Июль 1946.

Горьковская обл., Воскресенский район.

 

Сергей спрыгнул с полуторки и махнул рукой

водителю в знак благодарности. Подтянул ремень на поясе, поправил

гимнастёрку. Вот она, родная деревня из-за холма показалась. Специально

водителя попросил к самой деревне его не подбрасывать. Хотел один на

один с родной стороной остаться. Хотел поцеловать родную землю, набрать

широкой грудью воздух, и подойти к дому с огородов не замеченным.

Осиновка. Милая сторонка. Любимая деревня. В груди у Сергея

защемило. Глаза защипало. «Ну, вот. Ещё чего не хватало, - подумал он,

- на войне не плакал, всякое бывало, а тут…»

Знал из писем на фронт от родных, что сын родился в мае 1942,

назвали Василием. Сейчас ему четыре годика. Интересно, какой он? На

кого похож? Как старшие дети? Повырастали поди, и не узнать будет.

Шутка ли? Василий был пятым ребёнком в семье.

Да, война – это тоже – не шутка. Сколько пережить пришлось,

сколько товарищей похоронил, сколько крови повидал… Дошёл со своей

дивизией аж до самого Берлина.

Последние два года командир дивизии его от себя не отпускал, сделал

своим денщиком. Э-эх! Командир горячий был. И боле всего баню любил.

Как на каком новом месте дивизия оказывалась, он Сергея сразу же умолял

печь сложить в каком-нибудь строении. Просил от души. Как откажешь? А

Сергей – печник ещё тот, просто мастер от бога. Быстро да ладно работал.

Командир у новой печи, как пойдёт веником берёзовым хлестаться, только

листья в разные стороны летят. Одного нового веника на один раз ему ну

никак не хватало. А как благодарить умел за печку жаркую, просто одно

удовольствие слушать. Хороший командир! Умный, смелый, добрый!

После победы пришлось задержаться на вражеской территории.

Командованием фронта перед дивизией были поставлены ещё кое-какие

задания. Демобилизация произошла только в 1946 году.

Сергей огляделся по сторонам, как будто не верил, что на месте. Вот

вернулся домой. Вернулся живой, да не совсем здоровый. Желудок

испортил. Болит иногда, ноет. В окопах порой до такой степени

досиживались, что и есть уже не хотелось. Да это - всё ерунда! Главное –

дома!

Подойдя к дому, увидел знакомую до боли голубую дверь.

Разволновался, аж, затошнило. А возле скамейки – ребятишек целая

стая. Играют себе. Бегают, хохочут.

«Какой же мой? – сам себя спросил Сергей. – Этот?.. Не… вроде не

похож», - встал метрах в трёх от детей. Всё хотел сам узнать пацанёнка

своего. Хотел, чтобы сердце подсказало: кто же именно его

кровиночка.

Маленький, но коренастый бутуз со светлыми волосами и

пронзительными глазами василькового цвета почувствовал, что

незнакомец наблюдает за ним и другими детьми. Он отделился от

стайки детей и смело подошёл к солдату. Подошёл очень близко, почти

до упора. Строго и не по - детски спросил: «Ну? Какого хрена

уставился?»

Сергей вдруг понял, что этот маленький человечек и есть его сын.

Он протянул к нему свои натруженные руки, поднял ребёнка к верху и

прижал к груди со словами: «Ну… это мой! Васятка! Родной!! Ведь ты?

- Я, - удивился мальчик.

- Что? Батю не разу ещё не видел?

- Нет… Папка!!! – вдруг закричал он и стал целовать Сергея в

небритые щёки, в нос, в губы.

- Сынок мой! Солнышко моё! Вот ты какой уже богатырь у меня!

 

Малышня уже бежала растрезвонивать радостную весть по всей

деревне. Из дома выскочила жена Нюра с остальными детьми. Со

всех дворов бежали родные, соседи, друзья…

Нюра разрыдалась на груди мужа. Дождалась!

Старшая дочь – Таисия, стояла и сдержанно ждала своей очереди,

чтобы подойти к отцу. Средний – Алексей, не был таким сдержанным,

как сестра, и повис у отца на плече. Тамарочка просто вцепилась в руку

отцу и не отпускала её, Валентина улыбалась и плакала.

- Вернулся! Живой!!! Здоров ли?

- Да уж не шибко здоровый, зато – весёлый, - балагурил Сергей,

счастливо улыбаясь.

С соседнего порядка подошёл старый дед Андрей. Обнял Сергея.

Отошёл, скрутил цигарку.

- Как там, в Германи ихней, дали прикурить фашисту напоследок?

- Дали – дали, дед! – ответил Сергей. - Ещё как дали.

Все были счастливы. Девки с Нюрой засуетились, повели Сергея в дом,

не слушая рокот соседей.

- Наговоритесь ещё. Надобно бы накормить, напоить человека.

Алексей, Тая, баню растопите отцу..

Повели солдата в дом. Нюра, как зашла, сразу же перед иконами на

колени бросилась. Стала бога благодарить за милость его.

Сергей поставил вещмешок на большую скамью, сел. Огляделся. И

вдруг осознал, что дома. Что нет проклятущей войны. Что жизнь

продолжается. Что жить – здорово!!! Стал выкладывать подарки,

которые он купил детворе и жене. Нюра помолилась и снова бросилась

на шею мужу.

Опять слёзы.

- Ну, будет. Спасибо тебе за сына, родная!

Зашёл на кухню. Там суетились девчонки. Опять их расцеловал и

пошёл на улицу, звать домой Васятку.