Она была такая… Ух! Роскошная.

 

Сидела в глубоком кресле, сплетя ноги в косичку, и смотрела на меня сквозь дым от «Голуаза». И сразу было понятно, что ей всё позволено. Позволено, потому что не найдётся в мире того, кто мог бы запретить. Она рождена, чтобы покорять подиумы, улыбаться с обложек глянцевых журналов или водить на коротком поводке самых могущественных олигархов. Ей простительно носить кроссовки с деловым костюмом, заплетать бесконечные ноги, рисовать брови, похожие на взметнувшиеся крылья хищной птицы, и смотреть на меня свысока, взглядом какой-нибудь Нефертити, как на кусок дерьма. От этого взгляда хотелось пасть ниц и умолять только об одном – быть рядом. Хотя… я рядом с ней? Ну, только если в качестве раба с опахалом.

 

– Вы согласны?

 

Я даже удивился. Меня – спрашивать? Зачем, когда можно просто повелеть? Это я должен плясать от радости, потому что у меня, оказывается, какие-то «бешеные альфа-ритмы» и «повышенная эмпатия», и потому что неожиданно пригодится диплом «Щепки» и я наконец-то перестану противным фальцетом верещать за ширмой в театре кукол. Жизнь давала мне шанс выкарабкаться из глубокой задницы Петрушки.

 

– Хорошо, тогда пойдёмте, я покажу вам теперь уже и ваши пенаты. – Поднявшись, Виталина Олеговна стала одного со мной роста, а я далеко не карлик.

 

Пенаты оказались на удивление скромными. За соседней по бескрайнему коридору дверью располагалась «лаборатория». Там, среди стеллажей и штабелей с каким-то непонятным оборудованием, обнаружился пыльный пухлый человечек, из-за кустистой бороды похожий на гнома.

 

– Вадик. – Он вытер о штанину и протянул руку и под бородой оказался ненамного старше меня.

 

– Игорь, – я ответил на неожиданно крепкое рукопожатие.

 

– Вадим – наш мозг! – не без гордости объявила Виталина Олеговна, и по его взгляду я понял, что «мозг» тоже безнадёжно околдован чарами «Нефертити».

 

Это весь «дружный коллектив»? Я вспомнил давешний звонок: «Здравствуйте, меня зовут Виталина Олеговна, я руководитель молодой и перспективной компании, занимающейся научными разработками в области человеческой психики…» Надо же, три года моё резюме бесцельно болталось на «hh.ru», и вдруг приглашение на собеседование! Немного удивило, что сначала меня отправили на ЭЭГ, потом на полиграф, где задавали неожиданные вопросы, например, могу ли я убить человека, и только после этого назначили встречу. Да, ещё анкету пришлось заполнить странную. Там было и про сексуальные фантазии, и про любимые мультфильмы. Но, с другой стороны, что-то про психику же. И зарплата манила. Как тут откажешься?

 

Впрочем, кроме «мозга», в смежной комнатушке, гордо именуемой «мастерская», отыскались и «руки». Они что-то паяли в облаке вкусного канифольного дыма. Звали их Германом. Он был долговяз, лыс и очкаст. И молчалив.

 

Что касается «ног», то ими был Миха. Молодой – только после армейки – улыбчатый, вертлявый и болтливый водила, похожий на цыгана. Интересно, роль какого органа отводили мне в этом самодостаточном организме?

 

* * *

 

На следующий день Миха повёз меня на всестороннее обследование в клинику. Оказывается, я подписал согласие на операцию по вживлению в мозг электродов.

 

– На, почитай! – он сунул мне какую-то потрёпанную брошюрку. – Может, поймёшь. Я вот ни хрена не понял.

 

В книжке было что-то про термитов и пчёл. «Общая пси-система сообщества в состоянии решать довольно сложные задачи, возникающие при борьбе за выживание, – сидя в очереди, я честно пытался вникнуть в текст, – что и позволило видам, создающим такие пси-системы, выжить и сохраниться на протяжении почти трёх миллиардов лет. Но, в то же время, такие пси-системы не достигли того уровня развития, при котором возникает сознание, выделение себя из окружающей среды». – Тут я махнул рукой и не стал дальше заморачиваться.

 

– Вопросы есть? – Вадим заметил у меня в руках брошюрку, когда я вернулся после обеда.

 

Я пожал плечами.

 

– Ну тогда поехали, покажу на деле.

 

– Вокруг каждого живого организма создаётся защитная оболочка, представляющая собой сгусток поля, генерируемого нейронами, мозгом этого организма, – продолжил он уже в машине. – Понятно?

 

Я не хотел кивать, но машина подпрыгнула на лежаке и получилось, что я кивнул.

 

– Это так называемое пси-поле, и оно тем сильнее, чем более сложно устроена нервная система организма. При определённом количестве нейронов возможно появление самосознания, или разума, но и сравнительно примитивные существа способны к сложным и слаженным действиям. Они достигают требуемого уровня путём увеличения числа особей, объединённых в единое пси-поле так называемого надорганизма. То есть некое подобие разума складывается из хаотически разрозненных элементов.

 

– Приехали! – объявил водитель, и Герман принялся молча выгружать из багажника какие-то ящики.

 

– Детский садик? – удивился я.

 

– Халтурка! – подмигнул Миха.

 

Мы быстро перетаскали ящики к чёрному ходу небольшого двухэтажного здания. Герман расставил что-то типа мегафонов на треногах, Вадим раскрыл ноут.

 

– Держи огнемёт! – скомандовал Миха. – Они оттуда попрут, – он кивнул на приоткрытую дверь в полуподвальное помещение.

 

– Кто попрёт? Зачем огнемёт? – недоумевал я.

 

– Пользоваться умеешь? – Миха помог мне надеть ранец. – Направляешь, нажимаешь, всё просто.

 

Сам он был вооружён таким же и встал от меня метрах в пяти.

 

– Внимание… – Вадим поднял руку, – старт!

 

Сначала ничего не произошло. Потом послышался шорох, как будто комкают бумагу. И вдруг ступеньки накрыла шуршащая рыжая волна.

 

– Гарик, огонь! – крикнул Миха.

 

И стал огонь! Я нажал на гашетку даже раньше, чем понял, что произошло. Инстинкт сработал. Через пару минут волна иссякла, я отпустил курок и огляделся. Тысячи тараканьих трупиков, неприятно потрескивая, догорали перед нами. Никогда столько не видел. Ни живых, ни мёртвых.

 

– Не называй меня Гариком! – Я сурово посмотрел в глаза водителю. – Бесит.

 

– Это было воздействие управляемого пси-поля, – объяснил Вадим на обратном пути. – Мы давно уже научились управлять сообществами примитивных существ. Нужно только, чтобы их было много в одном месте, рядом друг с другом. И тогда мы можем передать некие команды на волне их пси-поля. Грубо говоря, мы приказали им спасаться от опасности и бежать в нашу сторону. Таким способом мы можем остановить нашествие саранчи или утихомирить рой разъярённых пчёл. Но чем сложнее организм, тем труднее им управлять. Например, не уверен, что мы сумеем избавить город от грызунов, как Гамельнский крысолов. По крайней мере, пока. Но определённые успехи делаем. Вечером покажем, чему мы уже научились.

 

* * *

 

Солнце поцеловало краешек планеты. Воздух розовел вместе с закатом. И вместе с ними розовело озеро. А над озером плясала и извивалась серая туча.

 

– Мурмурация скворцов… – Я залюбовался зрелищем.

 

– Правда, завораживает? – Вадим встал рядом, надевая киберперчатки и виртуальные очки.

 

Герман тем временем расставил полукругом пять или шесть излучателей и две камеры на некотором удалении друг от друга.

 

Стая птиц под невнятное жужжание самозабвенно исполняла виртуозный, одним только им понятный танец. Танец хаоса. Серый громадный вихрь на фоне багряных облаков то закручивался зловещим смерчем, то взбухал исполинским пузырём, чтобы тут же лопнуть и разбежаться нестройными волнами, которые в следующий миг превращались в фантастические живые фигуры, похожие на плащ вальсирующего человека-невидимки или на корчащего рожи Микки-Мауса, или на… да что угодно можно было увидеть в этой феерии. Как там? Надорганизм? И в самом деле, казалось, что каждый скворец – всего лишь клетка в теле какого-то существа, всего лишь частичка слаженно действующего механизма.

 

– Есть контакт! – воскликнул Вадим, и в тот же миг стая дёрнулась, развалилась на миг, будто судорога помех прошла по небу, но через секунду птицы снова сгустились в облако.

 

Только теперь оно стало подвластно воле человека. Теперь этим шоу дирижировал Вадим. Вот его руки слепили в воздухе воображаемый колобок, и тут же стая сбилась в плотный шар. Вот разошлись в стороны – и шарик разорвало на две полусферы. Дирижёр отсёк лишнее, и в небе появился куб. Руки нарисовали спираль, и стая послушно завертелась волчком.

 

Небо угасало, и волшебник наконец насытился своим могуществом. Руки плавно опустились, стая разом осела в плотных кустах за озером. Утихло навязчивое бормотание. Я зааплодировал. Маэстро снял очки, отступил на шаг и с достоинством поклонился.

 

Сидя на заднем сидении между Германом и таким же немногословным ящиком, я тоже молчал. Молчал и всё прокручивал в голове сюрреалистическое воздушное представление. И вдруг меня озарила мысль.

 

– А что если научиться так же управлять людьми?!

 

– Молодец! – обернулся Вадим. – Вот для этого ты нам и нужен.

 

* * *

 

Бритая голова чесалась в тех местах, где мне просверлили череп и вставили электроды. Теперь я был похож на Вин Дизеля и не снимал шапочку даже ночью. А на затылке у меня болталась косичка проводов. Чисто киборг какой!

 

Герман подключил разъём к ноуту, Вадим щёлкал по клавиатуре у меня за спиной.

 

– Вот теперь вы должны показать, чему научились в театральном, – Виталина Олеговна была в нежно-зелёном брючном костюме с глубоким вырезом на груди.

 

– Объясните, что мне надо делать? – Я старался не коситься на дыньки, хотя это было трудно.

 

– Эмоции, – пояснил Вадим.– Нам нужны человеческие эмоции. Чистые и сильные.

 

– Эмоции? А зачем?

 

– Чтобы покорить мир! – с пафосом заговорила Виталина Олеговна. – Представьте, что можно разгонять не тараканов, а демонстрации! Всего-то облучить толпу страхом или апатией. Да любое правительство заплатит нам сколько попросим. Или на войне. Внушаем неприятелю уныние и берём в плен, пока тёпленький! Да, это придумано задолго до нас, но только теперь мы смогли оживить идею.

 

– У меня всё готово, – доложил Вадим.

 

– Игорь, вы можете заплакать? – Дыньки качнулись прямо перед моими глазами.

 

– Раз плюнуть! – Я сглотнул.

 

И заплакал.

 

Заплакал натурально. Простейший этюд для первого курса. Нужно только реально почувствовать горе. Или вообразить. И я зарыдал от собственной никчемности, от того, что сгодился только на роль подопытного кролика и что так близко расплываются злополучные дыньки, а не укусишь.

 

– И-и-и, – вдруг тоненько завыли над ухом.

 

– Кх-м… – Герман закрыл лицо и отошёл в угол.

 

– Ну ты даёшь! – Лицо Вадима сияло от восхищения, а слёзы одна за одной ныряли в бороду.

 

– Что с вами? – Я удивился и перестал плакать.

 

– Мы усиливаем ваши эмоции и передаём по пси-полю в ограниченном пространстве, – Виталина Олеговна размазывала тушь платочком. – Сейчас мы чувствуем то же, что и вы.

 

Выходит, все мы синхронно скорбели над моей несостоятельностью. Смешно!

 

– Х-х-х, х-х-х, – хрипло затрясся угол с Германом.

 

– Хи-хи! – совсем как девчонка зажала рот Виталина Олеговна.

 

– Гы-гы! – неожиданно громко, по-гномски, загоготал Вадим.

 

Ах, вам смешно! Я почувствовал, что запылали щёки.

 

– Да убавь ты уже! – зло бросила Вадиму начальница.

 

– Как-нибудь сам разберусь! – огрызнулся тот.

 

– Да пошли вы все! – вдруг взорвался Герман. – Я ухожу! Ищите другого дурака за четыре сольдо.

 

Сейчас наш «дружный коллектив» напоминал стаю голодных собак, готовых вцепиться друг другу в глотки из-за дрянной кости. Нужно было срочно что-то делать…

 

– Не уходи! – повис Вадим на Германе.

 

– Я повышу тебе зарплату! – Виталина загородила проход. – Всем повышу! Мальчики, вы такие молодцы! Я так вас люблю! – а сама с меня прям глаз не сводит.

 

– Да ладно… – забубнил Герман. – Я пошутил… Куда я… от вас?

 

Вот что любовь животворящая с людьми делает! И главное, мне даже не пришлось притворяться.

 

– Подвезти? – Нежно-зелёная фигура подкараулила меня у выхода.

 

– Виталина Олеговна… – Я понимал, что не могу отказаться, даже если бы и хотел, тем более что я не хотел.

 

– Можно просто Вита…

 

* * *

 

Без косметики она ещё красивее! С полотенцем на голове, раскрасневшаяся, в небрежно запахнутом коротком халатике.

 

– Парни боятся красивых женщин, – она поднесла кофейную чашку к припухшим губам. – Боятся, что мы стервы, что нам нужны только деньги. А нам нужна всего лишь любовь. Как и всем.

 

– Вита… А что дальше? – осторожно начал я. – Вот мы запишем эмоции, и что? Зачем я тогда буду нужен?

 

– Игорёша, ты что? – она расплела ноги, опустилась передо мной на колени и заглянула в глаза. – Теперь ты с нами, ты наше сердце. А самое главное – моё!

 

И я впервые в жизни не полез за ответом в карман, потому что стеснялся ещё сказать о своих непривычных чувствах. Чувствах, которые жгли и распирали изнутри, потому что быть чьим-то сердцем – это очень почётно и ответственно. И от этого настоящее сердце готово выпрыгнуть.

 

С записью эмоций у Вадима никак не получалось. Он хмурился, злился и психовал. Жаловался, что всё очень сложно. Говорил, что люди не тараканы.

 

– Понимаешь, одно дело – усилить, – теребил он бороду, – чтобы усилить голос, достаточно примитивного рупора. Но чтобы записать – требуется сложнейшее устройство и носитель. Мы пока не способны сохранить пси-поле человека, не хватает быстродействия процессора для работы с таким колоссальным объёмом данных.

 

Однако испытание более мощных излучателей прошло успешно. Кто не слышал о последней битве болельщиков? Мне футбол по барабану, я сидел в вип-ложе в своей дурацкой шапочке и не мог разозлиться. Герман тарабанил пальцами по парапету, Вита хмурила брови.

 

– Гарик, давай уже! – не выдержал Вадим.

 

И тут один из фанатов под нами не глядя зарядил соседу в ухо. И началось! Трещали трибуны и черепа зрителей, полиция не жалела дубинок, судья израсходовал все красные карточки. Я растерялся и не мог сосредоточиться, не мог чётко почувствовать какую-нибудь другую эмоцию.

 

Потом Вадим объяснил, что это и не помогло бы, потому что громадное число пси-полей имеет чудовищную эмоциональную инерцию. Эффект толпы. Это сначала, когда эмоции каждого более-менее хаотичны, заставить их колебаться на одной волне нетрудно. Но потом остановить этот мощнейший вал практически невозможно. Всё равно что в одиночку противостоять снежной лавине. Нужно в тысячи раз больше энергии. А это уже небезопасно. Мы тогда чудом успели проскочить под струями водомётов и запрыгнуть в машину. Ретировались в напряжённой тишине, испуганно поглядывая друг на друга.

 

– Мальчики, по-моему, мы делаем что-то не то…

 

* * *

 

И вот мы едем с Витой на юг по трассе М-4. Едем в её огромном внедорожнике с полным багажником оборудования.

 

– Это здесь! – Я подрулил к самому забору вышки 5G.

 

Вадим всему научил:

 

– Я написал программу для дистанционного подключения наших излучателей. Честно говоря, до сих пор удивляюсь, что никто до этого не догадался использовать вышки в качестве ретрансляторов пси-поля. А может, и догадались. Кто знает?

 

Я направил излучатели в сторону вышки, запустил генератор, подсоединил затылочный разъём. Вита надела шапочку из фольги. «Чтоб от счастья не лопнуть», – улыбнулась.

 

– Внимание… – я поднял руку, – старт!

 

– Люблю тебя! – Мягкие губы потянулись к моим.