В одной городской квартире стоял на газовой плите никелированный чайник с блестящими боками. У него был громкий, пронзительный свисток. Чайник жил, казалось, какой-то своей внутренней скрытой жизнью, впрочем, как и вся остальная посуда. Но из всей кухонной утвари он один считал себя членом семьи, так как, по его мнению, имея свисток, он мог вступать в диалог с домочадцами. Не всегда, конечно, а только в тех случаях, когда закипал на плите и настойчиво свистел:

- Я вскипе-е-е-л! Выключа-а-йте! Пейте чай, пока я горячий!

Если подходили к нему не сразу, чайник начинал возмущаться всё громче и громче:

- Сколько можно жда-а-ть! Горячо-о! Горячо-о!

И тогда кто-нибудь из домочадцев подходил и выключал его со словами:

- Иду, иду уже, заботливый ты наш!

Чайник обиженно всхлипывал, мол, зову, зову, а вы? И, выпустив ещё разок пар, сразу успокаивался.

Домочадцы с большим удовольствием пили чай: чёрный с лимоном и без лимона, с сахаром и без сахара. Пили зелёный чай с вареньем и с мёдом. Пили чай со сгущённым молоком и сливками, с тортом и пирожными. Пили кофе и какао. Поэтому чайник трудился изо всех сил. А сколько раз ему приходилось кипятить воду для того, чтобы заварить мяту или чабрец, или наполнить грелку для тех, кто простывал? Да всего и не упомнишь для чего, бывало, требовался кипяток и чайник всегда был готов вскипеть!

О-очень весомый вклад вносил работяга в семью и был бесконечно счастлив, что постоянно кому-то нужен! Без него нельзя обойтись! Целыми днями, а бывало и ночами, чайник насвистывал незатейливый, но такой нужный людям мотив. Когда же все ложились спать, для чайника тоже наступали часы затишья. Труженик замолкал и удовлетворённо засыпал до утра с мыслью, что так славно потрудился за день. Но он всегда был готов снова вскипеть, если только будет нужно. Ему казалось, что так будет всегда.

Но со временем он состарился и поблёк. Бока его уже не блестели, как прежде, хотя хозяйка старалась начистить их до блеска. Даже его, когда-то пронзительный свисток, свистел теперь натужно и с хрипотцой. И вот однажды, мать с дочерью вернулись из магазина с красивой картонной коробкой и, раскрыв её, вынули новый никелированный чайник. У него были гладкие блестящие бока и такой же чёрный свисток, какой был у старого чайника. Новенький тут же засиял, отражая яркие лучи солнца, которые светили в раскрытое окно, и по стене весело запрыгали солнечные зайчики.

На фоне блестящего красавца старый поблёкший чайник совсем поник и словно съёжился от горя. Он понял, что ему купили замену. «Вот и всё!» - горестно вздохнул он, - «неужели я отжил своё и больше никому не буду нужен? А ведь у меня ещё есть желание трудиться и приносить пользу».

И старый чайник поставили на полку в угол кладовки. Он стоял там, подрёмывая, погружённый в свои безрадостные мысли. Он вспомнил, как старался побыстрее вскипеть, чтобы заварить лекарственную ромашку, когда заболела хозяйка. Как спешил напоить горячим чаем с лимоном и малиновым вареньем простудившегося зимой хозяина. А когда отмечали дни рождения детей, он кипел почти беспрерывно, стараясь напоить всех пришедших гостей. Да много ещё чего вспомнил он…

Ох, как старому труженику не хотелось пылиться в углу! Всю зиму чайник простоял в темноте на полке среди старых, забытых вещей. Наступила весна. Как-то хозяйка с дочерью собрались в очередной раз на дачу. Заглянув в кладовку и, заметив в углу старый, запылённый чайник, мать взяла его с полки и сказала:

- А давай отвезём его на дачу. Он нам может ещё пригодиться.

Вот так старина поменял место жительства. Ему очень понравилось на даче. Каждое утро для него начиналось теперь уже не с его натужного свиста, а с голосистого пения птиц. Они насвистывали волшебные трели, перелетая с дерева на дерево. Деревья стояли в белом цвету, источая тончайший аромат. Возле калитки благоухали кусты сирени. На клумбах росли красивые душистые цветы.

Чайник поставили недалеко от водопроводного крана, возле клумбы, на которой росли ярко-синие ирисы. Дочь хозяйки по утрам набирала в чайник воду и поливала цветы, а они улыбались ей и чайнику и тянулись к ним лепестками. А когда дачница уходила в дом, к цветочной клумбе подлетала большая бабочка махаон и, пугливо осмотревшись вокруг, усаживалась на цветы. Отведав нектара, она перелетала отдохнуть на носик чайника и напиться капелькой воды, не успевшей испариться на солнце. Раскрыв свои жёлтые с изящным чёрным окаймлением крылышки с синими пятнышками и красными глазками в них, она подолгу принимала солнечные ванны, поводя усиками.

Старый чайник в такие минуты преображался. Он готов был часами стоять под цветами, вдыхать аромат и любоваться чудесным садом. Кузнечик, живший в зелёной гуще ирисов, сам того не ведая, тоже развлекал старика своими, едва уловимыми перелётами с цветка на цветок, а потом на носик чайника и обратно. О, как чудесно кузнечик стрекотал! Старина готов был слушать его бесконечно!

Частенько, мимо него пробегал шустрый серенький ёжик, живший в саду. Иногда, из любопытства, он останавливался, осторожно подходил поближе к чайнику и, взглянув на своё, слегка увеличенное отражение, пыхтел и топорщил иголки, стараясь напугать колючего незнакомца. Чайник добродушно улыбался ему и думал: «Всё-таки жизнь прекрасна и в старости - я тружусь, пусть не в таком темпе как прежде, но я снова нужен! У меня сейчас больше времени для отдыха, и я могу сколько угодно любоваться природой! Это прекрасно! И, значит, жизнь продолжается!»

 

Декабрь 2018