Сегодня солнечное затмение. И как раз солнышко выглянуло. Да, такого чуда не увидят больше и дети наши, и внуки. Так что мы счастливчики. Ура! Сегодня последний сентябрьский денёк поработаю. А завтра к бабке, в Калач. Как бы я хотел поехать в обратную сторону, к Римочке, в Воронеж!.. Бабушка, мать дяди Миши, оделась во всё новое - готовится к концу света. Хохма. Ну а я пойду пахать. Нам, безбожникам, конец света не грозит…

Конь мой вороной, вернее, жёлтой краской выкрашенный ДТ - 75, рычит пятидесяти четырёх сильным двигателем и послушно рыскает вправо – влево, слушаясь рычагов, которые я время от времени поддёргиваю левой рукой, стараясь идти прямо. Правой, с дымящей папиросой «Север», я облокотился о дверь с опущенным окном, а спиной привалился к спинке раздолбанного «кресла». Ноги на педалях. Часто поглядывая назад, на четыре блестящих лемеха плуга с переворачивающимися из-под них пластами чёрной жирной земли, и вперёд вправо, на кромку плывущего навстречу не вспаханного жнивья, корректирую движение трактора точно по прямой. А в принципе время есть полюбоваться последний раз на родные просторы. Сегодня пахота лёгкая, по зерновым, и слева от меня жёлтая стерня, по которой я еду гусеницами на своём коне, быстро уступает место вспаханной мной чёрной зяби. На неё тут и там садятся грачи и другие пернатые, с криком поднимающиеся в воздух при приближении трактора. Красота, люблю я это дело! Облака вон белые, многоэтажные важно плывут над кромкой лесного островка далеко на горизонте. А так вокруг, сколько хватает глаза, поля и поля с буераками да оврагами. Поле жёлтое со стернёй убранных хлебов, поле чёрное вспаханное. Мать – земля наша родная. Русское поле. Здесь, на границе с Диким полем, с бескрайней ковыльной степью, по которой кто только ни гулял с огнём и мечом в сторону Москвы и Киева! здесь мои деды и прадеды жили, и тоже пахали эту землю, только конягой...

А вот по кукурузе пахать тяжело, ой как тяжело! трактор аж ревёт с натуги, рычит, как будто ругается на рулевого. И часто приходится поддёргивать плуг, чтобы не забурился слишком глубоко, или наоборот, подтапливать его поглубже, чтобы не елозил поверху. И газу всё время поддаёшь рычажком с пластмассовым набалдашником. Ага, нашла хмара на солнце. Заветрилась, закружилась в нескольких местах пылюга на жнивье. Начинается, наверное, затмение. Потихоньку – потихоньку стало темнеть. Включаю фары. Солнце вынырнуло из облака, наполовину скрытое уже круглой тенью Луны…

Здесь же, на отцовщине, первый раз в жизни сел на коня верхом. А тот, гад, сразу вздыбился. Но я удержался за гриву - знай наших!.. Интересное кино: здесь, в Гнилушах, теперешнем Лозовом, куда ни зайдёшь, везде мои родственники, везде Тихомировы: или братья - сёстры на седьмом киселе, или дядьки - тётки - бабки - дедки моего плетня. Потрясающе! пол деревни Тихомировых, а вторая половина их родственники, или родственники тех родственников. Во дела… Здесь же под утро чуть не свалился в глубокий овраг Большого яра со своим трактором - заснул на миг за рычагами: глаза вроде открыты, а что-то снится. Очнулся уже, когда гусеницы нависли над оврагом. А на дне того яра человек, сверху если посмотреть, что букашка. Это тот самый яр, где нашли Жиляя…

А вот сейчас уже почти темно стало. И ближний кусок движущегося навстречу жёлто – чёрного поля видно только в свете фар. Натужно тарахтит двигатель. А над нами чёрное Солнце с серебристой каёмкой…