рухнул он, как подкошенный о сыру землю.

- Эх, лучше бы через голубых пошёл - обречено подумал он. Да видать не пришло ещё время его смертушке. Смолкла музыка, ударив тишиной. Понеслась нечисть кучковаться посредь поляны. Там ди-джеем у них вурдалак синюшный. Пробежались по нему два-три оборотня, да леший потной пяткой на ухо наступил. Больно!

- А сейчас, тащитесь гады! Ставлю любимую! - взревел синюшный. - Макарена баба с хреном по колено!

Тут уж Иван медлить не стал! Рванул рысью через поляну, ломая кусты и березки. Запричитал: - Ноженьки мои резвые, несите мою попку быстрее да подальше!

 

Долго ль ноженьки несли - неведомо. Солнце за косогор клониться начало. Вышел Иван измученный, к избе, как есть Ягушиной. Уж больно признак явственный - нога куриная в три обхвата. В оконце свет зиждиться...

 

 

Вышла на крыльцо, краса-девица, поклонилась в пояс. Отчего юбка-мини задралася, а Ивана глаза, чуть не повылезли.

- Здравствуй, Ванятка! Заждалась уж. Знаю, ко мне шёл, ведь я Яга. Входи, не побрезгуй.

- Ни хрена себе Яга - подумал Иван, поясок подтянул и вслед вошёл.

Огляделся, осмотрелся - ладно в избе, всё прибрано. Вышел из-за печи кот на лапах задних, сам чёрен, в пояс Ивану будет, хитро глаз зелёный сщурил - поздоровался.

- Услужи Мазилио, гость с дороги - колокольчиком пропела Ягуша - накрывай на стол вечерять, да мёду пенного поставь.

Вмиг котище управился. Появились на столе пироги румяные, рыжики солёные, сметаны кринка, щука с жару, кашей да яблоком мочёным приправленная. А уж мёд стоялый, так и шибанул в ноздри вишнёвой цветью!

Зовёт хозяйка его за стол, а ему не слышится. Смотрит он в её глаза - озёра сини, оторваться не может. Засмеялась та звонко, зубками - жемчугами блеснув.

- Чай ты меня за старуху держал, Иванушка? Померла матушка, дочка я ей. Садись откушай, чем богаты, о деле потолкуем.

Сели. И котяра сел. Уши прижал, на хозяйку просяще скосился.

- Уж ладно, плут - махнула ручкой, как крылышком Ягуша - но гляди, без скандалу!

Тут же, котище из-под стола четверть валерьяны извлёк, рядом поставил, на свет, приглядев, сколь ещё осталось?

Иван голос потерял, всё на хозяйку смотрит. Улыбнулась та, говорит:

- Отведай гость дорогой, от стола нашего, не обидь - и чару поднесла.

- Здравы будьте, хозяюшка! - поклонился Иван.

И ничего не сказал боле, боясь шибко ума не обнаружить. Осушили чарки. И кот свою, заурчав утробно.

Посидели изрядно, мёду хмельного выкушали. Наконец Ягуша и говорит:

- Знаю, зелье для своей зазнобы ищешь.

- Разве? - подумал Иван.

- Только дело это не простое! Ведомо мне, у Кащея то снадобье. А он жаден, как прежде, да подозрителен. Тот ещё супостат! Всех молодцев побил - обижено сказала Яга. - Я ж молодая ещё, Ваня, ста нету... тоже по-семейному хочется!

Кот уронил слезу в пустую чарку и потёрся мордой о хозяйкино плечо.

- Эх, Ваня, не девка - клад! - горестно вздохнул он. - А счастья нету.

У Ивана самого сердце сжалось. После выпитого никуда не хотелось идти и чего-то доставать.

- Так может я... и...

- Нет, Ваня! Идти тебе надобно. Научу, как достать то зелье, за то и мне службу сослужишь.

- Да пропади он, Кащей, вместе с зельем - к лешему его...

- А то может, сожрём его, Ягушенька? - пьяно мякнул кот.

- Не выступай, хронь! Без хвоста захотел остаться? - обозлился Иван.

- Не помогай ему, Ягуленька, вишь, как он с животным обращается, гад! Щас в рожу вцеплюсь, моргала повыцарапаю - взъярился он.

- Помолчи, Мазилио! Не надо б тебе пить, не умеешь раз. Котяра виновато погасил искры в глазах и убрал когти.

- И ты Иван не серчай. Коли глянусь тебе - помоги! Надобно мне у Кащея одну вещицу достать, ты один и можешь. Тогда проси, что хочешь! Мазилио тебе в помощники дам, он и выведет куда надо. А сейчас поздно, пора почивать. Утро - вечера мудренее!

Огорчился Иван, увидав, что постелено ему за печкой, а котяре в ногах хозяйских. Эх, наоборот бы! - Мне хозяйку жалко, добрая она, да горемычная. Крепко ей ребёночка хочется, дитятко малое.

 

Кот шёл рядом, разгоняя лапами бабочек.

- Так чего ж не сказала! - вырвалось у Ивана с досадой.

- А то и не сказала, что вещица та, что помочь может, только у Кащуги и есть проклятого. Он её пуще глазу бережёт.

- Вот оно что - поскрёб затылок Иван, да так ничего и не выскреб. - Закурить бы сейчас, уж отвёл бы душеньку!

- А куришь что?

- Ну не "Кэмел" же.

Кот враз поймал бабочку, превратившуюся в его лапе в пачку "Бонда".

- Ух, ты! - удивился Иван.

- А то!

- Спасибо, Мазилио!

- Бросил бы, вред один. Я пробовал, шерсть вылезает.

- Ты меня за вчерашнее извиняй, чагой-то я не в себе был.

- Пустое! И ты зла не держи - погуляли. Ты, как к Кащуге придёшь, делай все, как Ягуша велела. Котомка-то с тобой?

- Со мной. А долго ещё нам...

Иван не успел договорить. Из кустов на них прыгнул упырь, весь в бородавках. Слепыми бельмами уставился на Ивана, ощерив мокрую пасть.

- Ну, чего раззявился? - спокойно сказал кот. - Брысь, нежить подколодная! Упырь сник, съёжился, заискивающе зашевелил ушами.

- Это ты, Мазилио? Не прогневайся, запах чужой ударил, тебя и не признал.

Он опасливо попятился и пропал в кустах.

- Ну ты даёшь, Мазило! Не ты б, без башки статься можно - пришёл в себя Иван.

- Можно - рассудил кот - потому Ягушенька и послала меня с тобой. По сердцу ты ей пришёлся.

Иван покраснел от удовольствия.

- А тот Кашей ваш, он каков из себя?

- Увидишь! - мрачно пообещал кот. - Всё, стой. Подкрепляться пора, кидай седалище рядом.

- Подкрепляться-то чем будем? - огляделся по сторонам Иван.

- Вот всем ты взял, да больно зелен! Пошто хозяйка котомку дала? Пошарь, скатёрка там, на двоих должна быть.

Иван расстелил чистую тряпицу на траве. Откуда ни возьмись, появились на ней перепела жаренные, картошка дымящаяся, хлеба каравай и щей горшок. А еще ковш меду и склянка с валерьянкой, на опохмел.

- Где ещё такую хозяйку сыщешь! Не забыла! - Мигнул слезой Мазилио, любовно обнюхивая флакончик.

- Чудеса! - согласился Ваня.

Потрапезничали. Прибрались. Кот лапы о хвост вытер. Дальше пошли.

- А чего ж Кащей сам не может ту дудку добыть?

- Расчёт есть свой. Это он в своих владениях - бессмертный, а сунется туда, как все станется. Старик мнительный больно, микробов боится, как Джексон...

-Какой Джексон?

- Майкл Джексон, темнота, певец известный.

- Ох, учён ты, Мазило!

- Был учён, когда по дубу шлялся - скромно ответил кот - скучно там, а щас при деле, при хозяйке - тем доволен!

 

Вечереть уж стало, когда Иван замок увидал. Огромный, да мрачный с виду.

- Всё, дальше один пойдёшь - сказал кот. - Не люб я Кащуге. Здесь буду дожидаться. Как понадоблюсь, хлопни в ладоши три раза. И помни! Бояться зачнёшь - конец тебе! Ну, храни тебя судьба! - Он легонько подтолкнул Ивана лапой.

 

 

У ворот замковых, встретил его змей о трёх головах. Без предупреждения, пальнул пламенем, как из огнемёта. Только что и увернулся Иван.

- Три башки и все тупые! Идиот! - в сердцах выругался он, изо всех сил махая платком Ягушиным.

Все головы змея уставились на платок.

- Глянь, родственничек! - взревел он. - Не углядел сразу, глаза стали слабые.

- Да уж без малого не пожёг совсем.

- Как там Яговна, сестра беззубая?

- Аккурат померла Яговна - мстительно сообщил Иван.

- Все мы того, - не удивился змей, закатив глаза к крыше замка - акромя ЕГО, душегуба!

- Дочка, Ягуша, меня к НЕМУ и послала с подарком представиться.

- Гляди сам родственничек, коли охота есть. Токмо не в духе хозяин, привередлив стал. Лютует! Меня голодом держит, жмот костлявый - понизил он голос.

- Кстати, от Ягуши тебе посылок. - Иван достал из котомки бутыль с черепом и костями на этикетке.

- Надо ж, не забывает птаха - растрогался змеище и одну башку на грудь Ивану в чувствах возложил. Да так, что у того дыханье встало! - Эх, кабы конура была, да харч сносный, ушёл бы отсель! Ладно, счас ворота отворю, чертей кликну - проводят. Ты это... берегись его, родственничек.

Прибежала дюжина рогатой нечисти, повели Ивана по залам и лестницам каменным. Кругом факелы смолистые горят, хоромы великие, потолков не видать.

Привели его в палату богатую. Лепота кругом золотом поделана, птицы в клетках дорогих, неведомые. Пол - самоцветами выложен, посерёдке кресел хрустальный. Не успел Иван удивиться, как следует - задрожало всё от грохота. Взвился пламень столбом до потолка. Пали ниц нечистые. Очутился в кресле сам Кащей!

Его, увидев, Ивана ноги чуть не подогнулися. Огромный старик, как смерть костлявая, голый череп кожей обтянутый, глаза круглые, как у филина, нос крючком, рот беззубый закрывает.

- Не научен кланяться? - громовым голосом вскричал Кащей, глазищами засверкав! Поёжился Иван, страх, превозмогая, с духом собрался, ответил, как научили:

- Не кланяться и не биться к тебе шёл, службу хочу сослужить не малую, себе с пользой.

- Кто такой? - неожиданно по-старчески прошамкал Кащей.

- Иван, сотрудник меньшой, щас уж и сам не помню кто? - сказал он искренне, потерявшись от вида Кощеева.

- Что за службу исполнить можешь? - спросил старик с любопытством.

- Из стороны карлов подземных, дудку-самогудку тебе добуду.

- Дудку?! - удивился Кащей и взмахнул рукой.

Уползла нечисть вон, как не было.

- Что ж за неё попросишь?

- Средство от СПИДу попрошу.

- Это легко! - обрадовался Кащей и спохватился, что не торговался.

- А ещё, шкатулку, ларец, зелёным бархатом обшитый.

- Тебе-то это зачем? - удивился Кащей.

- Надобно!

- Ларца не дам! За какую-то дудку облапошить меня вздумал. Не бывать тому!

- А не бывать, так сам доставай, коли хошь!

- Не зарывайся, Иван! - громом раскатился Кащей. - Осерчаю! В цепи велю заковать, шкуру с живого сдеру!

- А мне едино, заковать, так заковать, - шкуры не хватать будет, подумалось ему - только прослышал я, не один ты помышляешь дудку ту добыть, кабы не упредили.

 

 

- Не гоношись - смягчился старик - на кой тебе-то ларец? Хочешь, яблок молодильных дам?

- Пошто они мне, куда моложе?

- Твоя, правда. Тогда приближу к себе, а полюбишься, сыном станешь. Всё в наследство оставлю!

- Как же оставишь, коли бессмертный?

- Действительно, - засмеялся Кащей, закаркав вороном. - Вижу, умён ты, Ваня, а значит и дудку, взаправду добудешь. Не то, что мои безмозглые, сколь не посылай. Ладно, срядились мы.

- Не срядились ещё. Про честность твою наслышан.

- Как есть обижаешь, Ванюша.

- А что б без обид, давай уговоримся. Через три дня и три ночи, змея свого посылай к Чёрной горе, с обещанным. Обман почую - дудку сничтожу, вот мой уговор.

- Быть по сему, - согласился Кащей, недоброе замыслив.

 

Вышел Иван к месту с котом условленное, чуть ладоши не отшиб - никого!

- Эка напасть! Куда ж делся Мазилио? - заполошился он. - Куда теперь в темень идти, дороги не зная. Дела!

Ладно луна, как сковородка чищенная, из тучи выскреблась, и полез Иван сквозь чащобу.

 

Кащей его не слишком привечал, из жадности к столу не позвал.

- Что б подавиться ему, лягушками сушёными - зло пожелал голодный Иван. Зато змеище у ворот, обрадовался, как родному. Видать к бутылке успел приложиться. Две головы уж совсем осоловели, да и третью развезло.

- Я тебя крепко зауважал, Иванушка - забормотал он, икая, - мировой ты мужик. Дай расцалуемся.

- Ещё свидимся! - Отпрянул Иван.

И поспешая, слышал позади, как змей свою долю крестил сиротскую.

 

Где Ж кот задевался? Одному Ивану стало муторно. Закричал кто-то страшно сзади, откликнулся кто-то ещё страшнее спереди. И луна зашла, хоть глаз выколи. Вовсе худо стадо.

- Мазилио. - позвал он задушено.

- Здесь я.

- Мазиленька! - встрепенулся Иван обрадовано. - Слава пречистому... Где ж тебя носило, подлый потрох! Хозяйка, что наказала? Я тут пропадаю, а ты...

- Не дери горло-то. Схоронился я, что б козни Кащеевы упредить. Он за тобой рогатых вслед послал.

- Ну?

- Что ну? Ну и извёл я их.

- Как извёл-то?

- Молча!

- Ты прости Мазилио, худо было подумал.

- Не кручинься, полдела сделали!

- Пожевать бы чего - попросился Иван.

Тут же котище шишку оборвал, ставшую сухой воблиной.

- Держи. Не время сейчас. Выбираться надо скорёхонько. Здесь и я не всё осилить могу.

- Так и тебе, стало быть, боязно?

- А то!

 

 

Только к следующему вечеру, вышли они в страну подземных карлов.

 

- Караул! Измена! - кинулся в ноги к Главному карле, начальник стражи.

- Дудку покрали!

- Кто посмел?

- Кот с сотрудником, обманом да подлостью! Не вели казнить!

- Стражу побить досмерти! Лиходеев поймать, изничтожить! С кота, шкуру содрать - мне на коврик. А ни с чем возвернёшься, из самого коврик сделаю!

 

Полдня, с завидной прытью, бежали Иван с Мазилио, а только на час и упредили преследователей. Встала перед ними река широкая. Схватился кот за голову, не хорошо так мякнул.

- Ну что стал, Мазилио? Дальше куды?

- Мыслю, как нам речку осилить? Через реку они не сунутся. Плот вязать не сподручно, время уйма уйдёт...

- Так саженками переплыть и вся недолга!

- Вот что Ваня, ты плавать, обучен. А я, слышал, небось, про боязнь патологическую - беда, с младенчества, где глубже вершка - не переношу! А знаешь пошто? Потому как всю жисть, котят малых топют.

- Да неужто ты удумал...

- За что люб мне ты, так что догадлив. Уж поверь, как душа не лежит, а придется к тебе на закорки лезть. Зато скарб весь подержу.

- Так утопнем вдвоём. Тяжёл ты больно!

- Неизвестно ещё, что хуже - утопнуть, или карлам даться. Я за тебя, пуще себя переживать стану.

 

Вылез на берег Иван, весь ухайдаканный, как рыба ртом, воздух хватая. За ним Мазилио, на себя не похожий - шерсть дыбом, глаз дурной.

- Силён ты Мазилио! - отдышался Иван. - И впрямь вижу, крепко переживал, всю шкуру когтями подырил!

- Не серчай Иванушка. Я тебе кэмела соображу, а шкуру подлатаем... залатаем... уштопаем... - забормотал кот.

- Ты чего?

- Погодь. Заклинания из башки повыскочили. Всё запамятовал. Как есть амнезия!

- Окснись, Мазилио! Глянь речка где, а где ты?

- Уф, отлегло!

Только он сказал, появилось на том берегу карлов не счесть. Забегали, задергались, озлились, как бешеные. Полетели стрелы калёные. Одна возле уха Иванова пропела, другая ему в леву руку, ниже локтя впилася.

- Уносить когти надобно! - крикнул кот. - Потом оденешься.

Побежал Иван из последних силушек, голый, да раненый. Сзади кот со скарбом, хвост, как веник - дыбором.

Добежали они до пещеры малой, в ней попрятались.

- Здесь мы в безопасности - молвил кот, боки, как кузнечны мехи раздувая. - Щас я тебе помогу - и ухватился лапами за стрелу.

- Ты полегче Мазилио, чай не из бревна тащишь! - Да только охнуть успел и по-матушке выругаться.

- Не заходись Иван - делов на копейку - И достал из котомки мазь целебную.

- Щас поправим рану и облакайся. Дюже смешон ты гол, как кот без шерсти.

- Ох, устал я, набегался!

- И то дело. Давай передохнём.

Кот проворно расстелил скатёрку, пошептал что-то. Появилось разных яств не меряно. Пачка "Кэмела", бутылка коньяку заморского.

 

 

- Это тебе, Иванушка, сверх обещанного.

- Благодарствуй, Мазилио. Только скажи, почему карлы за реку не сподобились,

или у них тож боязнь патологическая?

- Сделай милость, Иван, меж нами мужиками прошу, не говори ты мне про это

больше и Ягуше про то не сказывай.

- Могила! Только уж и ты, про то, как я в лесу убоялся - молчок! На том поладили.

- Так что ж с карлами?

- А они через реку не полезли, потому, как в ней твари почище пираний водятся, вмиг пожрут!

Иван аж поперхнулся.

- Ах ты... ты...

- Да не пеняй Ванюша, шуток не примаешь? Граница их река - табу! Разумеешь?

Здесь свои злыдни, похлеще плодятся.

- Ох, не скучно с тобой, Мазилио. Выходит - хрен редьки не слаще.

- Ништо! До чёрной горы, всего малость и осталась. Вот поснедничаем, отдохнем и в дорогу. Время упустим - не поймаем!

- Растолкуй хоть, за что старалися? С дудки этой, толк какой?

- А ты погуди.

Взял Иван дудку, дунул - цела пригорошень самоцветов, из неё высыпалась. Ещё дунул - ещё горсть каменьев добыл.

- Хороша дудка! Сколь богатства! Пусть Ягуше на венец будет, а? - собрал Иван камни.

Кот одобрительно кивнул.

- А помнишь, Мазилио, как ты вором по стене лез? В слуховое отверстие, как просочился, ума не приложу? Не ты б - не добыть нам дудки!

- И ты, я скажу, Иван, не лыком шит. Эко, кулаком-то, стражников уговорил! Непреведи тебе, под горячу руку подвернуться. Силища твоя с избытком.

- Да что уж... - покраснел Иван с комплименту.

- Не скромничай, дудку добыл заслуженно.

 

Весь день они угощалися да отсыпалися. К вечеру план надумали.

- Как рана-то твоя? - озаботился кот.

- Твоими стараниями - пошевелил рукой Иван.

- Вот и ладно. Тепереча в путь! Помоги нам сила небесная!

 

Поутру, благополучно добрались до Чёрной горы, где их змей дожидал.

Увидев кота, удивился рептилий не мало, и одну башку, что б лучше разглядеть, к Мазилио приблизил. Отчего У того шерсть повскочила и глаз недобро загорелся.

- Брат мой, меньшой. - Представил кота Иван. - Здрав будь, Горыныч!

- Здорово, родственничек! Ишь, какая у тебя зверюга неказистая, в шерсти вся - противная!

- Ничего что в шерсти, зато ума палата - вступился Иван. - Принёс ли, что велено?

- Принёс, Ванюша. Только, как и сказать не знаю, пригляделся ты мне, ещё в прошлый раз. Велено мне хозяином, как дудку отдашь, башку тебе откусить да тело пожечь, пепел развеяв.

- Ну раз велено - исполнять надо!

- Погоди Иван, не лезь в бутылку, охолонись, и так погано. Коли вернусь без дудки и остального, поотшибёт мне головы Кащей. Что делать? С утра сей мыслью бьюсь. Вот лихо!

- А ты пораскинь умом, Горыныч. У тебя три башки, - вот и думай. Извести меня дело не хитрое, да проку сколь? Ну, доставишь ты Кащею, цацки эти, и как допреж маяться будешь, впроголодь за службу верную, кости, как подачки дожидая. Да стань я на твоём месте - махнул бы за бугор, в леса заморские, Сыскал бы себе Горынычиху. А что? Змей ты видный, да и жених завидный.

 

Горыныч, от слов этих, чуть кустом не зацвёл, да закручинился и сник.

- Эх, ма! Кому нужен я? Женский пол щас пошёл - им богатство краше мужика глянется. Не ровня я им, в чужих краях, не граждан.

- А хоть и не граждан. Я про што толкую, ну-ка на, дунь в дудку. Только не шибко старайся, полегче дуй-то - загубишь вещь.

Дунул змей - полмешка драгоценных камней выдул. Оторопь его взяла, чуть "кондратий" не хватил.

- Ну, как? Да с этаким богатством, да с твоими головами, небось, не пропадёшь! Припеваючи заживёшь, никому не покланяешься. А уж коли, женихаться надумаешь, отбою не станет. Помяни моё слово, оттяпаешь себе невесту, как есть королевну. Забирай дудку. Владей! А шкатулку с зельем, мне оставь, всё одно тебе без надобности.

- Так... Это... Ну, Ваня! Родствинничек ты мой ясный! Век тебя не забуду! Коли снадоблюсь, только кликни, за мной не пропадёт. Всех изничтожу, хвоста не пожалею! Ты теперь мне, как отец родной. Да больше! Больше! - и слезой умылся.

Так умилился змеище, что Иван убоялся, кабы не промокнуть скрозь. Только не время было слезой обливаться. Вдруг, попёрло нечисти рогатой - не видано. Знать не шибко Кащей свому стражу доверялся.

Мазилио, что твой понос, - белкой на древо взвился, на саму маковку взлез.

Сам Иван, за змея попрятался.

Тут уж Горыныч, показал способностей. Такой пламень раздул, что вулкан. И то. Только ему судьба поблазнила, а здесь накось выкуси, така помеха. Уж, конечно, осерчал он крепко! Почал нечисть жечь, как ветки сухие. Стал хвостом их косить, как рожь спелую. Лапами драть, да топтать, приговаривая:

- Ах, мать вашу! На кого прыгнули... Всех порешу!

Испугался за него Иван, как бы его паралич не стукнул, во гневе этаком. В считаны секунды, сничтожил змей, всю рать Кащееву. Только угли, да дым горький и осталися.

- Не приведи господи, на себе испытать - пробормотал Иван, и перекрестился.

- Эх, Ванюша, хоть разгулялся на послед! Ну, прощай, отец родной! Вот тебе кисет с зельем и шкатулка обещана. Не поминай лихом. Дай расцалуемся!

- Свидимся ещё - увернулся Иван. - Ни пуха тебе!

- К свиням собачьим. - Донеслось от змея - точкой в небе потаявшего.

- Ну, Вань, доложу тебе - сказал кот, слезая с дерева, - такого страху не терпел ни разу. А ты, ох и говорун, Ваня, эко змея уболтал.

- Жалко мне его, Мазилио, пропадал мужик. А хорош змеище! Хорош!

- Вот и славно, то, что славно кончается. К Ягушеньке теперь поспешаем.

- А Кащей, как же?

- А что Кащей? Нам, он теперь без надобности, и к нам, поди, не сунется, бессмертие своё побережёт.

 

В последний раз снедничать сели перед дорогой. Знатно скатёрка накормила. С интересом принялся Иван вещицы добытые разглядывать. Кисет с порошком - средство от СПИДу, да ларец, зелёный бархатом обшитый. С виду и не сказать, что примечательны, а, сколько трудов на них положили.

- Любопытствую, как оно действует? - понюхал снадобье Иван,

- А просто действует, ты меня спроси. Поешь порошка - грех твой сам и отвалится. Навроде евнуха значит будешь. Зато гарантия! Иван вытаращил глаза.

- Шутить Мазилио?

- Какие шутки, вещь волшебная, понимай сурьёзная - в миг отпадёт!

- Что ж ты молчал, растак твою...

- Дак ты не спрашивал.

- И это всё средство?

- Другого не удумали.

- И за то, что б немощным статься животом рисковали. Тьфу! - Иван зашвырнул кисет в кусты, куда подальше.

 

 

- А в шкатулке что ж? Может тоже непотребность, какая! - Он потряс и поковырял её, что б открыть - да никак.

- Ларчик, словом волшебным отпирается. Да и негоже тебе в дамские дела лезть.

Иван покраснел.

- Бегал, бегал за ним, и на тебе - не гоже! - обиделся он.

- Неужто не измыслишь ничего себе такого, без чего детушкам не бывать? - хитро сожмурился кот.

Иван подумал крепче, и аж челюсть отвалил.

- Ну, слава богу! Теперь домой! Закрыл бы рот Вань, не ровён час, микробы налетят.

 

У порога, встретила их Ягуша - поясно.

- До чего хороша! - подумал Иван.

И впрямь, девица расстаралася. Платье на ней, самой шитое, а будто Карден иглою прошёлся. В косу чёрную, лента красная вплетена. Ленте подстать - губы алые. Бровки, как стрелки - ресницы пушистые, до них достают. А синь в глазах - не отвесть взгляду. В ушке нежном, серьги бирюзовые горят, на шее белой, бусы жемчужные. Под ними грудь статная, зовущая.

Улыбнулась Ягуша, как солнышко светлое, шкатулку приняла. Поклонилась ещё ниже.

Глазки Ивана, сами забегали, не сдержать, за вырез полезли бесстыжие. Закачался Иван.

- Благодарствуй, гость желанный! Как уж отблагодарить тебя, не знаю. Для меня ты, больше чем многое сделал. Отдохни с дороги, я и баньку приготовила.

 

Отпарил душу Иван. Вдоволь веником берёзовым отходился, как родился заново!

В избу раскрасневшийся вошёл, духом чистого тела вкруг всё заполнив. Поднесла Ягуша ковш квасу холодного, ядрёного. Сама ловко, да проворно на стол накрывать стала. Кинулся котище было ей в помощь, ан погладила его Ягуша ласково, велела отдыхать.

Век бы так смотрел, не насмотрелся Иван, как хлопочет хозяйка справно. Такая в ней плавность и умелость в движениях.

Сели откушать. Наготовила Ягуша, всего глазами не обойти. И потрошки куриные жареные, и гусиная печёнка в сметане, и овощи золотисты-тушены, и студень с хреном забористым, и хлебцы поджаристые, и колобки мясные, с подливкой грибной и много ещё всякого.

Отведал Иван досыта. Расхвалил хозяйку. А котище стал сказывать про их похождения, в краску бросая Ивана похвалами.

Ягуша то смеялась задорно, звонким ручейком расплёскиваясь, то глаза широко распахивала, в страхе замирая.

В конец Мазилио стал лапой на ногу Ивану давить, зашипел в усы:

- Каменья-то, каменья доставай.

Кинулся Иван к котомке, достал самоцветы, выложил горкой перед хозяйкой.

- Прими Ягуша, не откажи, в подарок от нас. Достойны они красы твоей рядом.

- Спасибо Иванушка! - зашлась румянцем девица. - Ой, ой, самовар приспел! вскинулась она.

- Ой-ой, приспел! - передразнил её, предовольный котище и Ивану мигнул.

 

Вечереть стало. Помрачнел, погрустнел Иван, закручинился. Не знает что делать, загостился вроде.

Говорит ему Ягуша ласково:

- Не держу тебя Иванушка, коли в путь собрался. Сердцу не укажешь... С утра и в дорогу соберу. А захочешь погостить у нас - возьми щепотку соли, закрой глаза, кинь её через левое плечо, да скажи: - "Пусть обратно станет!" Всегда будем рады гостю дорогому.

 

 

Поднялся Иван, в горле комок горький - не проглотить! Ничего не сумел вымолвить.

У Ягуши, глаза, тож слезой затуманились. Положила она ему на плечи руки - лебеди, одними губами, как тёплый ветерок, позвала:

- А коли люба я тебе, сокол мой ненаглядный, оставайся со мной. Нет ничего такого, что бы я для тебя не сделала - и пошла, постелить коту за печкой.

Зазвенело вокруг, поплыло в глазах, потемнело!

 

Очнулся Иван в своей однокомнатной квартире, на Измайловской улице, дом 9. Вспомнил что он - младший научный сотрудник в институте химии. С ненавистью посмотрел на будильник. Погладил вылезшую из-под кровати кошку. Та жалобно мяукнула и пошла за ним в ванную.

- Опаздываю! - подумал он. Заглянул в зеркало, пальцами потёр небритый подбородок. Вспомнил вчерашний разговор с Динкой, озорной лаборанткой. - "Был бы ты Ванечка знаменитостью, вышла бы за тебя замуж. Вундеркиндов нарожали бы!"

Задумался Иван. Надел джинсы и рубашку чистую, причесал непослушные волосы. Достал из холодильника два яйца вкрутую на завтрак, и, не замечая, положил их в карман. Засмеялся чему-то весело, подхватил кошку на руки, прижал к себе. Взял щепотку соли и закрыл глаза...