На стене висит фотопортрет молодого мужчины. Высокий лоб обрамляют гладко зачесанные назад темные волосы. Серые широко посаженные глаза смотрят уверенно с хитроватым прищуром. Крупный прямой нос. Пухлые губы. Насмешливо приподнятый уголок рта образует ямочку на правой щеке.

Красивый! Умный! Сильный! Таким он был всегда, сколько себя помнит.

 

Сейчас он лежит на железной кровати с провисшей сеткой на голом матрасе, прикрытый стареньким, потертым одеялом, в рваной, грязной тельняшке. Голодный, одинокий, высохший старик со скрюченными руками и больными ногами. Забытый Богом и людьми!

 

А на улице весна. Удивительное время года, когда вся природа просыпается. Деревья и кусты, покрытые зеленой листвой, радуют глаз своей свежестью. На клумбах распускаются яркие тюльпаны. Благоухают нежным ароматом магнолии, поражая красотой своих белых цветов. Сверкает синее, Черное море. Кружевная волна набегает на берег, слизывая белой пеной мелкую гальку. Чайки стаей кружат над прозрачной водой…

 

В его мутное окошко с трудом пробивается солнечный цвет. В маленькой комнате сыро и пахнет плесенью. На потолке очерченные черной бахромой неровные круги от протекающей крыши. На потемневших оранжевых обоях видны подсохшие следы от воды, похожие на длинные сосульки. На полу валяются обглоданные говяжьи кости, брошенные им несколько дней назад . Весь стол усыпан сухими крошками. Корявые корки от хлеба так высохли, что не размачивались даже в горячем чае. От потемневшей консервной банки открытой на прошлой неделе, доносится кислый запах, доводящий до тошноты.

Может это воняют памперсы под кроватью. А может мокрое пятно под ним, ведь сухие памперсы закончились.

 

Если сегодня вторник, то придет соцработник, принесет свежие консервы, булку горячего хлеба. И если повезет, опять костей. Он сварит вкусный обед. Голод его уже не мучил, он привык, хотя не ел уже два дня.

 

Вспомнилось любимое Азовское море. Во время штиля оно было стального цвета и в нем, как в зеркале отражались причудливые облака. Иногда было непонятно, где на горизонте заканчивается гладь моря и начинается бескрайнее небо.

Каким лихим он был капитаном на своей маленькой яхте Аврора"! Дерзким и смелым! Очень задиристым. Никто не мог сказать слово против, он сразу "лез в бутылку" и завязывал драку.

Скрюченная рука невольно потянулась к седым космам на голове, пытаясь нащупать шишки и шрамы, оставшиеся от многочисленных побоев.

А сколько зданий он построил в должности прораба в родном городе и здесь на курортах Юга. И потом, когда стал начальником по техбезопасности. На работе его боялись. Куда бы ни приезжал с проверкой, везде старались быстрее накрыть стол, зная, когда он выпьет, то становится добрее.

 

А как его любили женщины! За искрометный юмор, начитанность, изысканные ухаживания. Он много пил, но не пьянел. Прекрасно танцевал и хорошо пел.

Какая веселая была у него жизнь! Какие удивительные были времена! Есть что вспомнить!

 

Старик потянул одеяло до подбородка, оно затрещало. Это одеяло лет десять назад привезла доча. Раньше она каждый месяц приезжала, стараясь ему помочь. Мыла, чистила, стирала и чинила вещи, убирала в квартире. Готовила вкусную еду. Звала с собой. Но он предпочел свободу, независимость. А однажды в пьяном угаре просто выгнал ночью на улицу. С тех пор она не приезжает.

Оно и понятно. За что ей любить отца. Ведь он ушел из семьи, когда она была совсем крошкой. Алименты не платил. Да и вообще не знал, как она умудрилась вырасти умницей, красавицей и хорошей хозяйкой. Троих детей вырастила. Теперь они уже взрослые, позаканчивали институты, обзавелись семьями. У них появились свои дети – его правнуки. Все они живут далеко в его родном городе.

 

А где все это время был он? - он грустно ухмыльнулся. - Гулял!

Как быстро пролетела жизнь!

Сколько ошибок было сделано, которых уже не исправить.

Теперь его удел видеть эти скудные лучи, вместо яркого солнышка.

Никогда он не сможет поплескаться в ласковом море, заплывая на несколько километров от берега, как всегда делал по утрам.

Никогда не вздохнет свежего морского ветра полной грудью, как раньше.

Никогда! Никогда! Никогда!

Какое страшное слово - НИКОГДА!

И ничего нельзя изменить!

Многое он не успел сделать в своей жизни. А ведь мог!

Он горько плакал, елозя грязными руками по мокрым глазам, всхлипывая, как маленький ребенок.

 

Придет соцработник, надо позвонить дочке.

Он попросит у нее прощения. За всё! Пусть она заберет его к себе домой. Туда к родным, к внукам, правнукам. Там в тепле и заботе он проведет свои последние дни. И это будет наградой за мучительные годы одиночества, проведенной в этой проклятой конуре.

 

Он закрыл глаза, по его желтым щекам, заросшим седой щетиной бежали мутные слезы, стекая по глубоким морщинам прямо на подушку. С этими мыслями он забылся.

 

Сквозь сон послышался какой-то шорох. Зажегся свет.

- Кто здесь? – испуганно прошептал он.

- Это я дедушка! Твой внук Сергей – произнес высокий парень, склонившись над ним.

- Сережка? Внук? – протянул дед недоверчиво. Что-то я тебя совсем не узнаю.

- Просто мы давно не виделись. Я приехал тебя проведать, дедушка.

 

Они обнялись, и дед опять заплакал. Внук, крепко прижимая к себе старика, гладил его вздрагивающие плечи.

Они засиделись допоздна. Бутербродами закусывали красное вино. Не могли наговориться. Дед с упоением хвастался, каким он был Красивым! Умным! Сильным! Лицо его раскраснелось, глаза блестели от счастья.

- Я хочу позвонить твоей маме. Попросить у нее прощение – все повторял он заплетающимся языком.

- Ты заберешь меня отсюда Сережка?

- Конечно дед! Обязательно!

 

Засыпая, старик счастливо улыбался.

 

Когда утром внук подошел к кровати, дед лежал в той же позе, с застывшей улыбкой на мертвенно- бледном лице.