Свет фар вырывает узкую полоску дороги, и несущаяся машина, взвизгивая шинами на поворотах, мчится на огромной скорости. Водитель, уцепившись за руль, сам не осознает, что он делает. Перед очередным поворотом в густой пролесок он жмет на тормоза, и машина, неимоверным чудом вписываясь в поворот, въезжает в лес, густой, темный. Вот огромное поваленное дерево, освещенное фарами, на котором вполне бы могли разместиться медведи с картины Шишкина. Еще пара километров по непроходимой дороге – и машина застревает в грязи.

 

Наступая в вязкую глину, он выходит из машины. Липкая и в то же время скользкая глина засасывает подошвы его ботинок, а сверху моросит мелкий дождик. Оступаясь, падая, в намокшей, пропитанной влагой куртке, он выбирается к берегу реки. Большая полукруглая поляна. Вода, покрытая рябью не только от течения, но и от сильного ветра. Ветра, который продувал его насквозь…

 

Холодно, сыро. Облака рассеялись, повинуясь силе северного ветра – Борея. И на небе вспыхнули звезды. Именно вспыхнули – это не описка. Яркие… Нет, яркие – это не то слово. Очень яркие! И Млечный путь. Миллиарды звезд, составляющие его, освещали все вокруг.

 

Он лежал на берегу неизвестной реки в промокшей одежде. И смотрел на звезды, которые манили его. Призывали мерцающими огнями, как будто хотели что-то сказать. Может быть, передать привет от других цивилизаций. А может быть, просто мерцали, говоря о том, что они есть.

 

Раскинув руки и глядя в звездное небо, он чувствовал, как к нему приходит Знание. Знание того, чего он до сих пор не ведал. Вот пролетел спутник. Вот другой. Он наблюдал все это, и ему казалось, что он может проникнуть в любую точку пространства. В любое время, в любое столетие, в любую эпоху…

 

Забыв о брошенной машине, он смотрел на звезды. Как хорошо оказаться вне города и видеть то, что невозможно увидеть горожанину. Теплая, нагретая солнцем за день земля сушила его одежду, согревала его самого. И, как нежные материнские руки, успокаивала. Он смотрел на звезды, и ему совсем не хотелось спать. Он не чувствовал ни усталости, ни боязни высоты (а ведь многие люди, задирая голову и глядя на звезды, чувствуют головокружение), а просто наслаждался как бы полетом в космосе, безмерном пространстве, необъятном, но далеко не пустом. Он видел многие миры. Мы их тоже видим, но не всегда замечаем…

 

Когда пришел сон, он не помнил. Но проснулся от резкого толчка. Высоко поднявшееся солнце слепило ему глаза. А молодая лиса, тычась своим холодным мокрым носом ему в лицо и водя мокрым язычком по его векам, не давала ему возможности опомниться. Рядом на дереве, как будто устраивая смотрины, сидели глухарь, филин и сова. Мимо пробежал серый волчонок. И на груди что-то теплое-теплое. Так это же лисята! Четверо, рыжие, такие миленькие! Кажется, что от них жар идет. Согревают – аж пот прошиб…

 

Сгонять с себя их не хочется. Но вставать все равно надо. Надо вызволять машину из грязевого плена. И надо ехать дальше. Только сейчас он узнал, как много звуков вокруг. Не звуков машин, шума города, забиваемых свай и разносящейся из открытых окон музыки. А звуков природы, природы девственной, нетронутой, не искореженной человеческим насилием, алчностью и погоней за прибылью. Вот трель соловья, поющего где-то в небесах. Крики чаек, пытающихся поймать мелкую рыбешку. Жаворонок. Дрозд. Уханье филина. Он и названия их забыл. Откуда они пришли? Как он догадался? Но почему-то он узнавал голос каждой птицы. Писк лесного мышонка. Шаги лося по лесной тропинке. А вы знаете, что лоси любят мухоморы? До этого момента он тоже не знал.

 

Глаза наконец-то привыкли к свету. Над ним голубое небо. Перистые облака, которые тоже походили на животных, знакомых и незнакомых. Журчание воды добавляло колорит к этим видениям. Подойдя к бурному потоку, он зачерпнул ладонями чистой воды. Сделал несколько глотков. И видение пропало. От магистрали, которая была в нескольких километрах, тянуло гарью и бензином. Лес вокруг был завален мусором, банками и еще черт знает чем. То, что он принял за филина, оказалось просто целлофановым пакетом, висящим на дереве. То, что за чаек, – пластиковыми бутылками, обозначающими место сетей. То, что за лису и лисят, - бездомной рыжей собачкой со своими голодными щенками.

 

Мир-перевертыш. Еще пять минут назад все казалось совершенно другим. Теперь «чистую» воду, которую он пил из реки, загрязняли отходы предприятий и отбросы человеческой жизнедеятельности. А машина, к которой он вернулся, стояла в липкой жиже, заполненной отбросами.

 

Мир, который мог бы быть. И мир, который существует. Увидеть прекрасное – то, что могло бы быть. И увидеть реальность, которая существует. Не каждому это дано. Но лучше, если в обоих мирах мы будем видеть мир прекрасным.

 

Звезды тускнеют. Поднимающееся солнце освещает небосвод, гася их одну за другой. Но только, когда солнце зайдет, звезды снова вспыхнут и озарят нам путь. Если будет, кому озарять…