Снег сыпался и сыпался в эту ночь. Огромными хлопьями ложился на сугробы, накрывал мягкими шапками машины и скамейки, ласково касался людей. И, наверно, только она грустила в эту ночь. Она стояла посреди парка, задрав голову, и смотрела в тёмное небо. Снег сыпался, фонари тепло и по-домашнему освещали вытоптанное пространство, а она стояла и смотрела. Что она там видела. Я не знаю. Но она стояла, не двигалась, и маленькая слезинка скатилась по румяной от лёгкого мороза щеке. Снег сыпался, быть может, желая утешить, он мягко опускался на её лицо, тут же таял и скатывался за шиворот. Она не обращала на него внимания, или просто не показывала этого. Её руки в варежках были засунуты в карманы тёплого пальтишки, шарфик безжизненно свисал из-под капюшона. В ушах были наушники. А она стояла под снегопадом и плакала.

Он в эту тихую и добрую ночь был раздражён и торопился домой. Проходя через парк и заметив плачущую девчушку посреди клумбы, он замедлил шаг и остановился. Ему хотелось домой, но пройти мимо он не мог. Что с тобой, девочка, спросил он. Послушай, сказала она, протянув один наушник. Он подошёл, послушно взял, воткнул и замер. Чарующие звуки околдовали его. Раздражение уходило, появилась лёгкость во всём теле, душа словно раскрыла свои крылья и захотела взлететь высоко – высоко, помчаться по залитой солнцем степи, покувыркаться на цветущей полянке, попрыгать под летним ливнем и ни о чём не думать… Он взглянул на неё, словно предлагая прямо здесь устроить танго под сыплющимся снегом, но она покачала головой. Слушай дальше, тихо произнесла она.

И он стал слушать дальше. Звуки ускоряли темп, накатывали волной, закручивали в своих чарующих мелодиях, и он почувствовал силу необыкновенную, как будто может победить кого угодно, свернуть горы, спасти кого-то, открыть что-то новое, и всё ему под силу! Он с гордостью посмотрел на девчушку, предлагая выбирать, что ему совершить такого необыкновенного, но она молчала, плакала, и он послушно продолжил слушать.

Звуки потекли неторопливые, тягучие, и он ощутил, как выворачивается наизнанку сердце. Душа уже не стремилась убежать куда-то или сделать что-то великое, а просто тихо вздохнула и затаилась где-то глубоко – глубоко, С непониманием и изумлением вслушивался он в музыку, а мелодия развивалась, сквозь тягучесть и неторопливость прорывались тонкие и острые звуки, и он почувствовал, как у него заложен нос и что-то мокрое скатилось по щеке. Он запрокинул голову и стал смотреть в тёмное небо.

Снег сыпался и сыпался в эту тихую ночь, накрыв пушистым одеялом всё вокруг, и он давно отчаялся заставить улыбнуться двух, что плакали в парке, задрав головы вверх.