"Я прекрасно знаю, что такое время, пока не думаю об этом. Но стоит задуматься - и вот я уже не знаю, что такое время!"

Августин Блаженный

 

 

− Беги, Ян! Спасайся! Не думай о нас! Ты должен остаться в живых, чтобы продолжить наш род.

− Нет, отец… я не покину вас…

− Сынок, судебные исполнители и солдаты вот-вот ворвутся сюда. Я не хочу, чтобы они арестовали и тебя.

− А как же вы… мама и мои братья?

− Я не знаю, каков будет наш приговор - казнь или пожизненное рабство, но ты должен избежать этого. Не для того веками процветал род Шэн, чтобы Ин Чжэн1 искоренил его в одночасье… Уходи к реке и жди там Гуана. Он верный друг нашей семьи и обязательно поможет тебе. Я уже предупредил его, - Юн-чэн посмотрел на сына, сознавая, что видит его в последний раз, обнял крепко и легонько подтолкнул к открытому окну. Помог сыну выбраться наружу и крик-нул тому вслед: - Что бы ты не услышал позади себя, не оборачивайся и не воз-вращайся!… Прощай, сынок… - добавил он уже вполголоса.

После двадцатилетней непрерывной войны между семью царствами древне-го Китая царству Цинь во главе с Ин Чжэном удалось разбить своих противни-ков и захватить их территории. Главой нового государства был провозглашен Ин Чжэн – первый император Цинь Шихуанди. Столицей царства Цинь стал город Сяньян2 на реке Вэйхэ. Под властью образовавшейся империи оказалась огромная территория, охватывающая разные по этническому составу, хозяйст-венным занятиям и уровню общественного развития регионы.

Для всех своих подданных император дал единое полноправно-свободное гражданское наименование – цяньшоу.3

И тем не менее император не ограничился покорением древнекитайских царств и продолжил экспансию на севере и юге. Завоевания и колонизации ста-ли лейтмотивом всей внешней политики первого императора.

В северной периферии империи в это же самое время складывался с поразительной быстротой мощный племенной союз сюнну4. Его набеги на погранич-ные села сопровождались кровопролитиями и угоном тысяч пленников.

Против сюнну выступила циньская многотысячная армия, нанесшая им по-ражение и оттеснившая их кочевья за излучину реки Хуанхэ. Чтобы положить конец вторжению враждебных кочевых племен, император Цинь Шихуанди приказал укрепить северные границы своего царства и возвести гигантское фортификационное сооружение, названное позже Великой китайской стеной.

Для строительства стены власти использовали военнопленных и государст-венных рабов, которых благодаря карательной системе в империи оказалось огромное количество.

"Цинь учредила рынки рабов и рабынь, которых содержат в загонах вместе со скотом… Император, управляя подданными, всецело распоряжается их жиз-нью..." – сообщают древнекитайские авторы.

Тяжелейшие трудовые повинности легли на плечи основной массы "черно-головых". Государственных рабов гнали на работы сотнями тысяч, но их не хватало, несмотря на постоянный приток. Не выдерживая непосильных работ, люди гибли тысячами, и вскоре рабочей силы стало недоставать, чтобы завер-шить планируемые императором градостроения и укрепление государственной границы. Дабы исправить создавшееся положение, Цинь Шихуанди ввел ис-ключительно тяжелый поземельный налог. Уклонившиеся от налогов земле-владельцы карались законом – ссылаясь на пожизненные работы в регионы строек. Многие семейства, чтобы укрыться от налогов и повинностей, убегали общинами, во главе с советом старейшин. Однако их разыскивали и наказывали в соответствии с жестоким и беспощадным законом.

В стране царил террор, землевладельцев, выказывающих недовольство, каз-нили со всем родом, а соучастников, по закону круговой поруки, обращали в рабство. Порой круг признанных преступниками членов семьи землевладель-цев, а также, семей связанных с ними, расширялся настолько, что каре одно-временно подвергались целые группы сел. Но это ничуть не тревожило безжа-лостного правителя, ему нужны были рабы – и он их получал.

Одним из семейств землевладельцев, выказавших недовольство, была семья Шэн. Ввиду древности их рода и аристократических корней, члены этой семьи полагали, что их не подвергнут такому виду наказания, как публичная казнь, однако они ошиблись. Для императора расплата для всех цяньшоу была еди-ной. Конечно же, они могли, как и многие другие семейства, бежать и скры-ваться в горах в лагере повстанцев, и вместе с остальными провинившимися людьми готовиться к восстанию. Но члены семьи Шэн находили этот поступок ниже своего достоинства. Отказавшись от побега, рассудительные старейшины семьи Шэн решили остаться и с честью принять свою участь.

Проводив взглядом младшего из своих сыновей, глава семьи Юнчэн Шэн вернулся к родственникам, собравшимся в его большом и просторном доме. Все с нетерпением дожидались его прихода.

− Род Шэн будет жить! И Ин Чжэну его не искоренить!

Это сообщение обрадовало каждого из присутствующих, но радость их была недолгой. В дом, с предписанием арестовать всех членов семьи, ворвались представители власти. Даже зная о предстоящей расправе, правонарушители были более чем спокойны, потому как сердца их согревала непоколебимая на-дежда – в будущее рода Шэн.

Ян Ли Шэн, четырнадцатилетний представитель провинившейся перед го-сударством семьи, был не по годам умен. Смышленость и храбрость юноши, хорошо известные родственникам, спасли его жизнь. Он мог выпутаться из са-мой безвыходной ситуации, был отважен и добр, да к тому же слишком молод, чтобы вместе с остальными идти на плаху.

Отдалившись от родного дома и села, Ян добрался до зарослей камыша на берегу реки Цзюйхэ5, где его должен был дожидаться друг отца – У Гуан. Юноша притаился в камышах в ожидании проводника. Просидев там некоторое время, он высунул голову и огляделся. Вокруг было темно и тихо. Быстротечная река едва виднелась сквозь ночную мглу.

Предположив, что в зарослях он будет невидим для проводника, Ян вышел на открытую местность. Он был приземистым, широкоплечим, закаленным и пышущим здоровьем. Высокий лоб, узкий разрез светло-карих глаз, прямой нос, большой рот с толстыми губами, и смоляные длинные волосы, собранные в ту-гую косу, составляли внешность четырнадцатилетнего представителя древнего рода. На нем были темно-синие брюки, белая нательная рубашка и короткий коричневый халат, опоясанный черным поясом. Ноги защищали обмотки и обувь с прямоугольным носком.

Тревожно озираясь по сторонам, Ян приблизился к берегу реки. Как бы он ни надеялся разглядеть в темноте силуэт ожидаемого человека, все было на-прасно. В округе кроме него никого не было.

Откуда-то издалека донесся пронзительный женский крик. Взгляд юноши обратился к деревушке невдалеке, огни которой озаряли ночное небо.

"Они там… солдаты в деревне… и наверное уже пленили моих родных", – от этой мысли сердце его бешено застучало.

Ему почему-то казалось, что он предает своих родных, пускаясь в бега. Но ведь такое решение не было принято им своевольно, а навязано советом старейшин, и он обязан был подчиниться.

У Гуан, друг его отца, был одним из повстанцев, скрывавшихся в горах. Именно туда и должен был он препроводить юного Шэна. Семья Гуана также была подвергнута каре, но их, как соучастников, помогавших спастись другой знатной семье, приговорили к пожизненным работам на карьере. Гуану удалось сбежать оттуда, и уже более пяти лет он жил в лагере мятежников.

"Повстанцы, только они могут поднять восстание и низвергнуть тирана, - подумал Ян, ожидая одного из них. – Но будет ли новый правитель справедли-вее и милосерднее нынешнего? Этого никто не может предсказать…. – вновь послышался женский крик, - …сегодня циньские солдаты казнят мою семью, а завтра деспот натравит их против всего народа… Бунт! Вот что действительно может спасти жителей Поднебесной империи от безжалостной династии Цинь… И я непременно должен участвовать в восстании… Я обязан отомстить за невинно пролитую кровь моих родных!…"

Пока Ян Ли планировал свое мщение жестокому правителю, в селе верши-лась казнь над осужденной семьей Шэн.

Выведя из дома провинившихся, судебный исполнитель зачитал вердикт и велел подготовить их к казни. Один из солдат, пересчитав осужденных, с вол-нением подбежал к рослому мужчине в украшенных нагрудных латах, высокой шапке и сапогах. Доложил ему о численности приговоренных, насторожив офи-цера своим сообщением.

По закону казни подвергался не только человек, совершивший особо тяжкое преступление, но и все его родственники в трех поколениях. Недостача одного из членов семьи могла повлечь бунт, а главное – возродить род преступника.

Офицер недобро покосился на правителя общинной администрации, под ру-ководством которого было десять деревень, включая и ту, где предстояло со-вершить казнь бунтовщиков. Правитель общины Со Ман насупил брови, за-слышав эту новость. С недовольной физиономией он подошел к главе семьи Шэн.

− Где твой младший сын, Юнчэн? – зная всех в лицо, спросил Ман.

− Умер от недуга на прошлой неделе, – сухо ответил приговоренный.

− Умер? Но ведь похорон не было. А может, он не умер, а просто сбежал?

Со Ман резко повернулся к офицеру.

− Я уверен, он должен быть где-то здесь.

− Обыщите все дома, всю округу… Мальчишка не мог далеко уйти, - скомандовал офицер Ип Фонг.

Солдаты рассеялись по всей деревушке в поисках беглого преступника. Обыскав каждый дом, они привели к командиру нескольких подозреваемых подросткового возраста.

Со Ман, знавший каждого жителя деревни, произведя осмотр, пришел в бе-шенство.

− Нет! Его здесь нет! Где, где твой сын, Юнчэн?

Губы осужденного тронула надменная улыбка. Он выпрямился и с достоин-ством ответил:

− Там, где его никогда не найдут. Хуанди и Мэньнуна6 защитят его, и род Шэн будет жить! Прошу вас при встрече непременно доложить об этом нашему почтеннейшему правителю.

Ман заскрежетал зубами и кивнул палачу, чтобы тот немедленно обезглавил опасного государственного преступника…

Воины с факелами рассыпались по округе в поисках беглого правонаруши-теля. Увидев, как к реке скачут всадники, Ян догадался, что гонятся они за ним. Солдаты стремительно приближались туда, а провожатого все еще не было.

− Гуан! Гуан! – позвал юноша в пустоту ночи и, не получив отклика, побежал к бамбуковому лесу, раскинувшемуся на западном берегу реки.

Стволы деревьев в лесу были различимы во мраке и мареве. Туманы и дож-ди были присущи весеннему сезону. Но в тот вечер белесая дымка несла в себе невероятную и необъяснимую силу провидения.

Вбежав в лес, Шэн устремился в самую чащу, надеясь там скрыться от пре-следователей. Он остановился ненадолго, чтобы отдышаться, и внезапно по-чувствовал на лице чью-то большую ладонь. Незнакомец, заглушив крик бег-леца, прошептал:

− Тише, Ян, не кричи, не то воины услышат тебя.

Голос говорящего был знаком юноше. Это был тот самый провожатый, ко-торого он ждал у реки.

− Гуан, почему вы опоздали?

− Я не мог приблизиться к деревне. Солдаты оцепили ближайшие дороги и мне пришлось добираться сюда на лодке… - он выдержал паузу и спросил. – Ну что, пошли?

Шэн молчаливо кивнул.

− Где вы оставили лодку?

− Чуть ниже, в зарослях камыша… - мужчина резко умолк и прислушался. – Они где-то близко… очень близко… не успокоятся, пока не поймают тебя… Послушай-ка меня, Ян, - провожатый понизил голос до шепота, - если мы вдруг наткнемся на солдат, ты побежишь к реке, а я отвлеку их внимание.

− Но как же…

− За меня не тревожься, я сумею позаботиться о себе. Я постараюсь увести их далеко от реки, чтобы ты беспрепятственно смог отплыть…

− Отплыть? Без вас?

− Да, Ян… Не думай обо мне, главное сейчас – это твоё спасение. Если я попадусь в руки солдат, в одиночку я сумею бежать, но если они пленят нас обо-их, сделать это будет гораздо сложнее… Поэтому, что бы не случилось, не возвращайся обратно в лес.

− Но куда я поплыву?

− Следуй к низовью реки, там тебя встретят наши люди – Кай и Лю. Они проводят тебя до лагеря…

Вблизи послышался топот лошадиных копыт и из тумана выросли фигуры всадников. У Гуан безмолвно указал направление, в котором должен был бежать сын его друга. Он понукнул юношу и побежал в противоположную сторо-ну.

Шэн помчался, бесшумно лавируя между деревьями, а его провожатый на-оборот усиленно пытался привлечь к себе внимание. Этот нехитрый трюк сра-ботал, и солдаты, разглядев силуэт убегающего человека, погнались за ним. Од-нако У Гуан просчитался, не предвидев того, что вторая группа преследователей в это же самое время прочесывала берег реки.

Выбежав из леса, Шэн понесся к предполагаемому местонахождению лодки. Он уже был в нескольких шагах от зарослей камыша, как вдруг заметившие его солдаты устремились к нему. При всей своей ловкости и силе, Яну не хватило бы времени подтолкнуть лодку в воду и отплыть на ней. Даже если бы он успел сделать это, на реке он стал бы отличной мишенью для лучников. Поэтому ему пришла в голову мысль вернуться обратно в бамбуковый лес. Там, в непрогляд-ном тумане, он смог бы оторваться от преследователей. Заметив намеренье от-даляющегося беглеца, солдаты галопом погнали лошадей.

Шэн был уже близок к спасительной границе леса, а солдаты все еще не могли нагнать его. Им был отдан приказ доставить мальчишку живым или мертвым, и они не желали упускать преступника.

− Не дайте ему уйти! Стреляйте в него! Стреляйте! – крикнул один из солдат, и двое других, натянув тетиву луков, навели стрелы на беглеца.

Град стрел, с трехгранными, железными наконечниками, обрушился на Шэ-на. Еще несколько шагов, и ему удалось бы оторваться от преследователей, но судьба не благоволила к нему.

Одна из стрел вонзилась в плечо юноши, заставив его вскрикнуть от боли. Однако он решил не останавливаться. Спустя минуту еще одна стрела вонзи-лась промеж лопаток беглеца. Второе ранение принесло ему неимоверную боль. Разум на миг помутился от острого ощущения боли, но Ян принудил себя бежать. Скорость его уменьшилась, и всадники сократили расстояние. Хотя он и проскочил границу леса, но солдаты не отступали. Ближайшие деревья были скрыты густым туманом, именно туда Шэн и пытался добраться. Только там он смог бы избежать неминуемой смерти от рук солдат, но третья фатальная стре-ла разрушила его надежду…

Ян вскрикнул, ухватился за бок и, не имея больше сил продолжить дорогу, упал на колени. Услышав его стоны, преследователи остановились.

− Я смертельно ранил его! Он больше не жилец! – горделиво воскликнул лучник.

− Возьмем его к Ип Фонгу?

− Зачем? Он все равно подохнет, так какая же разница, где он отдаст концы?

− А ты думаешь, Фонг поверит тому, что мы прикончили его? Вэй! Поди принеси мне его голову, - приказал старший из солдат.

Спешившись с коня, Вэй направился к преступнику. Юноша все еще сидел на коленях, пытаясь усилием воли превозмочь мучительную боль. Он не слышал разговора солдат и с трудом соображал происходящее вокруг. Дрожащими руками дотянулся до стрелы, торчащей у него в боку, сжал ее в кулак и, сделав резкое движение, вытащил инородный предмет. Приглушил свой крик, до крови закусив губы. Сделал глубокий вдох и приложил неимоверное усилие, чтобы не потерять сознание. Однако одной силы воли было недостаточно. Голова юноши пошла кругом, земля убежала из-под ног, деревья накренились, будто готовые повалиться, и он растянулся на сырой земле. Вблизи послышался шелест травы и над Яном выросла статная человеческая фигура. Ухватившись за длинную ко-су раненого, солдат откинул его голову назад. При блеклом свете факелов Вэй всмотрелся в перепачканное грязью и кровью лицо юного преступника. Глаза обреченного тщетно напрягались, пытаясь разглядеть своего палача. Он почув-ствовал холодок меча на своей шее и зажмурил крепко глаза в ожидании неми-нуемой смерти…