Мы вошли в этот мир с разных сторон. Я могу соврать, что именно ты спас меня от Минотавра, который хотел, не сожрать, конечно, нет... Да и не было там никакого Минотавра: я вбежала за кроликом, говорящий кролик — это любопытно, а потом просто не смогла найти выход. Никого не было в тех норах, хотя за стенами постоянно слышались звуки, которые казались то разговорами, то стонами, то шумом далёкого моря или переполненных стадионов. В общем, там было скучно, и всё, о чём я мечтала, это выбраться на безнадёжно знакомую мне поверхность, где хотя бы есть свет.

Но когда встретился ты, уходить не захотелось. Здесь никто не мешал, и можно было жизнь напролёт рассказывать друг другу истории, которые никогда не кончались. Это было действительно интересно. Зачем сюда провели свет и кто это сделал, я так и не поняла. Но однажды свет появился...

Как я визжала! Рядом был Минотавр, голос которого мог принадлежать только Прекрасному Принцу! Не успела я об этом подумать, как ты исчез, а я оказалась на поверхности.

Отчаянно бился будильник... Пусть поколотится, мне тоже нехорошо. Муж, дети, семья брата, дедушка с новой женой, многочисленные соседи, офис в огромном бизнес-центре, гараж, бесконечные улицы и светофоры, торговые ряды супермаркетов...

Всё, о чём я мечтаю, это встретить говорящего кролика. Потому что теперь меня мучит один-единственный вопрос: кого же ты слышал во мне?

 

Северной Двине посвящается

 

Пахнет в воздухе той свежестью особой, в которой нет пока ни ароматов зелени, ни празднества цветения, – оттаявшей землёй, лёгким утренним морозцем, предчувствием большого весеннего события...

Сошёл уж снег, лишь от реки, покрытой толстой коркой льда, ещё идёт студёное дыхание. Но плавят лёд весенние лучи, языками тёплыми слизывают толщу. Речной поток, вбирая воды талые от истока, стремится изнутри…

И лопается панцирь под дружным натиском весны! Вода выглядывает поначалу робко, да ширит полыньи, ныряет глубже солнце, и доселе скрытая могучая сила рвёт окончательно оковы, подхватывает старую кольчугу – трогается лёд!

Плывут поля, большие глыбы, вёрткие обломки… в водоворотах кружатся… толкаются и бьются, вздыбясь, ледяными лбами, словно звери… хрипят и стонут у затора, превращаясь в кашу. Ворочается каша неуклюже, съедается водой...

И наблюдает человек… Вся ширь реки пред ним полна ожившим, движущимся льдом. Мелькают брёвна, части лодок, остатки мостков… С восторгом мчатся облака за быстрым караваном. Сливаясь с ветром, шум реки разносится окрест…

И не уходит человек. Плотнее запахнув пальто, не может оторваться от торжествующей симфонии весны, той, что будоражит… сулит возможность близких перемен…

И греет солнце, и улыбается делу рук своих.

Полнится река притоками, несутся к ней ручьи оврагами, вниз рвутся водопадами, обдают звенящей радостью! Радостью извечного, Природой данного порядка.