Снаружи от Дома Кофе испуганно крикнула птица.

«Йа-а, йа-а», - пронеслось мимо центрального бассейна с бездыханной поверхностью, мимо снек-бара - к торговому центру Плаза Баваро и казино.

«Йа-а, йа-а-а», - пронзило стекла балконных дверей, плотные шторы и тугой воздух номера и стало падать, и разбиваться в подсознании Леночки, словно холодные

капли воды от полного ведра в невидимой тишине глубокого колодца.

Прошло еще минуты две-три, но птица, встревоженная стайкой молодых пьяных педерастов-американцев, не унималась.

Леночка во сне повернулась на другой бок. Из кондиционера на нее дохнуло прохладой. Леночка инстинктивно потянула одеяло к голове и вдруг, как бы со стороны и

откуда-то сверху, увидела себя в каком-то странном зале с низкими потолками…

Пола видно не было. Точнее по низу, где он должен быть, стелился густой зеленоватый дым или туман, который скупо освещал все пространство. Леночка посмотрела

направо, потом налево. Зал, казалось, не имел ни длины, ни ширины. То тут, то там из зеленого полумрака являлись, словно тени, какие-то люди в странных одеждах.

Позади каждого человека росли и тускло мерцали загадочным изумрудным светом то ли кусты, то ли маленькие деревья. У кого-то этих кустов мало, а у кого-то - много.

- Тквени нахва чемтвис дзалиан сасиамовноа!

Леночка вздрогнула и повернула голову. Рядом с ней стоял невысокого роста седой мужчина в закрытом светло-сером кителе с отложным воротником, с маршальскими

погонами и красными генеральскими шинельными петлицами с золотым кантом. Позади мужчины стояли не кусты и не деревья, а большие погребальные венки. И венков

этих очень много. И стоят они, как солдаты - плечо к плечу, затылок в затылок. А зеленое мерцание исходит от крохотных листочков ветвей, из которых венки сплетены.

Мужчина провел ладонью по верхушкам нескольких ветвей, и Леночка заметила, что левая рука его короче правой. В зеленом свечении было отчетливо видно, что рот

мужчины плотно сжат. Рядом никого не было. Но Леночка снова услышала:

- Тквени нахва чемтвис дзалиан сасиамовноа!

Отдельные слова сложились в голове в единую фразу, и Леночка, не успев удивиться, перевела ее: «Как я рад вас видеть!»

В ту же секунду она подумала: «Извините, что плохо говорю по-грузински». А вслух сказала:

- Мапатиэт, мэ цудад лапаракоб картулад…

- Вот козел! – произнес вдруг мужчина в кителе голосом Леночкиного мужа. – Не павлин, а сторожевой пес. Сволочь!

И Леночка проснулась…

 

Солнце стояло уже высоко, когда они вдвоем вышли из корпуса. Легкий бриз приносил прохладу Атлантики.

Леночка была в бирюзовом пляжном платье, прикрывающем колени. Под платьем чуть просвечивалось танкини такого же цвета. Дополняли костюм синие босоножки на

танкетке и темно-синие очки Polaroid. На Василии были темно-синие шорты, белая футболка и голубые шлепанцы. Спереди на футболке на уровне груди красовался

черный «летающий» танк Т-90. Ниже черными буквами было выведено: «Ekaterinburg». А под ним: «Нам чужого не надо. Но и свое не отдадим».

На завтрак до ресторана Коко они прошли по терракотовой тропинке из тротуарной плитки мимо теннисного корта, двух корпусов в три этажа и по мостику перешли

голубое искусственное озерко с играющими водой фонтанами.

- Hola, э здравствуй, сбасибо, - на испано-русской смеси приветствовала их при входе пухленькая девушка-мулатка в фирменной одежде - короткой синей юбке и

голубой блузке.

- Ола, ола, - ответил ей Вася и тихо добавил: - Кока-кола.

- Ты не выспался? - обернулась Леночка к мужу.

 

После завтрака они прошли в гостевой холл в виде огромной, открытой с трех сторон беседки с четырехскатной крышей из пальмовых листьев. Вдоль единственной

стены располагалась стойка рецепшин. В это время уже можно было записаться на ужин в один из ресторанов. На этот раз они выбрали японский «Киото».

Потом они взяли по чашечке кофе, и присели на большой кожаный диван возле низкого деревянного столика в колониальном стиле.

Через несколько минут к главному входу отеля подъехал микроавтобус. Из него вышел высокий худощавый негр лет тридцати пяти в синих брюках и белой рубашке. Он

прошел в беседку, встал рядом с диваном, за которым сидели Леночка с мужем, и поднял согнутую в локте правую руку с табличкой. На табличке было написано по-

русски «Остров Саона».

Еще минуты через две со стороны спортивного бара «Time out» к ним подошла пара. Маленький, толстый, лысый мужчина средних лет в белых парусиновых брюках и

такой же рубашке навыпуск держал левой рукой за голое правое предплечье высокую, стройную молодую женщину в белом топике и розовом парео вместо юбки,

завязанном узлом на правом бедре, в бордовой шляпе с широкими полями.

Мужчина оторвался от предплечья, подошел к негру, прочитал надпись на табличке и недоверчиво тоненьким голоском спросил:

- Остров Саона?

Негр молча кивнул. Мужчина обернулся к своей спутнице:

- Говорили, будет гид русскоговорящий, а здесь какая-то обезьяна черная…

Высокая, стройная молодая женщина лишь качнула полями шляпы. Негр опустил табличку и с недиссимилятивным аканьем, характерным для московского произношения,

тихо сказал:

- О, мой белый господин, русскоговорящий гид – это я.

Леночка прыснула, чашка качнулась в ее руках и едва не упала на каменные плиты.

Маленький, толстый, лысый мужчина покрылся багровой краской. Казалось, что из его ушей вот-вот забьет пар.

Вася вытянул вперед кулак левой руки с поднятым вверх большим пальцем и крикнул чернокожему парню:

- Браво!

Высокая, стройная молодая женщина взмахнула полями бордовой шляпы и, словно бабочка, полетела к автобусу, подрагивая на лету бедрами под парео. Мужчина в

парусиновых штанах семенил за ней. Его рубашка навыпуск развевалась как энтомологический сачок Владимира Набокова. Русскоговорящий гид едва поспевал за ними.

 

Они прошли к океану на «свое» место в самой западной точке отельного пляжа, под высоким раскидистым кедром. Небольшие океанские волны разбивались о

невидимые коралловые рифы метрах в пятистах от берега. Лазурная вода Атлантики, потеряв былую силу, с легким шуршанием ласкала белые пески Баваро.

Вася придвинул два свободных белых пластиковых лежака с синими матрасами в подвижную тень кедра. Бросил на лежак футболку, сумку и рванул к океану. Леночка,

оставшись в танкини, присела с покетбуком. В нескольких шагах от нее две молодые женщины в открытых купальниках негромко разговаривали между собой. Слов, как и

язык, на котором они говорили, разобрать было невозможно. Одна листала глянцевый журнал, у другой на коленях лежала раскрытая книга в твердом переплете с

дерматиновой обложкой, какие в школьные годы Леночки использовали для учебников.

«Неужели еще где-то так делают? – подумала Леночка. – Нет, определенно это должны быть соотечественницы».

По натуре своей Леночка была любознательной. Она работала учителем русского языка и литературы в школе. Леночка встала, взяла бутылочку с маслом для загара и,

как бы непроизвольно, сделала три шага в сторону заинтересовавших ее женщин. Отсюда она смогла разглядеть журнал. Это был «Vogue USA». Леночка подошла еще

ближе. Высоко в небе летели разными курсами два вертолетика - бордовый и голубой. Женщины - они были моложе Леночки лет на семь-восемь - смотрели на

вертолетики. Леночка встала за их спинами, нагнулась и заглянула в книгу:

«Тьма, пришедшая со Средиземного моря, накрыла ненавидимый прокуратором город. Исчезли висячие мосты, соединяющие храм со страшной Антониевой башней,

опустилась с неба бездна и залила крылатых богов над гипподромом, Хасмонейский дворец с бойницами, базары...»

Женщины, почуяв чужой аромат, обернулись. Леночка, застигнутая врасплох, вздрогнула и сказала, оправдываясь:

- Обложку на книге увидела… Мы так в школе делали…

- Мы тэж так робымо, - ответила женщина с книгой.

- Вы из Украины, – догадалась Леночка.

- Да, - хором ответили женщины. – Мы из Днепропетровска.

- А я все думала, откуда вы?

Вернулся Василий, женщины замолчали. Вася набросил на плечи полотенце, подошел к жене:

- На мелководье вода еще не прогрелась. Градусов двадцать, не больше. Пойдем к бассейну...

 

Они обогнули аквацентр и, ступая по серым каменным плитам, вышли к открытому бассейну с пресной водой в виде небольшого голубого озера. У самой глубокой

стороны бассейна располагался снек-бар. Невидимые колонки рождали негромкие музыкальные ритмы. Негр-бармен подмешивал к ним, словно в шейкере, тонкие звуки, -

барабаня двумя металлическими ложечками по дну стеклянного стакана на стойке. Между столиками, в основном шаге сальсы, парила грациозная официантка-мулатка.

Леночка прошла к прилавкам с мармитами, а Василий – к стойке бара. Бармен кивнул ему, улыбнулся и перевернул стакан. Вася улыбнулся в ответ, положил на стойку

правую руку с браслетом «all inclusive» и сказал:

- Один beer и один rum-ice.

Бармен удивленно смотрел на российского туриста.

Вася опустил голову и, насколько позволял живот, осмотрел себя. Кроме синих плавок на нем были еще шлепанцы. Василий поднял глаза на бармена.

Бармен очнулся, подцепил совком ледяные кубики из морозильного ларя, бросил их в высокий стакан, до краев наполнил его Black Barcelo, поставил на маленький

поднос. Рядом поставил стакан со светлым пивом, взял поднос и вышел из-за стойки к Васе.

- Э, братан, - сказал негромко бармен. – Я - mafia. American whiskey, Russian vodka, Mama Juana - no problem.

- Спасибо, братан. Мафия бессмертна, - ответил Вася, выставляя вперед пальцы веером. Потом взял стаканы и, мимо танцующей уже меренгу официантки, направился за

столик к жене.

Перед Леночкой стояла тарелка с горкой картошки фри и маленьким прудиком кетчупа. Для мужа она взяла большую котлету, лук, помидоры, сладкий перец и хлеб.

- И этот меня в мафию записал, - негромко сказал Вася, присаживаясь.

- Ну, это объяснимо, - Леночка отпила глоток пива.

- Как? - удивился инженер-механик.

- А ты посмотри на их зубы. Здесь же работают беглые кубинские стоматологи. А у тебя – четырнадцать желтых коронок.

- А на живот мой чего он смотрел?

- Так у тебя там шрам после операции. Он, наверное, подумал, что это - ножевое ранение…

 

Они плавали в бассейне, загорали, читали и снова плавали. На обед в ресторан не пошли. Не хотелось возвращаться в номер, переодевать купальники, идти куда-то по

жаре …

Когда тени от пальм стали совсем короткими, они перешли в бар и там, перекидываясь короткими ленивыми фразами, просидели часа полтора. Пили пинаколаду. Затем

зашли в пиццерию, посидели с полчасика там. Потом вернулись к океану. Их лежаки были не заняты. Женщины из Украины, казалось, вовсе не покидали пляж.

«Так себе купальники, - подумала Леночка. - И сами они - серые, как мышки. Интересно, кем они работают?»

Вася ушел к океану. Леночка подошла к женщинам:

- Как вам здесь, нравится?

- Ой, да мы завтра уже улетаем, - сказала женщина с «Vogue».

- Здесь все очень дорого, - отозвалась другая. – А для тех, кто говорит по-русски – вдвойне.

- Мы и разговариваем только на английском или на украинском, - добавила первая.

- И говорим, что мы из Чехии, - сказала вторая.

- Из Чехии? - удивилась Леночка. - Это потому, что у вас на Украине так неспокойно сейчас?

Женщины посмотрели на нее как на умалишенную.

- Нет! Потому, что так дешевле, - произнесла та, что с журналом.

- А книга у вас на русском – это же Булгаков?

- Ну да, «Мастер и Маргарита»…

Возникла пауза. Женщина, отложив журнал, поднялась и спросила по-украински:

- Олена, підемо в бар?

- Ні, я не хочу, - ответила другая.

- Тобі що-небудь принести?

- А що собі, то і мені, будь ласка.

Женщина ушла. А Леночка спросила у оставшейся:

- Олэна - это по-русски как? Алёна?

- Лена. Елена, по-вашему.

- Ой, а меня тоже Лена зовут.

- Да мы слышали, как вас муж Леночкой называет.

- Мы с ним познакомились, когда я в школе еще пионервожатой работала. До института. Уже сорок шесть, а все Леночка!

- А мы с Яной не замужем. Янка была с год, да развелась. Слава Богу, детей нет.

- Яна?

- Подруга моя, что в бар ушла. Мы с ней каждый год куда-нибудь уезжаем.

- А дома вы на каком языке разговариваете? – спросила Леночка.

- Да кто как, - ответила Олэна. - В городе чаще говорят по-русски, а в деревнях – по-украински.

- У нас показывают, что на Украине сейчас избивают тех, кто говорит по-русски. В Киеве, в других городах. На майдане людей убивают…

- У нас в Днепропетровске этого нет. Нам некогда, мы работаем, - отрезала Олэна. И сердито добавила: - На сході і в Одесі - там русских багато, ось вони і каламутять

воду. Зараз ось Крим втік. Донецьку і Луганську теж захотілося.

Подошла Яна с тремя пластиковыми стаканами:

- Поки йшла, більше пролила. П'ять минут несла. Давайте мохіто вип'ємо за знайомство.

Леночка взяла из рук Яны стаканчик:

- Спасибо, Яна.

Яна вопросительно посмотрела на Леночку, потом на Олэну.

- Это мне Олэна сказала, что вас Яна зовут, - сказала Леночка.

- За знайомство! - приподняла свой стаканчик Яна.

- І, щоб не було війни! - сказала Олэна.

- Да! - добавила Леночка.

 

Леночка не знала украинский язык. Так, отдельные слова.

«Украинский - он очень похож на русский, - думала она. - Конечно, много слов отличается. И девчонки путают оба языка. Вот Яна забыла, что «минута» будет

«хвилина». (В русской транскрипции - «хвылына» - примечание автора). Зачем это делать? Зачем самим создавать себе какие-то трудности? Ладно, с другими, в чужой

стране, чтобы сэкономить. Можно быть чешками, румынками… А между собой? Говорили бы на том языке, на каком удобно… Как-то все это неправильно. Глупо,

искусственно. Вот здесь - коренного населения вообще нет. Конкистадоры уничтожили индейцев. Все население страны - приезжие. И говорят на испанском, французском,

английском, немецком, русском и даже на японском. И всем хорошо - и неграм, и белым, и желтым, и красным, и метисам, и мулатам».

 

Пришел Вася. Выудил из сумки планшет, достал наушники.

«Будет «Крестного отца» смотреть», - подумала Леночка, вернулась к своему лежаку, взяла покетбук… Очень скоро буквы поплыли перед ее глазами, затылок коснулся

синего полотенца, книжечка уткнулась в бирюзовый топ…

 

- Рамдэне запхули, рамдэни замтари гавида! - мужчина в светло-сером кителе, словно давнюю знакомую приветствовал Леночку. - Сколько лет, сколько зим! Я вспомнил,

вы же не говорите по-грузински.

Леночка очутилась в знакомом зале. Ее внимание вдруг привлекло большое скопление мерцающих венков. Рядом никого не было.

- А это чьи венки? - спросила она. - И почему никого нет?

Мужчина всем телом повернулся туда, куда указывала Леночка. Серое лицо его было в оспинах.

- Здесь его называют Михаилом меченным, - мужчина в кителе говорил без акцента.

- А кто это? - переспросила Леночка. - Горбачев?

Мужчина кивнул.

«Странно, - подумала Леночка. - А где же сам Горби?»

- Его время еще не пришло, - ответил мужчина в кителе.

Леночку охватил ужас. Она поняла, кто именно стоит перед ней в этом изумрудном зале. Любопытство снова взяло верх, и Леночка осторожно спросила:

- А почему листочки на венках мерцают?

- Какие листочки? - удивился генералиссимус. - Это души ушедших людей…

«Но ведь при Горбачеве людей погибло меньше, чем при Сталине, а венков у него больше», - подумала Леночка.

- А бомбежки Югославии? - отвечал Сталин. - А Ирак, Ливия, Сирия?

«А причем тут Горбачев?» - думала Леночка.

- Да за эти годы от водки, от болезней, от машин и катастроф разных погибло столько людей, сколько от голода не умирало никогда… Жаль… не успел я…

Сталин смотрел в упор на собеседницу. В его глазах вспыхнули огоньки, а может, это был изумрудный отблеск:

- Албат, хвалэ икнэба цхэла!

Он лукаво подмигнул Леночке и тихо добавил:

- Похоже, завтра будет жарко…

Сталин поднес ко рту трубку, которую все это время держал в левой ладони и сказал:

- Гамарджвебит! (Здесь буквально: - Оставайтесь с победой! - примечание автора).

 

В японском ресторане повар-мулат в белой куртке, с белым колпаком на голове у огромной прямоугольной плиты жонглировал деревянными мельницами для соли и

перца и лопаткой для риса.

По правую руку каждого гостя поставили фарфоровую чашечку с супом. Слева стояли прямоугольные фарфоровые подносики с хосомаки, каппамаки, васаби,

маринованным имбирем и соевым соусом. Вокруг керамического графинчика с саке затаились маленькие керамические рюмочки. Пара деревянных палочек лежала на

хасиоки параллельно грани стола, своими заостренными концами смотря влево.

- За отпуск! - сидящий рядом незнакомый мужчина обратился к Василию и поднял свою рюмочку.

«Определенно, зубы, - подумал Вася. – Это даже не колорит, а национальное достояние!»

Он поднял свою рюмочку на уровне груди, коснулся рюмочки мужчины и сказал:

- Легко! Вы тоже летите этим самолетом?

- Мы из северного Казахстана, - сказал мужчина, когда все выпили по глоточку. - Меня Андрей зовут, а жену - Светлана. Мы к сыну прилетели во Флориду. Он

спортсмен, учится там в университете.

Выпили по глоточку за знакомство.

Повар накладывал белоснежный рис в квадратные фарфоровые тарелочки, а официантка-креолка разносила тарелочки и ставила их на стол перед каждым гостем с

левой стороны.

- Крым теперь наш, - сказал Андрей.

- Ваш? - удивился Вася.

- Мы ведь тоже в Таможенном Союзе, - ответил Андрей. - И вообще - наша Родина - Советский Союз!

- За Крым! - поднял рюмочку Вася.

Было уютно и весело. И никто не вспоминал о том, что далеко отсюда в его стране сейчас лежит снег, что есть нерешенные проблемы, а отпуск скоро закончится…

 

В это время по главной освещенной улице отеля в свой корпус спешили две украинки-чешки, в одинаковых белых джинсах и в футболках, которые вместе образовывали

цвета национального флага Украины. На Олэне была желтая, на Яне - голубая. У первой на спине голубыми буквами было написано: «Dreams come true». У другой -

канареечным: «Мрії збуваються». Навстречу им шли два стройных мускулистых красавца в цветных шортах и гавайских рубашках. Парни улыбались. Словно по команде,

женщины преобразились - распрямились, головки вверх, грудь вперед, на лицах улыбки. Когда до женщин оставались какие-то три метра, парни остановились,

повернулись друг к другу. Один обнял другого за талию и поцеловал в губы.

 

На маленькой эстраде под звездным небом Jazz band играл музыкальную композицию Нино Рота из кинофильма «Крестный отец». Когда мелодия стихла, под

благодарный шум аплодисментов могучий негр, виртуозно извлекавший звуки из двух высоких барабанов конга, сказал в микрофон:

- Senoras y senores, ladies and gentlemen, mesdames et messieurs, meine Damen und Herren, дамы и господа - gracias, thank you, mercie, danken, спасибо!

 

Это был один из четырнадцати дней Леночки Пересторониной в Доминиканской Республике. Тридцатое марта две тысячи четырнадцатого года.

Через два месяца в Интернете Леночка прочитает стихи Светланы Вещицкой:

Я отрекаюсь от тебя,

Уже чужая Украина!

Ждёт страшная тебя судьба –

Мать, убивающая сына.

Переступила ты порог,

После Донецка и Одессы.

Тебя уже оставил Бог –

На Украине правят бесы!

 

Но это будет через два месяца. А пока:

В Пунта-Кане бриз дышал Карибским морем.

Севастополь и Симферополь сверяли часы с Москвой.

Киевские власти стягивали бронетехнику к Краматорску, Славянску и Луганску.

В Николаеве и Херсоне «правый сектор» избивал людей с георгиевскими ленточками, а во Львове и Ровно - людей говорящих по-русски.

В Екатеринбурге таял снег…

 

апрель – июнь 2014