Музы, молю — из толпы многогрешного рода людского

Вечно влеките к священному свету скиталицу-душу.

Из античного гимна

 

Испокон веков с приходом музы связывались самые прекрасные и самые светлые моменты в жизни — моменты озарения и вдохновения, появления чего-то нового, встречи с мечтой. Почему говорят, что встреча с музой может полностью изменить жизнь? Почему древние поэты и сказители, начиная исполнять свои песни, обращались к музам с просьбой о благословении? Почему древние греки, провожая друзей в дальнюю дорогу или благословляя их на какое-то великое дело или новый шаг, часто говорили: «Иди, и да пребудут с тобой музы!»? И в центре Афин, в Акрополе, всегда существовал храм, посвященный музам, — Мусейон. А первый известный нам историк Геродот называл свои труды именами муз (Клио, Эвтерпа, Каллиопа, Талия) и посвящал им свои документальные записи. Почему поэты эпохи Возрождения давали музам обет верности и служения, а художники XVII, XVIII и XIX веков часто изображали себя рядом с музой? Почему и сейчас мы часто слышим: «если будет вдохновение», «если придет муза»? Кто же они эти таинственные и прекрасные незнакомки, девять сестер, одетые в белоснежные одежды? Только ли ушедший в далекое прошлое красивый миф?

 

Томительно тянутся дни, часы и даже минуты вздрагивают биением времени, явно предчувствуя тоску вынужденного поэтического безделья, невыносимого времени хандры и скуки, когда прямо в центре, текущей мимо жизни, среди веселья и красоты природы, ищущих любви женских взглядов, появляется поэт, в глазах которого смертная синева ожидания чего-то, может некоего знамения перед явлением вдохновения в поиске новых удивительных слов, что очаруют разум читающих и внимающих поэзии человеков. Какое же необычное событие должно произойти, проявиться в ночном небе, зелёной глади пруда, в кудрявых кронах берёз, замерших тихим утром в соседней роще? Какое явление произведёт на свет новые слова, что станут преддверием появления огня в глазах поэта, в котором сгорят тоска и скука и жизнь обретёт смысл сразу земного и небесного существования? Что или кто это будет? Прекрасная незнакомка, земная женщина, будто птица, влетевшая в скромное жильё поэта и одним только прикосновением, разрушившая одиночество стен, предметов и души поэта, превратив серый цвет воздуха, едва сочащегося сквозь толстые шторы, в блистающий мир звёздных мечтаний и удивительных слов. Едва ли. Поэту не присуще удивляться женской красоте, он знает всё о быстротечности любви и о склонности земных дев к коварству после окончания периода любовных ласк и объятий. Нет, он доверяется им всей страстностью поэтической натуры, но уже в самом начале, пусть даже совсем необычных отношений в любви, предчувствует разочарование от близости будущего женского непостоянства. Поэт и мудрец - Омар Хайям не зря написал эти провидческие строки:

Развеселись!.. В плен не поймать ручья?

Зато ласкает беглая струя!

Нет в женщинах и в жизни постоянства?

Зато бывает очередь твоя!

И ещё одно классическое обоснование того же женского свойства:

Сердце красавицы склонно к измене

И к перемене, как ветер мая

Что же тогда ждёт светлый разум поэта, - какой музыки, расцветки какого небесного света он должен уловить, впитать в себя и рассказать об этом чудесном явлении строками удивительного стихотворения или песни, а, может быть, и молитвы. Ибо из небесного света ткутся слова молитвы, в общении с Богом звучит поэзия слов, другой музыки нет, не бывает и не может быть.

Конечно же, грешные земные красавицы прихотливы в деле обольщения мужчин, им мало одних только плотских утех, они желают стать Музой, без присутствия которой поэт будет бессловесен. Да, сам человек слаб, но Божий дар всесилен и в темноте ночного неба найдётся звезда, что украсит своим чудодейственным светом мысли поэта, а перо в его руке обратит этот свет в слова восторга к божественному видению. Нет, никогда не быть земной женщине Музой. Муза – это трепетное ожидание некоего бестелесного существа – неисполнимая мечта, полная искушений, соблазнов и… желания написать это порой невыразимое чувство радости присутствия рядом с тобой необычного создания, не позволяющего никаких человеческих вольностей по отношению к себе, появившегося лишь на некоторое время в нереальном мире воображения, дарующего мгновения, чтобы слышать неземную красоту слов, обращённых к созерцанию этого удивительного видения разума.

Это и есть то самое «мимолётное видение и гений чистой красоты», о котором и сказал великий поэт и ни о чём другом, в то время дивного явления, наполнившего его душу вдохновением, он не думал. Видения не утомлённого многими взглядами и не залапанного чужими руками. Оно есть, и его нет. У каждого поэта свои видения, а слова ещё только рождаются в ответ на прояснение сознания, в котором и затерялось нечто таинственное, - мечта, которая никому и никогда не станет понятна, что и зовётся творческим вдохновением. Досужие умы пусть предполагают, какие встречи могли породить строки стихотворений, но всё это выдумки людей, живущих суетной земной жизнью. Явление Музы возвращает поэта в пору юности, когда кипящая кровь способствует совершению безумных поступков, но поэзия слов и есть некоторое сумасшествие, в котором, однако, приятно пребывать хотя бы недолгое время – минуты, что проносятся целой жизнью и оставляют строки творений неслыханных, прочтение которых напрочь отрицают будничность событий, превращая их в праздники

Ожидание музы – преддверие праздника, этот образ, создаваемый воображением поэта порой парадоксален и уж точно различен. Он весел и печален, быстр и тишайше плавуч, будто небесные странники – облака и так же, как и они, чередуют свои магические фигуры изображений. Трудно уловить смысл в происхождении этих видений, да он и не нужен – величественная поэзия не имеет осмысленных форм, она лишь редкостное присутствие радости в юдоли земного бытия. Всё остальное – суета.

Поэт останавливается прямо в средине мира и замирает от напора слов, ищущих выхода. К кому и чему будут обращены слова, никто никогда не узнает. Поэт не станет знакомить досужий разум со своими видениями, среди которых, возможно, и живёт его Муза, его тайна. Он щедро раздаёт слова, обращённые, нет, не к людям, но к миру доброму и жестокому, весёлому и печальному – к его миру, в котором он и живёт совершенно одиноко, отдельно от суетного человеческого бытия. Но с кем? Отбросьте все мелкие человеческие подозрения, и попробуйте вжиться в слова его стихотворений и воздастся вам сторицей – вы обретёте мир нескончаемо прекрасный, где и проживёте «чудное мгновение» и, может быть, увидите тот образ «чистой красоты» - узнавание которого и вдохновляет поэтов к созданию, пробуждающего душу слова и дарит их временным отсутствием присутствия в земной жизни.