На скамье сидят двое – старик и старуха. Над ними, на печи, неясное огромное нагромождение, накрытое лоскутным одеялом, которое вдруг совершает тягостный и тоскливый вздох. Показывается рука, тянущая одеяло к голове, но тут же обнажаются огромные стопы ног, подогнутых, чтобы уместиться на печи.

- Пойду полоть, - говорит старуха с мученическим вздохом.

- А я плетень починю, - тоже печально говорит старик.

Уходят.

После того как проскрипела закрывающаяся дверь, Илья легко двумя пальцами раздвигает бревна избы, крыша которой со скрипом косится от этого.

- Илья, - кричит старуха.

- Я, тихонько - отвечает спокойный бас.

На лице Ильи лежит полоса света. Ему слышны голоса, проходящих мимо людей. Более отчетливым становится жужжание и переполох лета, врывающиеся в эту щель. Илья еле слышно затягивает какую-то песенку. Возле дома проходит маленькая девочка с корзинкой.

- Здравствуй, живая изба - говорит она.

- Здравствуй, маленькая, как живешь?

- За ягодой пошла.

- Мне потом дашь горсточку

- На твою горсточку, во всем лесу ягоды нет.

- А свою дашь?

- Свою дам, когда вернусь.

- Ну, тогда топай. Я пока здесь подожду.

Девочка убегает, а Илья сдвигает бревна, переворачивается на другой бок. При этом изба и печь начинаю ходуном ходить.

- Эй, Илюшенька, потише, - слышится со двора голос старухи.

- Стараюсь, мамаша, прости.

- Потише, старайся, а-то без избы останемся – добавляет старик.

Вновь раздается вздох, от которого дверь в избу сначала захлопывается, а потом открывается резким махом. В это время, сначала фоном, а потом все сильнее и ближе, слышится распевная песня и звук гуслей. Вскоре, к дому походят трое слепых с мальчиком-поводырем. Мальчик подводит их к скамье у крыльца и, те садятся. Мимо проходит мужик, останавливается и спрашивает.

- Ну, как деды на Руси нынче.

- Печенег на юге обижает.

- А дружины что?

- А что дружины? Дружины, где поспевают, где нет, а где и вовсе биты.

- Эх, беда старички. Но, главное, чтобы до нас не добрались. А юг – тот пускай воюет.

Мужик, махнув рукой, уходит.

Бревна над головами старцев раздвигаются.

Мальчик-поводырь отскакивает, увидев в щели два глаза. Старцы же сидят не шелохнувшись. Изнутри доносится Илюшин голос.

- Что? Неужто, и киевская и Владимирская дружины биты?

- Эти биты - не биты – не знаю, но деревни горят, а людей пленными уводят, - говорит старец, тот, что слева.

- А ты, что в щелочку любопытствуешь? Выйди к нам, заодно воды вынеси, тут на солнышке и побеседуем, - говорит слепой, тот, что справа.

- Не язвите отцы, - отвечает Илья, – не хожу я совсем.

- А это не беспокоит, сказано тебе, вынеси воды, значит – встань и вынеси, - сказал громким повелительным голосом, тот, что сидел посередине, и ударил о землю посохом.

Из избы раздается плачущий голос.

- Что ж вы делаете изверги? Смеяться что ли, пришли надо мной, мало мне насмешек, думаете? Вот щас как встану.

Изба снова начинает ворочаться. Старцы встают и отходят в сторонку. Бревна ходят веером, крыша косится. Наличники на окнах трещат.

- Батюшки-свет! – кричит старуха.

Крыша заваливается на порушенную стену. Наконец, с треском на улицу вылезает Илья. Дверной косяк висит на нем, как портупея. Дом за его спиной складывается. Илья снимает с себя косяк и растерянно, чуть запыхавшись, оглядывается на руины. Потом оглядывает себя. Он босой, в одной диной рубахе до колен. К Илье подбегают отец с матерью. Охая и приседая, они ходят вокруг великана. Вскоре, вся деревня собирается там. А старцы с поводырем исчезают, будто их и не было.

Все восхищаются свершившимся чудом исцеления. Илья, не веря своему счастью, ощупывает себя, приседает, прохаживается. Из толпы слышится:

- Ну и богатырь!

- Ни чего себе, дозрел на печи!

 

 

Чтобы как-то применить свою проснувшуюся силушку, Илья совершает работу никому не посильную. Он укатывает с пахоты огромный валун, выкорчевывает пни под будущий посев. Но в работе потоньше, от него больше вреда, чем пользы.

 

Илья стоит у большого дерева. В руках у него сломанный топор. Рядом стоят двое мужиков, тоже с топорами и укоризненно глядят на него.

- Что же он хлипкий такой? – говорит Илья сокрушенно.

- Топор ему хлипкий,- выхватывает у него из рук топорище, один из мужиков, - и пила ему тонкая какая-то, и плуг не прочный какой-то! Меха даванул - чуть кузню не спалил! На кобылу Еремину, детина, скакнул – труп кобыла, ребра всмятку.

Илья опускается на землю, и обиженно глядя вдаль, жует какую-то травинку:

- Эх, не хотел я стариков огорчать, да сильно скоро уходить. Но, что-то тоскливо мне здесь. Мне бы… у- ух!!! А тут « потише, Илья, полегче, Илюшенька. Опять сломал, опять сломал…», - передразнивает он мужиков.

 

Тем же днём Илья сообщает о своём намерении пойти в Киев, что б искать там славы богатырской, о которой, маясь на печи, он столько мечтал. Отец с матерью благословляют его на ратные подвиги, наказывают помогать добрым людям и всюду славить Муромскую землю. В городе ему собирают не хитрый доспех и деньги на боевого коня, чтоб не позорился муромский богатырь,

перед прочими воинами нищетою своей, и родины не позорил.

Илья уходит от родного дома. Спустя несколько дней пути, он оказывается перед торговым городищем, где видит ярмарку и большую конюшню. Заходит туда, дело под вечер, и народу там нет. Только усталого вида торговец в красной рубахе и с безразличным видом появлятся рядом.

- Богатырь?

- Ага..

У одного из загонов Илья останавливается и умиленно смотрит на стройную, длинноногую лошадку. Потом вопросительно – на хозяина.

- Скакун, арабский, - флегматично объясняет тот. Илья продолжает вопросительно глядеть. - Ну, цены ему нет. Быстрый, как ветер. Такой на луну запрыгнет, попасется и обратно спрыгнет, – продолжает уныло хозяин.

- Ну, а если со мной? – спрашивает Илья, и делает шаг к лошадке.

Та вяло фыркнув садится на круп и исчезает в тени загона.

- Это, что? Она к прыжку готовится? – спрашивает Илья с улыбкой.

Хозяин жмет плечами и кидает бедолаге овса.

- А это что? – Илья показывает на коня покрепче.

- Отличный конь, отчаянный, в копейной атаке такие - что надо. Смелый, как черт.

- Да, ну?!

Илья решительно и с интересом подходит ближе, но конь с мученическим ржанием жмется к дальней стене.

Илья сочувственно заглядывает в загон откуда блестят перепуганные глаза:

- Послушай, хозяин, что-нибудь менее отчаянно смелое у тебя есть?

Хозяин тоже заглядывает в стойло и шипит:

- Стыдно, Перун, стыдно.., - потом окидывает взглядом Илью и снова пожимает плечами, - Не пора нынче. Весной выбор лучше. Но вон там еще, - кивает он на следующий загон.

Илья подходит. Конь, который там с ржанием отскакивает так, что и Илья, вздрогнув отшарахивается:

- Фу, ты, черт тебя с твоими богатырскими!

- Да не этот, в соседнем стойле, всю скотину мне перепугал, ирод, - бурчит хозяин, обращаясь в загон с перепуганным конем, - Ну не ожидал от тебя, Пегас.

Но тот так и замер в углу.

- Эй! - окликает хозяин Илью, направляющегося к следующему стойлу, - Без резких движений там!

- Да нет, этот вроде ничего, крепкий, - Илья стоит перед огроменным, могучим конем.

- Это Валун. Больно быстрым его не назвать. Но, если разогнать, то на нем стены прошибать можно, мощнее скотины тебе точно не сыскать.

- А ну-ка выводи, испытаем, - радуется Илья, - Это вроде по мне коник и красивый.

Илья подходит к коню, ставит ногу в стремя, но ноги коня от этого подкашиваются и он оказывается на брюхе. Илья виновато вынимает ногу из стремени и отходит. Хозяин сидит на корточках возле поверженного коня:

- Ну, ничего, не переживай, под таким и слон рухнет.

- Тоскливо мне, - говорит Илья и воздухе, проскальзывает едва видимая золотистая тень.

Вдруг откуда-то доносится ржание неимоверной силы, грохот и удары будто бы тяжеленных копыт.

- Вот, зубная боль. Надо еще подпорки подставить, - вскрикивает хозяин.

Он поднимается и выходит на двор, где стоит сруб из тяжелых бревен. Его стены подперты мощными столбами. Строение гудит и грозит не сдержать того, что заперто внутри.

- А там у тебя что такое? - спрашивает поспевающий за хозяином Илья.

- Там у меня ужас что такое! Беда у меня там!, - отвечает тот, - Святогор от своей кобылы оставил ненадолго. Это ненадолго теперь подросло. Если оно выберется, да в город скакнет, то это ж все! Думал же загубить его еще маленьким, да такой славный был.. и как его?... Беззащитный. А сейчас, чего с ним делать?

- Дак может, это по мне конь, - обрадовался Илья.

- Чур тебя! Он же святогоровский, думай, что говоришь! К тому же бешеный. Он и тебя, и меня, и всю округу. Он выскочит - тут таких мостовых проложит – Новгороду не снилось.

- Да не трясись ты, скотовод-любитель. Небось, меня увидит, тоже огорчится и поскучнеет.

Хозяин останавливается и задумывается:

- Раз уж ты такой самоуверенный, так с тебя и спрос. Ты вот что, богатырь, одно сделай, как хочешь, но, чтоб в город его не пустил. А я уж не могу под страхом жить. Вечер. Кругом никого. Может так оно и лучше.

- Договорились, давай седло, - говорит Илья и направляется к срубу.

Хозяин подает ему упряжь и отбегает:

- Эй, не спеши так! Дай до погреба добежать. Свят, свят, свят…

Илья подходит к срубу, там творится что-то невообразимое. Кажется, что тот вот-вот взорвется.

- Хозяин! Не подумай, что я трушу. Но может мне открывать, когда он немножко поутихнет, - кричит Илья.

- Бесполезно! Он всегда буянит, когда кто-то рядом, - слышится уже из погреба.

- Ладно..- шепчет Илья, - Не хочешь миром, пеняй на себя, - и начинает отваливать камни и подпорки от сотрясаемых изнутри ворот. Вот он берется за самую тяжелую из подпорок.

- Отступись, богатырь, пока не поздно! Ну, его, к лешему! - орет хозяин.

В этот момент Илья отваливает бревно. Ворота крушатся на него, и он едва сдерживает их плечом, снося чудовищные удары копыт.

- Поздно! - кричит Илья с перекошенным лицом, и, сквозь зубы, добавив, - Эдак он из меня конского богатыря сделает, - и отскакивает. Ворота рушатся, и на Илью с иерихонским ржанием выскакивает огромный черногривый конище. Раскинув руки, Илья с ревом набрасывается на него, пытаясь ухватить за шею. Они сшибаются, как два локомотива. Илья отлетает, но успевает ухватить его за гриву. Начинается борьба. Конь мотает Илью в пыли, тот упирается и тянет коня к земле. Конь подскакивает, брыкается. Они крушат сруб, угол сарая, колодец. Наконец, Илье все же удается вскочить на коня, и с ревом и ржанием они уносятся в поле.

Спустя какое-то время поднимается крышка погреба. Из щели хозяин перепугано глядят на разруху. Наконец, он вылезает, сокрушенно оглядывается и опасливо поглядывает на горизонт. А там по холмам и по лесу, словно огромный каменный шар катается.

- Понарожают ведь, - шипит хозяин, садясь на крышку погреба.

Наступает вечер. Затем ночь, но издалека все доносится грохот и гул. Иногда из леса, через поле бегут звери. К концу ночи хозяин засыпает, но и, проснувшись утром, слышит отдаленные перекаты грома. Только, когда солнце снова пошло на убыль, в поле показался силуэт огромного всадника на огромном коне.

- Глазам своим не верю! - вскакивает хозяин.

Илья весь в щепках, ветках и ссадинах. Он дремлет устало сидя верхом. Конь идет под ним смирно, замученный он подходит и останавливается у руин своего сруба. Илья не просыпается. Хозяин, который уже опять в погребе, кричит ему:

- Эй, богатырь! Э-эй! Ты там живой?!

Илья поворачивается к нему и пожимает плечами, потом, вздохнув, кивает, и слезает с коня.

- Неужели оседлал! До сих пор себе не верю! - восхищается хозяин.

- Угу.. Всяко бывало.., - говорит Илья, отрывая от своей спины впечатавшееся в неё седло, и накидывает его на коня.

Подходит к хозяину и садится рядом. Хозяин ошарашено глядит, то на коня, то на Илью.

- А на луне травы нет, - говорит Илья, откидывается на спину и закрывает глаза, - Там, в лесу кажется, разбойники были, - продолжает он уже сквозь сон, - Надобно на том месте хоть крестик поставить, - Илья раскатисто вздыхает, - Будь другом, напои Светлячка, умаялся он, - говорит Илья и засыпает.

 

 

Проходит время. Прежде чем ехать в Киев князю показаться, он хочет подвиг совершить, по силе своей в бою с врагом не измеренной. Но в этом поиске ему стойко не везет, толи затишье на Руси, как назло, толи злодеи поизмельчали.

Жаркий день. Илья в рубахе сидит в тени большого дуба, стоящего посреди поля. На голове у него венок из полевых цветов. Рядом лежит оружие и кольчуга.

- Знаешь, Светлячок, - обращается он к щиплющему травку коню, - Эй!

Светлячок отрывается от приема пищи, поворачивает к Илье свою спокойную морду.

- Я говорю, знаешь, Светлячок, скучно мне.

Светлячок выпячивает нижнюю губу и разводит ушами.

- Я не богатырь, Светлячок, я пугало пограничное. Куда не ткнешься - всюду тишь и гладь: «А все! А печенеги ускакали! Небольшими отрядами! В разные стороны!» А разбойники? «А разбойники! Кто схоронился, а кто на волгодонский перекат ушел, ладьи таскать». А я просил тебя, не топай ты так.

Конь виновато отворачивается.

- Ладно! Не бери в голову. До вечера вздремнем, а в ночь на юг тронемся. Только на цыпочках! Может и накроем каких-нибудь негодяев.

Проснулся Илья заполночь. И-то, только от сильного шороха в ветвях. Он прислушался. Вроде птица большая на ветке крыльями взмахнула. Илья вглядывается в темноту. Оттуда на голову ему падает желудь, потом еще один и тоже по голове.

- Что-то рановато нынче, - растерянно бормочет Илья и вдруг слышит звонкий девичий смех. - Что за чертовщина, - вскрикивает он поднимаясь, - Кто там еще озорничает?

Из кроны дерева высекается дуга света и падает прямо на спину беззаботно жующему во сне Светлячку. Там свет превращается в сказочную птицу с девичьей головой. Илья протирает глаза, но от этого ничего не меняется.

- Чудный вечер, - говорит птица приветливо улыбаясь.

- Чудной, я бы сказал, - неуверенно отвечает Илья.

- Как жизнь, воин, - спрашивает она бодрым командирским тоном.

- Служу Отечеству, - отвечает Илья и снимает венок с головы.

- А венок тебе шел, - огорчается птица, глядя, как богатырь мнет его в руке.

- Ты кто? - спрашивает Илья.

- Я? - сказочная птица исчезает, и, вдруг, появляется перед Ильей в образе прекрасной девицы, - Я та, кто за тобой теперь будет приглядывать, - говорит она.

Девица снова исчезает и объявляется маленьким ужиком на голове Ильи, он задирает глаза и сводит их на маленьком личике, продолжающем:

- Где-то подскажу, где-то предостерегу» - Илья аккуратно снимает змейку с головы, но она тает в руках. Однако, ее лицо сразу же возникает в диске луны и говорит:

- И теперь я тебе пригожусь.

- Да ну?

- Ну да! Вот, к примеру, - теперь она сидит у него на плече малюсенькой девочкой с ласточкиными крыльями за спиной, - ты тут от безделья маешься, а в Чернигове на лесной дороге Соловей-разбойник объявился и с той стороны в город не въехать, не выехать, а одолеть его никто не может.

- Ну, слава Богу! Наконец-то, по мне работа.

- Все ему Слава Богу, - смеется сказочная девица в этот раз верхом на Светлячке.

- Я, надеюсь, он не сильно хлипкий, этот твой Соловей, - хрустит казанками Илья.

- Не боись, богатырь, тебе хватит! Он одареннейший из злодеев.

- Спасибо тебе за подсказку! А звать тебя как?

- Олесей. Но теперь мне пора: вопросы, пожелания?

Илья задумывается:

Хотелось мне, чтобы Светлячок мой заговорил по-человечески, - говорит он мечтательно.

- Ты что, Илюш, сказок в детстве переслушал? Или путаешь меня с кем?

Она исчезает и ветерком в вершинах деревьев проносится:

- Прощай. Прощай, - шепчет Илья, нащупывает за спиной ствол дерева и садится, облокотившись на него. - Вот так, Светлячок, а-то глядишь, проснулся бы почти человеком, поболтали бы с тобой.

Илья замолчал и замер, задумчиво глядя в ночное поле, но, вдруг, опомнившись:

- О-п-п-п-п, чего это я расселся? Подъем!

 

Илья скачет по дороге на Чернигов. Навстречу ему бредет конная колонна, по виду наголову разбитая. Кони еле передвигают ноги, знамена и плащи в лохмотьях. Кто-то, идет пешком пошатываясь и для верности опираясь на копьё. «Ну и ну!» - говорит Илья, придержав Светлячка. Впереди колонны на грузном короткошеем коне с туловищем, как здоровенное бревно, едет такой же приземистый и неимоверно широкий богатырь без шлема и щита. Его лицо, как и у прочих, исцарапано. Длинная черная борода взлохмачена и спутана. Пустыми осоловелыми глазами он исподлобья глядит перед собой. Когда они равняются Илья спрашивает:

- Да, неужто, не одолели его такой силищей?

- А? Нет! На Чернигов в объезд! – орет богатырь.

- Полдень! Около того! – кричит следующий проезжающий.

- Колодец! Да, вроде, проезжали! – не тише прочих отвечает третий.

Колонна проходит. Илья с озадаченным видом провожает ее взглядом. Илья едет дальше. Дорога становится все непроходимее, по ней, словно ураган пролетел: вывернутые деревья, перевернутые телеги. Дальше дорога уже настолько завалена сором, что ее уже не разобрать.

- Знаешь, Светлячок, что-то тоскливо мне.

Вдруг на гриве Светлячка возникает свечение. Оно превращается в маленькую девочку, ухватившуюся за уши коня.

- Ой, Олеся, только что тебя вспоминал! - говорит Илья.

- Забудь. На, вот, держи, это тебе и коню в уши, а мне пора. Сейчас начнется! – говорит Олеся серьезным детским голоском и кладет на ладонь Илье пять кусочков чего-то серого и мягкого, - ой, одна лишняя. Отдай! Все, пока!

- Спасибо, - говорит Илья, затыкает уши себе, Светлячку и раскатисто гикнув, бросает его в галоп.

Вскоре дорога уводит на лесную поляну, посреди которой у обочины стоит древний раскидистый дуб без единого листика. На одной из веток сидит, болтая ногами, долговязая фигура тощего паренька, который играет на флейте что-то печальное. Илья останавливает коня. Человек кричит с дерева:

- Эй, воин! Твоя дружина там! А здесь вас только что отоварили! Иди – не мешай уже! - и он небрежно машет рукой, мол, - «Убирайся», но Илья его не слышит. Он осторожно вынимает одну затычку из уха, прислушивается, вскользь поглядывая на человека с флейтой.

- Послушай! - кричит он, - А где здесь этот злодей, соловей-разбойник!

- Не знаю такого, не знаю, воин, иди.. там твои, - и он снова машет рукой, - надоели до смерти.

- Как не знаешь! Буянит здесь такой, одареннейший из злодеев.

- Ну, почему же сразу «злодеев». Тем не менее, приятно. Что ж – я к вашим услугам.

- Ой, да ладно, не свисти. Быстро показывай, где этот гад, - выходит из себя Илья, втыкает пробку в ухо и поднимает копье.

- Ну, знаешь, - выходит из себя человек с флейтой, - Дубина глухолобоя! Конец тебе, чтоб ты знал! – орет он, вскакивает на ветке, его грудь раздувается, как кузнечные меха и он начинает свистеть, отчего поднимается ужасная буря и Илью с конем едва не валит на землю.

- Не внял я! Этот что ли?! – рычит Илья, пригнувшись к гриве коня.

С седла срывает щит, его уносит в лес, где он ссекает несколько молодых деревьев, а мощное копье, выставленное вперед, дрожит тонко звеня. Наконец, буря стихает, и Светлячок делает несколько шагов вперед. Соловей-разбойник стоит на ветке, упершись руками в колени:

- Ты, там что? Вкопанный? Совсем озверели, по две атаки за день?!! Я не железный, между прочим?

Илья грозит ему кулаком и пришпоривает Светлячка.

- Но, с тобой-то я разберусь, дубина, - Соловей снова заливается свистом.

На его волне он слетает с дерева, начинает кружить над богатырем, окатывая его с разных сторон сокрушительными вихрями, то, взмывая, то, падая до земли, чтоб снова взлететь. Его свист звучит, как грозная и прекрасная музыка. Так в хороводе пыли и сора он кружит вокруг Ильи, который тщетно пытается достать его палицей.

Наконец, утомившись, они расходятся. Илья чуть отступает, опустив уставшую руку с мечом, а Соловей отлетает на низкой ноте на ветку и располагается на ней по-кошачьи. Оба пытаются отдышаться. Светлячок делает еще несколько шагов вперед. Илья достает из колчана лук и стрелу и запускает ее в Соловья. Тот только лениво присвистывает и стрела, расколовшись, падает не долетев.

- Я ему свой лучший концерт посвящаю. А он? Хам!!! - кричит Соловей.

- Я тебя достану! – кричит Илья, дыбя коня, и снова бросаясь в бой.

- Руки коротки! – отвечает Соловей и прыгает с ветки.

( Продолжение моих произведениях.)