Вчера было первое октября. Наступила осень. Уже холодно. Дует ветер. Идет дождь и на дороге много красивой желтой листвы. Я собрала букет из кленовых листьев и поставила в вазу.

Сегодня я проснулась в семь часов утра. Умылась, сделала за-рядку и позавтракала. На завтрак я съела овсяную кашу и бутерброд с маслом. Дома у нас хорошо. По радио передавали пионерскую зорьку. Бабушка читала газету. В соседней комнате жужжала папина бритва. А брат перед уходом на работу пожелал мне ни пуха ни пе-ра, потому что по географии у нас контрольная работа, и Нина Александровна сказала, что она поставит двойку тому, кто до сих пор путает широту с долготой. Потом я собрала портфель и ровно в семь пятьдесят пошла в школу. Я вышла из арки, повернула налево и поднялась на бульвар.

На лавочке под ивой сидела старуха Галя. Ветер трепал вы-бившуюся из-под платка седую прядь. Она увидела меня и привет-ливо махнула рукой. "За молоком?" - спросила она своим каркаю-щим голосом. И я внезапно остановилась, потому что вспомнила, что уже давно не учусь в школе. Что папа умер, когда мне было три-надцать. Бабушка - когда я перешагнула двадцатилетие. Что брат уехал и доживает где-то на севере... Что я давно живу одна. Что во рту у меня три, а в паспорте семьдесят четыре. И я вернулась тем же путем назад в дом. В прихожей стояли старые ботинки брата, на трюмо забытая валялась папина бритва, бабушка не дочитала статью журналистки со смешной фамилией Сладкомедова... Я села на стул и заплакала. Было тихо. На кухне капало из крана. А под потолком, вокруг пыльного плафона летало мамино любимое: «Никто не срав-нится с Матильдой моей!»

…Из кухни выглянула мама с тарелкой в руках. "Что случи-лось? - спросила она, - Почему ты вернулась?" "У меня горло болит, - отвечала я, сжавшись и не поднимая головы, - Пойду в школу зав-тра."