Перед вынесением приговора подсудимому предоставляется последнее слово. Предисловие Века сокрытий и запрета… …С тех пор не стали мы взрослей, как въехал в город на осле Иисус, ессей из Назарета. По воле неба и волхвов наследник знания Симона*. (За что стал старец вне закона, отцом пороков и грехов.) Но тяжек, как жара, вопрос уму и сердцу иудея: "Зачем под видом чародея в лохмотьях странствует Христос?" А Он, – мудрец величины, с которой горы не сравнятся, – презрев богатства и чины, собрал себе числом двенадцать попутчиков к мирам иным. К горе сходились поутру и, на глазах простого люда, в укор тщеславному Петру, он выделял из всех Иуду и чтил Марию, как сестру. Он им велел оставить семьи, и повернуть от благ ступни, и жемчуг не метать пред теми, кто каждый век кричит "распни!" За притчей суть ученья пряча, он не смирял невежды прыть: пришёл не вылечить незрячих, а зрячим Истину открыть. * – имеется в виду версия о Симоне Волхве, как об одном из лучших учеников Иоанна Крестителя. "Ибо я (Симон Волхв) способен делаться невидимым для желающих меня схватить и снова видимым, когда того хочу". (Десять Книг Воспоминаний). Как известно из Библии, Иисус Христос мог появляться и исчезать только после воскрешения. Предчувствие К вечере собирался люд, простые разносили блюда. Спросил Он: "Много ли иуд средь вас, как верный мне Иуда?" Смутился каждый ученик, а ночь уже плыла вдоль окон. Вслед за луной из тьмы возник красивый и печальный лик: на чистый лоб иссиний локон спускался; чёрные глаза как бархат обвели ресницы. Он рядом сел и не сказал ни слова. Помнили провидцы, каков терновой славы пуд. "Средь трусов много ли иуд? – продолжил Он. – Судить я буду! Когда явлюсь на божий суд, то оправдаю лишь Иуду: он, только прокричит петух, не отречётся среди прочих. Те ль агнцы, что сосцы сосут? Пусть стены обратятся в слух. От них узнают все, кто хочет сей Истины испить сосуд. И будет горько пить. Уж ночью всё перепутают ветра – не доживёт и до утра та Истина. Из уст Петра уже пойдёт другая слава. Путь праведный с позором труден по Иудее. Нет в ней права На оправдание". Хвала Досталась странная Иуде... Иисус ушёл в себя: "Алла! Отец, Иуда всё исполнит". Хлеб преломил, и чашу полной за лучшего ученика велел испить. "Учитель! Как? – отринул Пётр. – Из серебра за тридцать маленьких кружочков?!!" Адам не пожалел ребра, а я не пожалею строчек для тех, кто проклят на века. Я только удивлюсь слегка, что не вели мы даже спора пред тем, как заклеймить позором любимого ученика Иисуса. Может, словом жарким Иуда не просил подарка. "Хотя б забвение в миру!" - просил, делясь с Ним хлебом пресным. Иисус отрезал: – Я умру! А если нет, то как воскресну?!! Есть мир, которым правит смерть. Жизнь не бессмертие, – предтеча. Мне нужно завтра умереть, твой долг ессея – обеспечить мой трудный путь к мирам Идей, когда бы мог я появиться там, где в сомненьях иудей и тотчас мог бы раствориться. В пустыне мозг мой врос в песок, а солнце в теле стало раной: я шёл к распятью. Этот срок исполнен. Помнишь, Иоанном Я был крещён на дерзкий шаг? Он выдан таинством мистерий, Где в криптах посвящений маг смущал пластичностью материй. И божий глас, что голос трубный Меня назвал уже тогда… …Иуда поцелуем в губы согласье на бесчестье дал своё. И выпил за царя**, оставившего жизнь мирскую: – Христос, рискуешь! Может… зря? – Искариот, не зря рискую, – открылся царь Всея Небес. – Знай, человеческому сыну доступно множество чудес, но… если смерть не дышит в спину. …И каждый выпил за царя, поверив в план его безумный. …Уже румянилась заря и просыпался город шумный. Звенели вёдра на осле, храпел табун, вода журчала. Вновь Лазарь крякал у яслей, и Сара старая ворчала. ** – Христос здесь в одном из древних значений слова: царь, помазанный Богом на земное царство. Падение Когда румянилась заря, опять раздался голос трубный: "Когда же, человек разумный, так неразумно растерял свои божественные силы! Просил всё больше, да стенал. Земная жизнь поизносила твои тончайшие тела. На откуп всё – делам суетным: на рынке покупал места, богатым стал и многодетным. Ты хочешь жить, а жить устал! Жизнь, что цветок, и смерть ей – ваза. Но по воде всего круги – твой мир. Ты так к нему привязан, что знать не хочешь о других. Зачем просить в пустыне снега, где дождь веками не кропил? Умри, чтоб жить!" – как громы с неба. Откуда это знал Шекспир? Он суть египетских мистерий случайно в пьесы заключил? Он тайну счёл, но ключ потерян. А может, спрятаны ключи в самом сознанье человека? (Не ждите чуда от ума.) Всё в песне древнего толтека: "Жизнь соберёт себя сама". Меж тем продолжил глас сурово: "Иисус, возлюбленный мой сын! Ходил ты нищим и босым и тяготился пищей, кровом. И, если били по щеке, ты гнева не смирял. Без гнева смотрел, как тяжко вдалеке рыбак тянул с уловом невод. Кто не врастал корнями в твердь, тому легко её покинуть и вновь вернуться. Только в спину Уже не посмеётся смерть". Но кто здесь слышал голос божий? …Над Иорданом поникая, терновый куст из пепла ожил. Ушёл Иисус с учениками… Не Он род человеков множил. И проповедником амбиций Дубинками и тумаками не слыл. Кострами инквизиций не он учил "любви" веками. Но где, Спаситель, лоно рая? Что изменилось в этом мире? Всё так же пьют, и умирают, и спорят в ложах о Шекспире. И, рясу отрастив до пят, нас судит тот, кто сам подсуден. Кто нами проклят… Кто распят… Христос воскрес! – Хвала Иуде! | 
Положение о Клубе
Сделать стартовой
