Сонька из "маленького Парижа" или кто остался с носом (из цикла

"Женские истории")

 

(История правдивая, особенно, что касается Соньки, то даже имя

подлинное. На фото остатки продуктового отдела военторга в бывшем

военном городке , мало того, что дерево выросло у входа, но еще и

асфальт стерся напрочь. Фото старое, пятилетней давности, а вдруг что-то

изменилось в лучшую сторону)

 

На Кавказе в советские целомудренные времена в одном крошечном

городке, который местные жители называли не иначе как "маленький

Париж", тоже работали проститутки. Их было немного и выглядели они

обычно. Носили ту же одежду, делали те же прически, что и остальные

девушки и женщины. Никто из них не появлялся на людях в колготках в

сеточку или в коротеньких черных шортах под лайковую кожу с плеткой в

руках. Я знала, что они есть, но не знала, кто это.

- Смотри, смотри, Сонька - проститутка подзаборная!

Мне было семнадцать, поэтому я завертела головой, ведь такое не

каждый день увидишь! Свое нездоровое любопытство удовлетворила

очень быстро. Девушка с кряжистой тяжелой фигурой стояла неподалёку,

а базарный люд исподволь разглядывал ее, не скрывая усмешек.

Она была слишком грязной, как человек, у которого нет дома вообще.

Ноги с черными пятками и серыми разводами, дешевые шлёпки, из

которых выглядывали пальцы ног с траурной каймой ногтей. Пестрый

простенький сарафанчик подчеркивал некрасивую фигуру. Такие темно-

сизые разводы на шее увидишь только у мальчишек, которые только что

пекли картошку или плавили свинец. Я сама только недавно вышла из

того счастливого возраста, когда вместе с пацанами и девчонками тоже

лазила по заборам и, разумеется, плавила свинец, потому что все мы были

ни кем попало, а детьми военных, выросших в воинской части и

получивших "солдатское" воспитание, потому что родителей вечно не

было дома. Солдатики многих из нас научили плавать, драться, свистеть,

играть в шахматы или в шашки и прочим необходимым жизненным

навыкам. С высоты сегодняшнего дня, понимаю, что мы помогали

служивым пережить тяготы военной службы, да и по интересам они

недалеко от нас ушли, те же дети, только постарше. Мы таскали им из

дома конфеты или домашнее печенье, а после дЕмбеля писали

коллективные письма в какую-нибудь уральскую деревеньку.

- Кому же она нужна, такая грязная, да еще за деньги?

- Не знаю, пользуется же кто-то, возможно, сельские или солдаты из

части. Морду газетой прикрывают,наверное, - мы с собеседницей

прыскаем в ладошку, чтобы сохранить приличия.

Я с любопытством стала разглядывать лицо. Массивный нос, в виде

картофелины занимал добрую половину, поэтому произвел на меня

огромное впечатление. Был бы крохотным, и даже впечатления бы не

осталось. Запомнился на всю жизнь! Остальные черты помню смутно.

В небольшом городе все знали, кто чем дышит. Жителей немного, пара-

тройка воинских частей и военных городков, где жили семьи

военнослужащих. Улицы города всегда были чистые и нарядные.

Двухэтажные или одноэтажные дома из розового туфа стоят по сей день

бок о бок с соседями, перед домами росли фруктовые деревья, и если

подпрыгнуть, то можно было схватить вишенку или алычу и есть ее по

дороге до следующего дерева. Рай для детей!

В этом городе все было прекрасно! Улицы благоухали запахом кофе и

свежей выпечки. В каждом доме пекли. Считалось, когда дома нет

пирожных, значит здесь живет ленивая хозяйка-неумёха. А кофе из турки

пили все. Да не просто так, а с ритуалом.

Уж не знаю, что там у японцев за чайная церемония, но кавказская

кофейная намного приятнее. Выпитая крошечная чашечка особым образом

опрокидывалась на блюдечко и начиналось самое интересное - гадание!

Гадали все! И дома, и в кафе, и в гостях. Чашечки ходили по кругу и

каждый, сидящий за столом, находил что-то новое в замысловатом

кофейном узоре. Общими усилиями определялась судьба хозяйки чашки

на ближайшее время. Это были самый чудесные мгновения! Сердце

замирало и радостно стучало, когда говорили, что ты замечательный

человек с хорошим характером, что в тебя тайно влюблены многие парни,

что дорога тебе в жизни предстоит светлая и радостная. Так хотелось

подробнее про парней, но мне, в силу возраста, слова не давали, потому

что моё дело было молчать и слушать. Потом подводился скучный итог:

"Не будь дурой, учись хорошо, а остальное приложится!" Учиться не

хотелось, тем более хорошо.

Уже тогда южные города вечером сверкали разноцветными неоновыми

огнями, а если только что прошел дождь, то огромное количество огней

отражалось на асфальте или на других предметах, покрытых капельками

воды. Огни переливались радугой, покачивались в мелких лужицах

асфальта, сверкали на проезжающих машинах, отражались в витринах

через дорогу, потому что некоторые улицы слишком узкие. Вот такой он -

"маленький Париж"!

Такой "жареной" новостью про проститутку не грех поделиться и с

родной матерью. На что она мне пояснила, что Сонька из армянской

семьи, что ее отец работает водителем и обладает точно таким же

огромным носом, величиной с полкартофелины. Страшно стыдится своей

дочери, потому что она опозорила семью на всю оставшуюся жизнь, а сам

он очень хороший человек, и всё время терзает себя вопросом, чего же ей

в этой жизни не хватало. Дочь дома не живет, а скитается по мелким

городкам зарабатывая собственными прелестями. А еще у Соньки есть

брат, который бьет ее везде, где увидит. Мне стало жалко незнакомого

водителя и несчастную проститутку, которую лупит родной брат.

А потом наступили такие времена, что я лет на двадцать пять начисто

забыла про эту Соньку.

Сначала началась учеба в ВУЗе, потом "счастливые" дни перестройки и

не менее "счастливые" времена Ельцина.

А в Грузии для русских и армян началась совсем другая жизнь.

Понаехали в спокойный город молодые нацики, которые день и ночь

ездили по городу и выкрикивали националистические лозунги, типа

"Слава Украине!", но в грузинском варианте и на грузинском языке: "Да

здравствует свободная Грузия!" Это была травля, кровь стыла в жилах, по

городу поползли страшные слухи, у соседки тети Лиды Савченко в Кутаиси

до смерти запытали стариков-родителей, кровавая потеха длилась всю

ночь. Когда тетя Лида приехала их хоронить, соседи стариков прятали

глаза или говорили, что если бы заступились, та же участь бы постигла их

семьи. Некоторые со слезами на глазах просили прощения за чужой грех.

Понятно, что люди не были виноваты.

Русские, которые были в состоянии выехать, стали собирать вещи.

Армяне еще как-то пытались бороться, но тоже уезжали семьями. Почти

все мои одноклассники-армяне теперь живут в России или в Армении,

некоторых понесло на Украину.

Моя семья выехала в Новосибирск.

И только где-то в 1992 году к нам в гости в Новосибирск приехала тетя

Лида, она тоже выехала из Грузии и живет теперь в Омске. Мы давно не

виделись, поэтому не без удовольствия вспоминали "маленький Париж".

Надо сказать, что Грузия, наконец-то стала свободной. Тетя Лида это

подтвердила. В чем проявлялось? В голоде, холоде, разрухе, кучах мусора

прямо на тротуарах, крысах, бегающих по городу. Фруктовые деревья, те

самые, с которых можно было сорвать вишенку или сливку в прыжке,

вырубились, чтобы было чем согреть холодные дома. В бывшей моей

образцово-показательной школе разобрали на дрова весь паркет. Город

превратился в барахолку. Зато уже было спокойно. Новое правительство

выдавило всех уголовников в Россию. Мы всегда охотно принимали всякий

сброд. В Европе это называется толерантностью. Не знаю, знал ли это

слово Ельцин, но поступил вполне толерантно, по-европейски, приютил...

Эх, Париж, Париж!

А что Сонька? О ней я узнала еще через несколько лет от другой

знакомой. О! Это теперь не Сонька-проститутка, а мадам Софа, открывшая

бордель в Турции, который, по слухам, приносил каждый год все большую

прибыль.

А что с братом, который так ее ненавидел? Наверное, смирился, потому

что поставлял ей девок для бизнеса из Грузии. Наверняка, бывшая

подзаборная проститутка кормила всю родню из своих доходов. Она

неплохо поставила свой бизнес, который помог дочерям мадам Софы

получить приличное образование и устроить личную жизнь ни где попало,

а в Арабских Эмиратах, выдав их замуж чуть ли ни за шейхов, а, может, и

за шейхов, во всяком случае, молва приписывала им весьма приличных

женихов.

Некоторые из маминых знакомых все-таки ездили в "маленький Париж".

А потом рассказывали о своих впечатлениях:

- Мы идем по городу толстые, красивые, нарядные, а народ теперь там

тощий, беззубый, в той же одежде, что двадцать лет назад, продающий

последнее из своего дома. Многе нам искренне рады, спрашивают о том и

о сем, сами рассказывают о себе и о знакомых. Встречаем и тех, кто нас

гнал. Они прячут глаза. Очевидно, не хотят рассказать об успехах

свободной Грузии. Стыдно? Все может быть!

 

Но, почему-то, меня мучает вопрос, будучи богатой мадам, избавилась

ли Сонька от того ужасного носа или не посчитала нужным? А, может, еще

кто-то и остался в этой истории с носом, только кто?

 

Сонька из "маленького Парижа" B54@V53C52B56