Он провел рукой по матовой поверхности фотографии. Столько воспоминаний носилось в воздухе, пропитанном ароматами весны, столько разных ее лиц снова появлялись и исчезали в его сознании, отдаваясь в сердце ударами, проникающими и такими далекими.

Она улыбалась, и как сильна, безумно сильна была эта теплая полудетская и чуть взрослая улыбка, перед которой он никогда не мог устоять, безропотно подчиняясь. Он и не хотел противиться, а хотел просто идти за ней, ловить ее, питаться ее светом, ее теплом.

Он вспомнил, как она бежала по влажной луговой траве, смеялась, когда травинки мягко щекотали ее стройные ножки, а он бежал за ней, уносимый уже не земными силами, а чем-то ему неведомым, чем-то, похожим на прозрачное движение уходящего сна. Как ее волосами играл ветер, а в фиалковых глазах отражалась глубина рассвета, их рассвета. Он ронял ее прямо в это бескрайнее море луговых цветов, смотрел в эти бездонные глаза, заставляя признать себя победителем. Но стоило только потерять бдительность, забыться мгновением счастья, и она уже сидела сверху, нежно, но сильно прижимая его к земле, заливалась смехом, похожим на песню птицы, которая летит вдаль, отдавая себя ветру, и живет этим полетом, живет его существом. А потом одним быстрым, трогательным движением нагибалась к нему близко-близко, он чувствовал ее дыхание и с трудом перебарывал в себе желание притянуть ее к себе и дотронуться губами до ее щеки, ощущая, как что-то неведомое и прекрасное проникает в него, разливаясь приятным холодком по всему телу. Она же ловко вскакивала на ноги и убегала туда, где была ее жизнь, убегала в рассвет, который звал ее.

Воспоминания. Сколько прошло времени с той минуты, когда он в первый раз прижал к себе ее крохотное нежное и робкое тельце, почувствовал ее теплое и неровное дыхание на своей щеке. Он помнил все ее ошибки, от которых тщетно пытался оградить, помнил все победы над жизнью и над собой. Каждая ее слезинка оставляла не заживаемую рану в его сердце, каждая улыбка дарила живительный глоток воздуха. Он помнил все…

Но однажды понял, что теряет ее. Она стала другой. Тот вечер он не сможет забыть никогда, тот вечер, когда он понял все, когда ему захотелось перестать дышать, раствориться во мраке наступившей беды, оставляя в душе лишь последние кусочки веры и любви.

Она любила. Любила не его. Тот другой ворвался в их жизнь, одним быстрым и ловким движением разметав все, что он хранил, во что верил. Он сорвал с петель дверь и забрал то единственное, что было ценным. Он забрал ее…

По его телу пробежала дрожь, а взгляд снова упал на фотографию, где она принадлежала только ему. Он наивно верил, что так будет всегда.

-Я люблю тебя, малыш!

Крикнуть бы это на весь мир, на всю Вселенную. Но что изменится? Он оказался бессильным, руки его беспомощно связаны за спиной, он падал в пропасть, которой не было конца. Которая питалась им. И воспоминаниями, которые живы в нем, которые он будет хранить вечно.

Тут дверь распахнулась, заставив его вздрогнуть. Перед ним стояла она, белое платье сделало ее взрослее, оно приоткрыло ей новый мир, в который все уходят рано или поздно, но в глазах, ясных фиалковых глазах, он увидел все ту же девочку, ту же крошку. Она озарила его своей улыбкой и закружилась, разбрасывая вокруг искорки своего тепла.

-Ну, как??? Похожа я на самую красивую невесту на свете?

Он подавил вздох, готовый вырваться из груди. И вдруг она бросилась к нему, обняла и прижалась всем телом. Он долго, бесконечно долго гладил ее волосы, такого же цвета, как у него, плечики, ощущая каждой клеточкой своего тела ее неземное сияние.

- Я люблю тебя, малыш, - голос его не дрогнул.

- Я тоже люблю тебя, папа, – и он почувствовал ее слезы на своем плече.