Дом, в котором жил Олег стоял на отшибе, и сразу за забором

начиналась бескрайняя степь, тянувшаяся по обеим сторонам извилистой

дороги в неведомые дали; туда, где солнце каждый вечер медленно

опускалось за покатый бок земли.

Безоблачный осенний день приближался к концу, и тепло, поднимавшееся

от земли, щекотало прохладный воздух, от чего он играл и струился —

превращая всё это: и дорогу, и степь, и закат в чарующий мираж.

 

Олег смотрел на запад и с трудом сопротивлялся необъяснимому желанию

отправиться вслед за солнцем. Слегка прищурившись, он вглядывался в

даль. Что-то пряталось там за пологим холмом. Похожее на великую

тайну, которая заставляет нас идти вперёд наобум и всё шире раздвигать

свои горизонты. Манящее, долгожданное то, что обретём мы, придя на

место, где солнце пригвоздило облако к земле.

 

Хриплая ворона разбудила Олега. Он вздрогнул: «Чёрт, что я делаю на

крыше?!!» Обнаружив себя на высоте, Олег не на шутку струхнул. И

только когда он увидел рядом с собою молоток и коробку с гвоздями, Олег

выдохнул с облегчением. Он же залез сюда чинить кровлю и так

залюбовался закатом, что на минуту забыл обо всём. Олег тихонько

посмеялся над самим собой: «Ну и ну... Ладно, некогда рассиживать.» И

Олег всё же принялся за работу.

 

Телефон зазвонил в самый неподходящий момент. Олег лежал на крыше,

распластавшись по замшелому шиферу. В левой руке его был молоток,

правой он держал гвоздь и одновременно придерживал ветровую доску.

Олег Хотел было ругнуться, но вовремя вспомнил, что в зубах зажаты

гвозди. Прорычав что-то нечленораздельное, он приколотил доску.

Телефон продолжал назойливо пищать. Но Олег достал его только тогда,

когда спустился по скрипучей лестнице.

 

Валера — старый приятель Олега – к тому времени уже повесил трубку, не

дождавшись ответа. Олег почесал бок через одежду. Он не стал

перезванивать. Сегодня у него получилось пораньше улизнуть со

скирдования, и он был намерен использовать каждую сэкономленную

минуту. Олег снова почесался — проклятая полова проникла повсюду, но

сейчас не до неё: пока ещё не стемнело нужно подлатать забор. Заранее

отпиленные доски уже несколько дней ждали своего часа. И сегодня,

похоже, их время пришло.

 

Олег, привычным движением провёл по волосам, со стороны могло

показаться, что он погладил себя за хорошую работу, но на самом деле

Олег приглаживал непослушный вихор, только хохолок, словно

подпружиненный, поднялся снова.

Крутнув молоток в левой руке, Олег направился к сараю, в котором были

сложены доски...

 

— Тук-тук-тук, — тщательно выровненный ржавый гвоздь неохотно входил

в рассохшуюся доску.

 

—Левша! — выглянула из-за калитки голова в пёстрой кепке. — Что

делаешь?

 

— Любопытных ищу, — не оборачиваясь на знакомый голос, бросил Олег.

Человек за забором рассмеялся:

 

— А зачем?

 

— Ну, ты заходи-заходи, сейчас узнаешь…

 

Валера распахнул деревянную калитку и, выставив перед собой пузатую

пластиковую бутылку с пивом, предупредил:

 

— Я вообще-то «по делу».

 

— И вовремя - как раз доски придерживать будешь.

 

— Вот, значит, как ты старого друга встречаешь... Ладно, «дела» придётся

отложить. — И Валера поставил пиво на край колодца.

 

— Вот здесь прижми-ка.

 

— Эх... — Валера демонстративно поправил воротник модной ветровки. —

Я ж вот, видишь, в чистом.

 

— Угу, — оценил обновку Олег. — Между сараями шоркаться — самое оно.

Пальцы береги!

 

— Слышишь... Между сараями. Ты хоть знаешь, сколько она стоит?

 

— Какая теперь разница, и вообще, зря ты её надел. Сейчас вот молоток у

меня соскочит… и испачкается куртка твоя.

 

—Ну и шуточки у тебя, левша!

— Жизненные. А ну-ка, подай поперечину на меня, а я тут прихвачу.

 

— Знаешь, Левша, вообще-то у меня к тебе реальный разговор есть. —

Придерживая доску, проговорил Валера.

 

— Ну, пойдём на кухню, там и поговорим. — Вбил последний гвоздь Олег.

 

За краем земли медленно догорало солнце. Олег украдкой глянул на

багровое пожарище и вздохнул. Уже в потёмках приятели направились к

отдельно стоящему домику — летней кухне.

 

Олег был не рад визиту старого знакомого. Знал он этого брата. Здесь

полдеревни таких «городских». Уже наведывались к нему похожие гости.

Ох, и мастера разговаривать — как маслом мажут. И с собой в город

позовут, и о сказочной жизни расскажут, случалось, что и сельскому

жителю посочувствуют, а потом вдруг в долг просят, а как соберутся

уходить, ещё и сигаретку стрельнут...

 

Щёлкнул старенький выключатель и тусклая лампочка осветила

маленькую комнатку: стол, накрытый потёртой клеёнкой, пару облезлых

табуреток и заботливо подкрашенную кисточкой проржавевшую газовую

плиту в углу.

 

Свой «реальный разговор» Валера начал издалека. И некоторое время

Олег молча слушал друга, но вот не выдержал и, перебив приятеля,

выпалил:

 

— Ты, Валер, конечно, меня извини, но я с тобой в город не поеду и денег

тебе на дорогу не займу.

 

— Да ты чего? — Вытаращил глаза Валера. — Ты с чего вообще решил...

Чё, думаешь, у меня денег нет, да? Да у меня на карточке знаешь

сколько?

 

— Знаю. — Олег отхлебнул пива из треснутой кружки. — Только

ближайший банкомат в районном центре и всё такое...

 

— Ну, ты даёшь, Олег... Зачем ты так, я ведь помочь тебе хочу, а ты так...

Я что, бухарь какой-то?

 

Олег, хмыкнув, сделал неопределённый жест в сторону полупустой

бутылки.

 

— Да ну её, — махнул рукой Валера. — Я ж тебе не про то. Я вообще всё

это говорил к тому, что жизнь течёт, бурлит, а тут, в нашей дыре, этого

вообще не ощущаешь… Только вот не думай, что я тебя прям уговариваю.

Пацаны вон наши сами меня просили, если будет на примете работёнка —

сразу им звонить. А я специально никому ничего не сказал. По дружбе вот

к тебе пришёл. А ты вот так... Олег вместо ответа вновь попытался

пригладить прядь.

 

Приятели сменили было тему, но скоро разговор снова зашёл о том же.

Оказалось, что Валера нашёл классную работу, тоже по строительству, но

в другой бригаде и за лучшую оплату. Только вот не отпускают его с

прежней работы, вернее, он сам не хочет ребят подставлять, ведь если он

уйдёт, то они не успеют закончить в срок. И с зарплатой будут задержки.

А работа, мол, неплохая, и зарплата там вроде ничего, на первых парах

как раз то, что нужно.

 

Найти себе замену, со слов Валеры, совсем не проблема, только на это

потребуется время, а ему уже завтра нужно «нарисоваться» на другой

работе.

 

Олег кивнул — может, он и вправду ошибся, и на этот раз предложение

действительно стоящее. Впрочем... Олег усмехнулся: вся эта затея ему

казалась бредом. Послезавтра нужно было ехать на кошару, наступала его

смена. Какой тут, скажите, может быть город, чушь какая-то. Но

подвыпивший друг не унимался, наоборот, всё красочнее расписывал

перспективы грядущей поездки.

 

Олег же погрузился в себя. Непонятная тоска сдавила грудь, разговор

навеял на него печальные мысли. Валера будто напомнил Олегу о том, что

его жизнь могла сложиться совершенно иначе. А при мысли об этом у

Олега всегда сжималось сердце. Он мельком взглянул на Валеру. И вновь

попытался пригладить непослушный вихор, но тщетно.

 

Нет! Пытаясь убедить самого себя, твердил Олег. Ничего я не выгадаю.

Разве что так же буду время от времени приезжать домой и травить

пьяные байки о «сказочной жизни». Вкалывать днями, зарабатывая на

новое шмотьё, чтоб козырнуть в нём по возвращении... Эх, нажраться что

ли в стельку, чтоб поменьше печальных мыслей в голову лезло.

 

Ощущение что жизнь идёт не так, как должна, теперь захватило Олега

целиком. Оно и прежде, бывало, тревожило Олега из глубины души.

Стоило признать, что, ища отрады в деревенской жизни, он словно

пытался отвлечься, будто запирал в глубине себя что-то величественное,

душил в себе стремление к возвышенному. Только оно никак не хотело

умирать... Обиднее всего, что в такие моменты его никто не понимал. Олег

с усилием провёл ладонью по волосам, а непокорный завиток воспрял,

казалось, сильнее обычного.

 

Олег очередной раз выдохнул: как же это обрыдло! Может, правда,

бросить всё к чёртовой матери? Туда, где меня никто не знает. Заберу с

собой свою красавицу Валюшку. Вместе начнём новую, хорошую жизнь –

может всё и получится!

А забор-то толком не доделан… Да и мать как одну оставлять. На Андрюху

надежды никакой. Он не то что поможет, скорее наоборот, последнее из

дома на пропой вынесет. Хотя…»

 

Олег невольно поймал себя на мысли, что уже почти склонился к отъезду.

Похоже, Валера смекнул, что смог заинтересовать своего «заместителя», и

тут же предложил сгонять ещё за бутылочкой – город, разумеется,

угощает. Олег лишь задумчиво кивнул в ответ. Было уже около десяти

вечера, но этот факт ничуть не смущал приятелей. В их посёлке, как и во

многих других, действовали далеко не все законы. А то, что спиртное

запрещено продавать после десяти вечера, воспринималось здесь как

шутка на злобу дня. Есть в русских селениях законы поважнее, чем те, что

исправно выдумывают депутаты. Тут продавцу не нужно объяснять, что не

продай он сегодня трактористу портвейна, сена завтра не допросишься. А

хоть и не сена, а соломы – тут уж разница не велика.

 

Приятели, закрыв кухню на амбарный замок, отправились в единственный

круглосуточный магазинчик, примостившийся зелёным вагончиком во

дворе управляющего второй бригадой.

 

Вчера прошёл дождь, земля уже просохла, но дорога, разъезженная

тракторами, утопала в грязи. Идти было недалеко: сначала вдоль

нескольких домов, перепрыгивая через мутные лужи по остаткам дорожки,

потом налево. Жёлтый свет единственной лампочки освещал кривую

улочку с высоты подпёртого забором столба. Из другого края посёлка

доносился собачий лай.

 

Асфальт, местами проложенный в этом селе в забытые времена

запятнанного социалистического прошлого, каким-то чудом дожил до века

нанотехнологий. Выпятившаяся из луж полуразрушенными островками

пешеходная дорожка поблёскивала слоем жидкой грязи. Щурясь от

электрического света, глядела она сквозь ночь из вчерашнего дня в

завтрашний и будто уже зная, что поджидает там всех, лукаво улыбалась

своей старческой беззубой улыбкой.

 

Звонко залилась дворняга, просунув морду в щель под забором. С

противоположной стороны её поддержал басистый лай кавказской

овчарки.

 

— Что Ахмед? — Покосился на высокий железный забор Валера. — Ещё

работает или уже свою отару пасёт.

 

— Работает, ну его к чёрту, одно только начальник названивает, подмени,

мол, Ахмеда.

 

— У него вечно с управляющим дела какие-то.

 

— Понятно какие, вокруг мяса и спирта. Слыхал, что овцы пропали?

 

— А то. Тут понятно, куда ушли… Вот когда твой отец бригадиром был,

хоть какой-то порядок присутствовал. А эти... последнее растягивают.

 

Олег усмехнулся:

 

— Когда это было? Отца-то почти три года как нет.

 

— Ну да, хотя мои предки всё время вспоминают.

 

— Знаешь, все разное вспоминают. Но чаще как он по пьянке речи

держать любил.

 

— Не, ну, бывало, конечно, но он редко выпивал.

 

— Так-то оно так, — вздохнул Олег, только разбился-то он в угаре.

Разбился и нет его, а как он там жил – никому не интересно. Зато все

помнят и припоминают, что кормилец-то наш сел за руль пьяным – и

разбился...

 

Обходя большую лужу по одному прижавшись к самому забору, приятели

на минуту умолкли.

 

— Не пойму я тебя, Олег. — вернулся к старой теме Валера, когда

естественное препятствие оказалось позади. — Ты ж нормальный парень.

Что за эту деревню схватился. Оно вообще тебе надо? Неужели ты так и

собираешься всю жизнь баранов пасти?

 

— Особо меня ничего не держит. Мать только не хочется оставлять.

 

— Ну, ты ж не одну её оставляешь, Андрюха вон, если что, поможет.

 

— Да, Андрюха этот…

 

— Что – он? Нормальный. А то, что пьёт, так что тут делать ещё? Вот ты

чем по вечерам занимаешься? Телек, небось, смотришь?

 

— Не, телек я не люблю.

 

— О, а что тогда? У Валюхи зависаешь?

 

— По выходным бываю, а так - сейчас страда. Не до амуров.

 

— Только по выходным? Ох, смотри, за Валюхой глаз да глаз нужен!

 

— Да знаю я!.. – процедил Олег. - Что-то мне с тобой не интересно

становится.

 

— Всё не кипятись ты. Сам подумай го-ро-д.

 

— И что, что город, — уже по инерции отговаривался Олег. — Сейчас

большой разницы нет, где жить. Вот телефон, вот интернет.

 

— Да не о том ты. Возможностей здесь нет. Перспектив никаких... Ну, как

тебе ещё сказать... Расти некуда, понимаешь?

 

- С этим конечно не поспоришь.

 

Друзья свернули в проулок и, переправившись через изрытую тракторами

грунтовку, оказались на соседней улице — с двумя фонарями, один из

которых освещал двор с зелёным вагончиком.

 

Спустя несколько минут приятели двигались обратно на летнюю кухню,

уже обговаривая детали предстоящей поездки. А покончив с пивом, они

уточнили время отъезда и распрощались.

 

Будучи навеселе, Олег шумно вошёл в дом и с порога огорошил мать и

брата неожиданной новостью. Да так, что те, оторопев, разом онемели на

некоторое время.

Первым справился с собой Андрей:

 

— Ну, что, — задумчиво протянул он, — за такое дело надо выпить.

 

— Тьфу ты, чёрт рогатый… — оборвала его мать. — Тебе всё одно на уме.

 

— Да ничего тут такого нет, — попытался успокоить родных Олег. — Я

даже увольняться не буду. Съезжу, посмотрю, что там да как, может и

приеду через пару дней.

 

— А работа как же, сынок.

 

— Да что там работа, подменят на время, я вон Ахмеда сколько раз

выручал… Пусть теперь отдаёт должок.

 

Не, ну ты, конечно, красава, — вмешался Андрей и, покрутив пальцем у

виска, добавил: — Давай-давай, там как раз таких как ты не хватает.

 

- Да пошёл ты, братец.

 

- Не, в целом мыслишь правильно. Валить надо из этой деревни, нечего

тут ловить. У меня был бы вариант, давно б уже соскочил.

 

— А ну — цыц, чудила! — прикрикнула на сына старушка. — Ты б хоть тут

работу попробовал поискать! А ты, Олеженька, и правда, поезжай, сынок,

может, правда, уцепишься как-то, глядишь, в люди выбьешься. А нет, так

приезжай обратно. Как бы там ни было, а хлеба кусок для тебя всегда

найдётся.

 

Застигнутая неожиданным решением сына врасплох мать растерянно

теребила кухонное полотенце, совершенно позабыв, зачем взяла его в

руки.

 

— Поеду, ма. Надо вещи собрать. Что там такое подходящее есть?

— Да что, костюм возьми отцов. Он ведь, считай, новый.

 

— Да зачем костюм-то, я ж на стройку еду, а не на банкет.

 

— Бери-бери, пригодится, — с уверенностью заявил Андрей. — В ресторан

пойдёшь – наденешь.

 

— Да молчи ты уже, Господи прости. Какой там ресторан, хоть бы на

жизнь какую копейку ржавую заработал.

 

— Что значит "какой ресторан", — вошёл в раж Андрей. — Каждый

уважающий себя горожанин обязательно на обед в ресторан ходит. А ты ж

теперь у нас горожанин. Вот и бери, для обедов-то. Ну а на ужин, тут уж

извиняй, сам потом себе смокинг купишь. Вот пару машин кирпича

раскидаешь и купишь.

 

— Слушай, Андрюха, по-хорошему прошу, утухни. А?

 

— А то что?

 

— Хочешь узнать?

 

— А ну, черти вы полосатые! — Мария Петровна, вдруг оказавшись между

сыновьями, принялась хлестать обоих полотенцем. — Чего удумали. Я вот

вам сейчас покажу чего…

 

— Ма, ну всё, всё. Я ж как лучше хотел, что мне пиджака жалко, что ли,

пусть Олегу и будет, раз ему нужней. А я тогда фуфайку его новую

возьму. На что она ему теперь?

 

— Ой-ой-ой. Всплеснула руками мать, фуфайку он возьмёт. Срамота

какая. Вы ж братья, что ж вы как две собаки-то а?

 

— Да ладно тебе мать, всё, забыли. Собираться пора, завтра рано ехать.

Не знаешь где сумка эта большая?

 

— На шифоньере, на глубоко там...

 

Весь остаток вечера ушёл на сборы. Доверяя материнскому чутью

твердившему, что сын, вернётся не скоро, Мария Петровна пыталась

уложить в сумки как можно больше вещей, даже сняла было с вешалки

отцовскую дублёнку, но видно поняв, что её уж точно никак не поместить,

водрузила на место. Андрей же не упускал случая вставить очередное

острое словечко, после которого обязательно вступал в короткую

перепалку с матерью.

 

Свет в доме погас уже за полночь. Но Олег ещё долго не мог уснуть.

Несколько раз он выходил на крыльцо и молчаливо стоял там, глядя то на

огонёк сигареты, то на звёздное небо.

 

Он так и не позвонил Вале. А она наверняка будет переживать, думать,

как он там... "Сейчас-то уже поздно, но я обязательно позвоню ей, уже из

города, или когда буду подъезжать. Ничего, Валюшка, теперь всё

изменится. Я добьюсь. Теперь я не только нам на свадьбу заработаю! Я

смогу дать тебе такую жизнь, которой ты достойна". Мечтательно

улыбнувшись, Олег швырнул окурок за забор и вернулся в дом.

 

Автобус до районного центра отходил рано, и Олег встал ещё до рассвета.

Ночью снова прошёл дождь, грязи и луж заметно прибавилось. Олег

старался пройти как можно аккуратнее, но грязь была повсюду. «Грязь это

ничего, — говорил себе Олег, со вздохом глядя на ботинки: — Так или

иначе, через неё нужно пройти, чтобы выйти на хорошую дорогу».

 

Через несколько минут Олег уже был у Валеры. Странно, свет в доме не

горит, неужели он уже ушёл?

 

Собака, разбуженная скрипом калитки, рывком натянула грязную цепь и

залилась звонким лаем. Бочком-бочком Олег прошёл мимо неё до двери и

постучал. Через некоторое время зажегся свет, послышались

неторопливые шаркающие шаги.

Вид, в котором предстал Валера, красноречивее всех слов говорил о том,

что он и не думал готовиться к поездке. Олег, округлив глаза, смотрел на

приятеля, который похоже ещё не ложился спать.

 

— Здорова, — вяло протянул руку тот.

 

— Привет, — выговорил Олег.

 

— Блин, Олег, тут такое дело, мы, короче, сегодня не поедем…

 

— Как так «не поедем»?

 

— Ну, вот так… У меня дома проблемы... Там…

 

— Какие проблемы, Валера? Ты ж всю ночь квасил, что я не вижу, что ли…

Давай под кран бегом, у тебя две минуты. Мочи свою башку, и давай,

поехали!!!

 

— Не, я, короче, не могу…

 

— Да чего ты там не можешь? Смог же подняться! Давай быстрей, пока

будем ехать, отоспишься...

 

— Валер, ну, сколько можно, ты идёшь? — позвал из комнаты женский

голос.

 

Олег вздрогнул. В этом прокуренном и наполненном пьяной нежностью

голосе звучали до боли знакомые нотки...

 

Он, конечно же, узнал этот голос: «Валя? Олег отказывался в это верить…

Валя!.. Как же так?..» — Олег невольно выпустил сумку из рук. Злость и

обида в одну секунду перемешались в его душе.

 

— Олег, только давай без обид.

 

— Чего? — встрепенулся Олег.

 

— Валер… — Валя позвала настойчивее.

 

Олег сглотнул: "Это предательство. Самое настоящее подлое

предательство". Олег внезапно ощутил приступ бессилия. Ему захотелось

вслед за сумкой просто опуститься на грязь, прямо здесь. И больше не

вставать, и вообще не шевелиться. Весь мир для него только что

превратился в прах. Пустота воцарилась в душе и в мыслях.

 

— Олег, ну ты это, ну, извини, но я сегодня не поеду…

 

— Не поедешь… — Эхом повторил Олег, чувствуя, как ботинки всё сильнее

увязают в липкой грязи. Глубоко вздохнув, Олег хотел уже пригладить

непокорный чуб привычным жестом, но вдруг наоборот взъерошил

волосы:

 

— Тогда оставайся здесь, а я поеду!

 

Олег и сам удивился словам, сошедшим с языка.

 

— Эй, стой, ты куда собрался ехать-то?

 

— Валер, ну ты идёшь?

 

— Да заткнись ты, дура…

 

— В город, Валера. В город! — Олег даже улыбнулся, посмеявшись над

самим собой.

 

— Да стой ты. Левша! — Валера выскочил было босиком на улицу, но

чертыхнувшись, тут же прыгнул назад. — Как ты без меня там, ты что,

рехнулся? Пропадёшь!

 

— Да лучше уж самому! — Бросил через плечо Олег.

 

«Это ничего, что дорожка раскисла. – Повторял Олег, глядя под ноги. -

Нужно просто пройти через всю эту грязь, чтобы выйти на хорошую

дорогу».