Из рассказов моего отца о войне.

 

Родилась я после Великой Отечественной войны, спустя шесть лет.

Сколько себя помню ребёнком, повсюду в нашем маленьком городке

Харцызске, что на Украине, ещё зияли раны войны. Кое-какие здания

уже были восстановлены, но от большинства высились лишь груды

кирпичей.

Безногие солдаты, прыгающие на костылях, часто встречались на пути

прохожих, мирно гуляющих по дорожкам улиц.

Здесь частенько можно было видеть солдат совсем без ног на маленьких

деревянных тележках. Остатками ног они были привязаны ремнями к

тележкам и ловко ездили по каменным улицам, отталкиваясь обеими

руками со специальными накладками.

Я очень любила мороженое и бегала за ним в киоски, которые

были недалеко от нас.

Около них часто стояли длинные очереди женщин за ситчиком. Тут

же бегали дети, ожидая своих мам, когда те получат положенные метры

ткани. Радости у всех было много: и у детей и у взрослых.

Матери постоянно выкрикивали имена своих детей и

предупреждали, чтобы они далеко не уходили. Я тоже частенько

имела возможность порезвиться с ребятнёй. А по вечерам приходил с

работы мой отец, бывший фронтовик. А в настоящее время работал

шофёром на полуторке. Он был уважаемым человеком на нашей улице.

Если кому-то из соседей нужен был транспорт, то всегда шли с

просьбой к Дмитрию. А он никогда никому не отказывал. За положенный

могорыч мог всем всё перевезти, даже сам мог погрузить и разгрузить.

Когда отец был подвыпивший, я всегда к нему приставала с просьбой

рассказать что-нибудь про войну. Он был призван на фронт в 1943 году

осенью, ему не было ещё и 18 лет. Когда отец был трезв, то был

немногословен, но если ему "за шиворот" немного наливали, то у него

развязывался язычок.

В очередной раз я к нему подкатила со своими распросами. Расскажи, да

расскажи, сколько немцев ты застрелил?

Отец никогда не рассказывал об убийствах, он всегда отмалчивался и

только кряхтел, почёсывая нос. Видимо ему не хотелось это страшное

время вспоминать. Однажды в " расслабленном" состоянии он всё-таки

поведал мне об одном забавном случае. Мне тогда было лет девять-

десять.

Это было поздней осенью. Отряд русских солдат, в котором воевал отец,

окопались около одного колхозного поля на Украине. Местность я

не помню, так как прошло очень много времени с тех пор, и всё

подзабылось. Но, что было это на Украине, ближе к югу, точно помню.

Солдаты выкопали окопы, засели в них и ждали наступления. Отец был

горяч, сказывалась татарская кровь. Да кто в свои 17 лет с небольшим

был не смел?

Прознали они, что в метрах пятидесяти от окопов, была бахча. Там уже

созрели арбузы, виднелись их пузатые тёмно-полосатые брющки. И так

хотелось нашим ребятам их отведать.

Вызвались смельчаки и решили за ними поползти, чтобы набрать. А с

другой стороны поля их заметили немцы и открыли огонь. Стреляли не по

ним, а вверх.

Оказывается, на противоположной стороне этого огромного поля

окопались немецкие солдаты. Они сидели смирно, чтобы себя не

обнаружить. Но, заметив движение в их сторону, стали стрелять. Бахчевое

поле было длинным, пули всё равно бы не долетели, но напугать, наших

солдат напугали. Тогда решено было поползти за арбузами ночью. Когда

пришла ночь, несколько смельчаков решились отправиться за добычей.

Взяли мешки, привязали их к себе верёвками и поползли. С ними

отправился и мой отец. Они нагрузились арбузами, приволокли на всю

братву. Потом другие вызвались тоже отправиться, и так много нанесли,

что на следующий день весь отряд только и питался одними арбузами.

Каждую ночь делались запасы на следующий день. Сколько

времени это всё длилось, я не знаю.

Когда в очередной раз возвратились солдаты почти пустыми, они

сообщили, что арбузы остались только на середине поля. Это близко к

немцам, и если они откроют огонь, то могут их пострелять. А умирать из-за

арбузов никто не хотел.

И вот ситуация разрешилась сама собой. Оказывается немцы тоже

лакомились арбузами с этого же поля, только с другой стороны. И у них

тоже кончились арбузы, им тоже хотелось полакомиться.

Чтоже придумали немцы? Они привязали мешок к концу

винтовки, помахали из окопа. Что означало "Не стреляйте!" Наши солдаты

поняли их намёк. Немцы во весь рост пошли на середину поля, держа

мешки над головой, набрали арбузов и понесли их к себе в окопы. Такую

возможность русские солдаты им предоставили. Никто не выстрелил по

ним, только наблюдали за тем, как они быстро действовали.

Что же наши? Они тоже взяли мешки, привязали их к винтовкам,

помахали немцам. Это означало: Не стреляйте, идём за арбузами. А

потом также, во весь рост, держа мешки над головой, пошли за

арбузами. На середине поля отец с солдатами быстренько

набрали полные мешки, что еле унесли.

Уже в окопе они рассказали, как слышны были в их адрес выкрики и

смех немцев. Они их пугали, но не стреляли.

Отец вспоминал, что кормили немецких солдат намного лучше, чем

русских. Они часто находили трофеи с немецкой тушонкой, шоколад и

разного качества хлеб. Все в окопе понимали, что немцам были арбузы

только для лакомства. А русские солдаты поедали их для утоления

жажды и голода. Сколько времени это продолжалось, не могу сказать.

Только пришёл час наступления.

У отца был хороший дружок, Виктор. С ним они всегда были

рядышком, ели из одного котелка, делили хлеб и ночлег, согревая друг

друга своими телами. Ночи стали холодными, осень поздняя. Днём

было тепло, а с вечера выпадала роса и тянуло сыростью. Фуфайки под

утро были мокрыми от росы. Виктор никогда не пил свои положенные сто

граммов спирта и отдавал отцу. А отец делился с ним едой, так как потом

у него пропадал аппетит, появлялся азарт громить врага. Вот и в этот раз

перед наступлением им выдали их положенные граммы спирта. Виктор

свою порцию отдал, как всегда, отцу. Они его согрели, разморили,

осеннее солнышко хорошо припекало. Отец подставил ему лицо,

откинулся на спину в окопе, закрыл глаза, да и заснул молодецким

крепким сном. А впереди должно было быть наступление. Ведь все

догадывались, для чего выдавались положенные граммы...