Антон приоткрыл глаза. Высокий кипельно-белый потолок источал ровное свечение.

 

- Ну, наконец, очнулся... - раздался справа радостный голос.

 

Антон скосил взгляд на источник звука. Лиор Авирам, второй штурман, лежал на боку, подперев кучерявую голову смуглой рукой, и улыбался. Белоснежный комбинезон, чуть ли не трескающийся от натяжения на его могучих плечах, сливался с убранством постели.

 

- Как чувствуешь себя, Тони-ле? Говорить можешь?

 

- Мо...- голос сорвался на сипение. Антон прокашлялся и ограничился полушепотом: - Могу, кажется. Где мы?

 

- В мусульманском раю, судя по всему. Подожди, скоро к тебе гурия явится.

 

Лиор посерьезнел:

 

- Мы, друг мой, по фантастическому везению, на обитаемой планете. Аборигены - гуманоидная раса, высокоразвитая...

 

- Как мы здесь оказались? Ты помнишь?

 

- Увы мне, кэп... Как капсулу нашу долбануло осколком корабля - смутно помню. Меня здорово приложило о приборную панель. Потом всё, провал. Очнулся здесь. Слева красавчик Гугу, абсолютно целый, не считая пары синяков и легкой контузии. Справа ты с такой полупрозрачной конструкцией вокруг рваной шеи и лысой головы в кровяных коростах...

 

- А где Гугу? - спросил Антон, ощупывая бледной в мелких конопушках рукой гладкую с еле пробивающейся щетиной кожу на кадыкастой шее и подбородке.

 

- Не знаю. Гурии пришли, увели. Он не сопротивлялся. Да и я бы не сопротивлялся с такими-то, - Лиор изобразил мечтательное томление. - Язык у них потрясающий: из всех звуков одна единственная гласная "а", произносимая нараспев. Вроде, высота звука придает смысл. Это, вообще-то догадка Гугу, он у нас светило лингвистики.

 

Антон попробовал приподняться со своего просторного ложа, но безуспешно. Затем погладил ладонью ткань белого комбинезона, сделал несколько неудачных попыток оттянуть манжету на рукаве...

 

- Очень странно... Как прилипло.

 

По бледно-розовому небосводу плыли лохматые серебристые облака. Антон и Лиор, в безрукавых балахонах поверх больничных одежд, шагали по широкой парковой дорожке, вслед за ослепительной красоткой в белоснежной тунике. Коренастый, крепко сбитый капитан время от времени трогал губу, покрытую редкой рыжеватой щетиной. В результате исцеления на коже не осталось ни одного шрама, и волосы на голове исчезли вслед за рубцами, как не бывало. На щеках и подбородке медленно пробивалась щетина. Пока Антон пребывал в забытии, местный цирюльник, видать, оформил ему узенькие усики. Совсем как у мафиози из древних плоских кинофильмов, подумал капитан. Какая-никакая память о светло-золотистом ежике, еще недавно венчавшем его крупную голову. Лиор же явно радовался своей двухнедельной поросли на лице, говорил, что давно хотел "примерить" бороду, обрести вид библейский, подобающий мужчине, но полетный устав не дозволял.

 

- Тони, это наш первый выход в люди, а как многообещающе всё выглядит. Видишь вон там кучку местных мужских особей? - антрацитовые глаза Лиора искрились весельем. - Левее... погоди, сейчас из-за фонтана не видно... вон у того дерева, и еще целая толпа подальше, около памятника спине местной гурии. Видишь, все как один пузатые, обрюзгшие, морды уксусные. Моллюски брюхоногие. Теперь понимаю, почему дамочки нашего шоколадного Гугу уволокли, как только он передвигаться смог.

 

Антон усмехнулся. Лиор был в своем репертуаре: при виде хорошеньких женских лиц и изящных ножек профессионал со стальными нервами и четким самоконтролем уступал место законченному ловеласу. Если, конечно, обстоятельства позволяли. Южная кровь, что и говорить.

 

- То есть, про Михаль ты решил забыть? - бросил Антон небрежно, припомнив смешливую училку, приятельницу Лиора, которую тот иногда называл невестой.

 

- Да ладно, кэп. Когда ситуация прояснится окончательно, начнем предаваться унынию и зализывать раны на сердце, если основания будут, - резонно заметил Лиор, разглядывая окресности. - Стоит ли пока тратить душевные силы? Если мы не рядом с местом крушения, а где-нибудь, в сотнях парсеков оттуда, то как нас найдут? Куда нас затащили эти брюхоноги и зачем? Хорошо, если своим красавицам на забаву. Ну... или для улучшения мужской породы.

 

- Или чтобы разнообразить праздничный обед, - добавил версию Антон, снова трогая усы.

 

- Тогда не лечили бы, а сразу разделали на стейки... - искорки в глазах Лиора слегка потускнели.

 

- Вот-вот, зарежь тебя, потом храни где-то, потом тащи к столу... А так ты сам своими ногами топаешь, свеженький.

 

- Ну и шутки у тебя, Тони-ле, - Лиор нарочито поежился. - Кстати, смотри, там, впереди, Гугу. Живой, целый, никем не надкусанный. В местном прикиде прям Аполлон Бельведерский после солярия. Двадцать дней, как его от нас забрали, но, я так вижу, не на каторжные работы. Может, поведает о ближайших перспективах...

 

Гугу Линделёф, сын камерунской красавицы пианистки и известного шведского профессора-историка, и правда был исключительно хорош собой. Стройный, как кипарис, высокий, он казался скорее смуглым европейцем, нежели чернокожим африканцем. Аристократичная внешность вкупе с рафинированными манерами создавали ложное впечатление излишней чувствительности и ранимости. От уставной стрижки "не длиннее пяти сантиметров" не осталось и следа. Мелкие кольца черных как смоль густых волос ниспадали на плечи и уже начинали струиться по узкой, с царственной осанкой, спине. Как и его отец, Гугу со школьной скамьи с головой ушел в науку, однако отдал разум и душу не истории, а космолингвистике. Кроме работы, да, пожалуй, еще классической музыки, его мало что по-настоящему волновало, включая собственную супругу и двух сыновей-погодков, учившихся в одной из начальных школ города Стокгольма.

 

Быстрым шагом Гугу устремился к товарищам. Гурия посторонилась, уступая дорогу, и замерла в ожидании, поглядывая на Антона и Лиора с загадочной полуулыбкой на полных чувственных губах. Гугу остановился около нее, наклонил голову, коснувшись подбородком груди, видимо, в знак приветствия. Затем пропел гамму по нисходящей, манерным жестом руки обводя парк. Гурия повторила приветственный кивок, затем повернулась и пошла к ближайшей скамье. Опустившись на нее, прелестница повозилась, стараясь придать себе наиболее изящную позу, и замерла, устремив взгляд в бесконечность.

 

- Гугу, дружище! - взревел Лиор, сграбастав товарища могучими ручищами за плечи. - Жив-здоров, и уже на местном наречии курлычешь вовсю. Это доказывает, что таланты в нас гибнут в последнюю очередь. Подружкой обзавелся? Или уже целым гаремом?

 

- Отпусти же, раздавишь его, медведь средиземноморский, - Антон потянул Лиора за руку. - И вообще, вы уже встречались на этом свете, а мы - нет.

 

- Как ты меня назвал, Тони? - рассмеялся Лиор и разжал объятия.

 

- Капитан, рад видеть в добром здравии, - Гугу потряс протянутую руку Антона, с любопытством разглядывая его шею. - Подумать только, и следа не осталось... Ни шрамов ни волос. И штурман тоже уже шоттис на месте вытанцовывает, а недавно еще лежал весь переломанный, покрытый желе, словно заливная рыба.

 

- Ванильное эскимо... - пробормотал Лиор.

 

- Причем тут эскимо? Масса у них лечебная, желеобразная... - возразил Гугу.

 

- Глядя на руку кэпа, в твоей ладони, профессор, я подумал, что очень уж хочется того эскимо, которое в Петербурге делают. Местная пища вроде бы и ничего, но... Ладно, рассказывай.

 

- Давайте прогуляемся по парку, - Гугу плавной походкой двинулся по дорожке. Товарищи последовали рядом.

 

Парк действительно был впечатляюще красив. Ряды высоких деревьев с пышными кронами спиралеобразных ворсистых листьев и огромных нежно-голубых цветов образовывали тенистые аллеи, украшенные белыми ажурными скамейками. Всё пребывающие посетители парка, умостившись на них полулежа, вели беседы, сопровождая a capella разговоров плавной жестикуляцией. Украшало ландшафт обилие фонтанов, больших и маленьких, округлых и овальных. Игра мириад взлетающих и падающих капель, по-видимому, притягивала гурий. Они облепили бортики фонтанов, замерев в картинных позах. При приближении брюхатых аборигенов гурии оживали, начинали сыпать трелями всем соловьям на зависть. Толстяки проходили мимо, красавицы успокаивались: томно возились некоторое время, выбирая позу, а затем замирали.

 

- Неужели местный вариант улицы красных фонарей? - с заговорщическим видом шепнул Лиор Антону, кивая в сторону ближайшего фонтана. И тут же, в ответ на строгий взгляд капитана, сделал постное лицо.

 

Вдалеке белел ряд высоких статуй на массивных затейливых постаментах, установленных лицами к расположенной дальше прямоугольной площадке, полыхавшей золотом покрытия.

 

- Докладываю обстановку, - голос Гугу был сосредоточен. - Мы на планете с названием... а, впрочем, давайте сами придумаем какое-нибудь название. Я пока еще не научился чисто выводить этот звукоряд.

 

- Гуппи, - выдал сразу же Антон. И, в ответ на вопросительные взоры собеседников, пояснил: - У меня в детстве аквариум был с рыбками, гуппи. Вот они так же хлопали ртами, как эти, местные. Никакой артикуляции. Откроют-закроют, откроют-закроют. Вот посмотрите на них издали, - и он несколько раз беззвучно разомкнул и сомкнул губы, передразнивая то ли рыб, то ли беседующих аборигенов.

 

- Нет, нет и нет, друг мой, - тут же воспротивился капитановой версии Лиор, - у тебя таки налицо смещение восприятия прекрасного. И местному населению ты явно не симпатизируешь. Самочки твоих гуппи совсем не такие обворожительные, как наши гурии. Так что твое предложение, суть, инверсия реальности. А давайте назовем планету Цлиль? На моем родном означает "звук". Коротко и незамысловато.

 

- Ну, Цлиль так Цлиль, не существенно, - тотчас согласился Гугу, не давая спору дальше развиваться. И с воодушевлением продолжил: - Так вот, что если природа обделила музыкальным слухом, научиться понимать местное население невозможно. Да и грамматика у них умопомрачительная. А про технологии я вообще не знаю, что сказать. Вся техника устроена так, чтобы не попадаться людям на глаза, обеспечивая при этом максимум комфорта.

 

- Портативная? - с ноткой язвительности перебил его Антон. Интонации, с какими товарищ описывал местную жизнь, вызвали смутное раздражение. - Так и наши земные микротехнологии тоже не стоят на месте. Особо в космострое. Твой простейший наушник-коммуникатор до парсека от Земли связь устанавливал, словно ты и не улетал с планеты. Я уж не говорю про оборудование у меня в рубке. Технологии на грани фантастики.

 

- Вот-вот, наушник, оборудование в рубке, датчики, счетчики, кнопки... - начал демонстративно загибать изящные пальцы Гугу. - А тут идут аборигены...

 

- Цлиляне, по-нашему, - не удержался Лиор

 

- ...С неба ливень как из брандспойта, а над каждым... цлилянином сухое пространство. То есть, имеется источник поля, отталкивающего воду вокруг человека. А где он, в чем? - Гугу пожал плечами. - Впрочем, вам, технарям, мое недоумение, может быть, покажется наивным. Тем лучше, быстрее втянетесь в местный быт. Кстати, вон местное население замерло у фонтана. Думаете, чем они заняты? Музыку слушают. А где источник музыки?

 

- Ой-ва-вой... Я же думал, они предлагают вступить с ними в интимно-денежные отношения... - выдал наболевшее Лиор.

 

- Что за бред? - вспыхнул Гугу. - Какие деньги? Нет у них никаких денег. И проституции нет, потому что нет семей в нашем понимании. Нет уз, нет условностей. Люди вступают в связь по высокому влечению друг к другу и безо всяких обязательств строить дальнейшие отношения.

 

- А детки, что, общие? - ничуть не смущенный гневной реакцией Гугу, ехидно поинтересовался Лиор.

 

- Замолчи! - Гугу, казалось, был в ярости. - Материнство здесь - наивысшая святыня. Чем больше детей у женщины, тем выше она почитаема, тем более значимую должность она занимает в социальной пирамиде. Самые важные решения на планете принимаются советом матерей.

 

Гугу пошел вперед, всем видом демонстрируя обиду. Антон искал в себе сочувствие к товарищу, но не находил. Новый мир, которому Антон был обязан спасением жизни, почему-то совсем не нравился ему. Действительно, для Гугу здесь было все, что тот любил: новый загадочный язык в симбиозе с музыкой, никаких обязательств по отношению к противоположному полу, отпрыскам... Для Антона все здесь было чужим. Да и для Лиора тоже этот мир не годится, подумал он. Представить мускулистого штурмана обрюзгшим толстяком, меланхолично покачивающим руками под витиеватое арпеджио, было невозможно. Но сейчас ссоры были очень не ко времени. Антон прибавил ходу, догнал Гугу, и примирительно положил ему руку на плечо.

 

- Профессор Линделёф, отставить обиды. Скажи лучше, как по твоему, есть ли у нас шансы вернуться на Землю?

 

- Ни одного. Их автоматический поисковик подобрал нас в другой... галактике, если я правильно понял. К счастью мы физиологически довольно близки к аборигенам. Стало быть, годимся для ассимиляции. Как мне сказала управляющая госпиталем, у каждого из нас были проверены мозговые реакции на звуковое восприятие, голосовые данные и уровень интеллекта. Результаты у всех отличные. Остальное, по ее словам, поддается примитивнейшей хирургической коррекции.

 

- И что, резать будут? - настороженно спросил Антон. - Не знаешь, скоро ли?

 

- На днях, наверное, - пожал плечами Гугу, отводя взгляд. - Я уже прошел процедуру.

 

- И какие у тебя изменения? Если что, обрезание мне еще во младенчестве сделали... - хохотнул неугомонный Лиор из-за спины Антона, но тут же поежился, как от сильного ветра.

 

Гугу метнул было на него сердитый взгляд, но взял себя в руки и сдержанно ответил:

 

- Внутренние - не знаю. А внешние изменения... пожалуй, волосы на теле удалили полностью. И не растут больше.

 

- И всё? - в голос спросили Антон и Лиор.

 

- Вроде бы... Они не особенно распространяются. Знаю, что будет еще сеанс мемокорректировки. Первый сеанс - обучающий: основы языка, грамматика, немного истории, бытовые навыки. Я его уже прошел. А сегодня мне поручили сопроводить туда вас. Здесь недалеко. А к вечеру вы уже сможете самостоятельно общаться с местным нас... с цлилянами. Мне же предстоит второй сеанс корректировки. И при следующей встрече я, скорее всего, вас уже не узнаю. Сеанс включает замещение земных воспоминаний местной псевдо-биографией.

 

Антон почувствовал, будто игла впилась в грудь слева... Забыть Землю, родителей, Наташу... Она обещала, что к возвращению Антона уже разведется с мужем, и они смогут встречаться открыто. Но, с другой стороны, если возвращение невозможно, может лучше забыть, и не рвать душу? Менять местных красоток, как перчатки, и радоваться жизни... Но как тяжело на душе. Антон взглянул на Лиора. Тот попытался выдавить в ответ ободряющую улыбку, но вышла лишь жалкая гримаса. В миндалевидных, чуть навыкате, глазах искрилась влага.

 

Гугу продолжал брести по дорожке. Антон с Лиором плелись за ним, изо всех сил стараясь примириться с неизбежностью.

 

- Ладно, - сказал Антон, ни к кому не обращаясь, будто стараясь убедить сам себя, - утро вечера мудренее. Пока еще ничего не произошло. Научиться местному языку в любом случае не помешает. А там потребуем встречи с местным правительством, как представители близкой гуманоидной расы. Думаю, мне удастся найти аргументы для того, чтобы нам по крайней мере сохранили память. Ведь это не только воспоминания, это обширные знания, которые должны заинтересовать местных ученых.

 

- И правда, кэп, - лицо Лиора вновь озарила улыбка. Аргументы Антона казались ему неопровержимыми. - А еще можно сказать, что мы не хотим забывать своих многочисленных деток на Земле. Они же матери, они должны проникнуться.

 

Сбоку раздалась переливистая мелодия. Бархатный баритон принадлежал дородному мужчине с длинным мясистым носом, редкой бороденкой и плешью, окруженной венчиком серых волос. Лоснящиеся валики сдобной плоти выпирали из прорезей туники подмышками.

 

- Подождите, друзья, - пробормотал Гугу и почти бегом направился к пузану. Они раскланялись и начали издавать затейливые трели, сначала по очереди, потом наперебой. Баритон, приобняв Гугу за плечи, казалось, что-то по-отечески втолковывал его.

 

- Наверно, объясняет, что только толстомясые мужики пользуются благосклонностью гурий, - прокомментировал Лиор, наблюдая за собеседниками. - Кэп, неужели и мы должны стать такими же брюхоногами, чтобы слиться с народом? Я не уверен, что готов нарастить центнер жира... И вообще мне кажется, кэп, что некоторые гурии посматривают на нас с искренним вожделением.

 

Внезапно собеседник Гугу протянул к нему руку и, запустив ее в вырез туники, подозрительно ласково погладил профессора по груди. Гугу, казалось, растерялся. Он оглянулся на товарищей, затем выдал жалкую извиняющуюся трель, поклонился пузану и медленно побрел к товарищам.

 

- Тони, видел, к Гугу гомосек цеплялся? Постоим за честь товарища? - Лиор рванулся было вперед, но Антон удержал его.

 

- Подожди. Видишь, профессор конфликта не желает. Он в обстановке лучше нашего разбирается. Вполне возможно, толстяк привел аргумент, что наш изящный и длинноволосый красавчик Гугу куда больше похож на местных дам, нежели на джентльменов. По местным меркам немужественный.

 

- Что это было? - спросил Лиор подошедшего Гугу.

 

- Потом объясню... - смешался профессор. - Впрочем, скоро сами разберетесь. Уже совсем скоро.

 

Он вздохнул и направился по тропинке, огибающей сверкавший, как взбесившееся солнце, прямоугольник.

 

- Гугу, ты знаешь, что это там блестит? - спросил Антон

 

- Гимновая площадка, - послышался ответ. - Это главное место в каждом... городе. Во время торжеств к ней приносится шар размером с боулинговый, и запускается вдоль края площадки, перед лицами изваяний героев. Шар начинает двигаться по периметру, затем все уменьшает описываемые прямоугольники. При этом он издает звуки гимна планеты. А потом замирает в центре площадки. Право запустить шар предоставляется наиболее почитаемой матери города, имеющей самое многочисленное потомство.

 

До мужчин донеслись звонкие трели. Стайка юных красавиц догнала их. Друзья остановились и галантно исполнили приветственный кивок. Прекрасные легконогие феи ответили на церемонию, затем вновь заговорили между собой, явно обсуждая Антона и Лиора.

 

- Ты был прав, кэп, - шепнул Лиор. - Именно мы, как более мужественные из пришельцев, вызываем у дам заинтересованность. Пускай Гугу по земным меркам писаный красавчик, до которого нам, как до родной планеты, но здесь, на Цлиле, мы с тобой куда ближе к эталону мужчины.

 

Спор у гурий тем временем разгорелся не на шутку. Громкие трели разбудили серебряное эхо в ветвях деревьев. Окружающие, повернувшись к ним, с интересом прислушивались к щебетанию прелестниц. Наконец одна красавица, нежная высокогрудая блондинка с чувственным взглядом огромных синих глаз, подбежала к Антону и впилась в его губы страстным долгим поцелуем. Затем повернулась и летящей походкой устремилась к подружкам. Гурии подхватили ее темп и побежали к гимновой площадке, заливаясь трелями.

 

Антон стоял, переводя дыхание.

 

- Наверно, у них тут не только передовые микротехнологии, но и технологии половых контактов тоже не пущены на самотек, - восхищенно пробормотал Лиор. - Кажется, я уже не особенно возражаю против того, чтобы поправиться на пару-тройку килограмм. Или даже малость побольше. Тем более, что материнство здесь в почете... Я готов способствовать изо всех сил.

 

- И ты, Брут... - вздохнул Антон, пальцами прикасаясь к губам, еще хранившим влажный вкус поцелуя прелестницы. - Я думаю, дружище, что спорт здесь не запрещен, вряд ли в космос летают такие пузаны. Наверняка по паркам одни поэты да композиторы ошиваются. Даст Бог, приспособимся как-нибудь.

 

Гимновая площадка была уже в паре сотен шагов и переливалась всеми оттенками золотого. Вдоль нее был установлен ряд белоснежных статуй. Лиор, разглядывая спины изваяний, вздохнул:

 

- Из всей шеренги лишь пара гурий, остальные - толстяки с отвислыми ягодицами. Очень по-земному. Гугу, ты, кажется, обмолвился, что это местные герои?

 

- Это памятники выдающимся личностям древности, - ответил Гугу и внезапно засуетился. - Друзья мои, нам пора уже идти на обучающий сеанс. Опаздывать здесь не принято. Не стоит начинать новую жизнь с проявления неуважения.

 

- Гугу, я хотел бы посмотреть на великих мира сего, - прервал молчание Антон. - Мы уже почти подошли...

 

- Я тоже, - поддержал его Лиор. - А потом мы пробежимся до места.

 

- Ладно, - со вздохом согласился Гугу. - Я вас здесь подожду.

 

Друзья быстрым шагом направились к площадке. Пройдя десяток шагов, Лиор оглянулся.

 

- Смотри, - толкнул он товарища. Антон повернул голову и увидел усевшегося на скамеечку Гугу, примерявшего на себя одну за другой разные эффектные позы.

 

- Да ну его в чертовой матери, - выдохнул Антон. - Штрейкбрехер хренов. Пойдем, дружище, местных героев смотреть.

 

- Кэп, прости подчиненному неуставное замечание, но мне кажется, ты начинаешь терять самоконтроль. Мне не хотелось говорить при Гугу, но, похоже, ты ревнуешь его к этой планете. Причем, не от себя лично, а от имени всей Земли. Ты принимаешь его восхищение жизнью цлилян за предательство...

 

Антон лишь пожал плечами. Штурман точно описал его ощущения.

 

- Тони-ле, оставь. Как сказал Соломон, всё это тщета и ловля ветра. Мы не властны изменить что-либо в нынешней ситуации. Лучше начнем радоваться, что не погибли в катастрофе вместе с шестьюдесятью семью другими членами экипажа, что попали не на планету с динозаврами или питекантропами-людоедами, а в мир высокоразвитых технологий, которые мы можем изучать в свое удовольствие. Давай, не будем ссориться с Гугу? Тем более, что ему уже вот-вот память прополощут. И вообще, выглядит так, что он в гурии готовится. Эпиляцию уже сделал. И не возражал, когда его седой брюхоног за грудь лапал. Пусть поступает, как хочет. Может, придет день, и Гугу возглавит планетарный совет матерей. А мы с тобой наберем по десятку кило и отправимся во все тяжкие, по бабам. Облагородим местное население отборным семенем с нашей планеты.

 

- Ты прав, дружище, абсолютно прав. Договорились, - Антон протянул Лиору ладонь, которую тот стиснул в крепком мужском рукопожатии. - Спасибо тебе за мудрые слова. Действительно, могло быть и хуже. И надо просто принять ситуацию, а не тщиться пробить стену лбом. По бабам так по бабам.

 

И Антон вторично сжал широкую ладонь друга.

 

Протиснувшись между двумя постаментами, поддерживающими изящное изваяние пленительной гурии и необъятный торс кривоногого увальня, мужчины повернулись и замерли. Клокастая бородища беломраморного толстяка свисала на необъятный живот, почти полностью прикрывая массивный складчатый лобок. Зато совершенные пропорции местной Венеры дополнял гордо вздыбленный фаллос, отягощенный отполированной до зеркального глянца мошонкой, в которой отражалось золото гимновой площадки.

-И все-таки гуппи, - вздохнул...