Казалось, миллион лет прошёл с того дня, когда я в последний раз посетил этот огромный и душный город. А здесь почти ничего не изменилось! Всё также торопятся по своим неотложным делам вечно спешащие горожане, всё также воняют и гудят на шумных магистралях бесконечные вереницы автомобилей, всё также дует в лицо электрическим запахом гулкое нутро метрополитена. Пожалуй, рекламы стало побольше на улицах, да схема метро поменяла названия некоторых старых станций и обросла новыми. А я ничего не забыл. Вышел из самолёта и уверенно направился к электричке, как будто каждый день проделывал этот путь. Почти сразу сориентировался в лабиринте подземки и через полтора часа уже устроился в уютном номере многоэтажной сверкающей гостиницы, с видом из окна на чудесный зелёный парк. И сразу набрал Её номер. Я ничего не забыл, и эти семь цифр автоматически и услужливо всплыли из пыльной глубины моей памяти, как будто бы и не было этого миллиона лет. Но, мне не повезло… Её не было дома. Воскресенье. Середина мая. Глупо было надеяться на удачу. Весь день я шатался по таким знакомым, но изменившимся улицам, ходил по парку, вдыхая запах прелой листвы, через которую радостно пробивалась изумрудно-зелёная травка, и любовался цветущими каштанами. Удивительно, но я раньше никогда не видел, как цветёт каштан, хоть и приезжал в этот город по нескольку раз в год. Я ни разу не был здесь в мае. Вот и вечер. Телефон в гостиничном номере ждёт прикосновения моих рук. Я не знаю, дома ли Она. Нет, я знаю – Она дома, поэтому пальцы непроизвольно вибрируют, когда касаются чёрных кнопок. Стараясь скрыть предательскую дрожь в голосе, я называю Её по имени. А хочется добавить и отчество. Я не слышал Её голос миллион лет и не помню его тембра, но сразу понял – это Она. И Она тут же узнала меня. Впрочем, ей же передали, что я звонил. Волнение разом схлынуло, как тяжёлая горная лавина. Голос мой твёрд и шутлив. После первых же почти ничего не значащих фраз я понимаю – Она знает про меня всё. Не удивительно, я тоже про неё знаю всё, ну, или почти всё. У неё двое почти взрослых детей, работает педагогом в школе. Разведена? Вот как? Не знал… У меня устаревшая информация. Ха! И Она тоже не знает, что я уже второй раз женат! Слова лились легко и непринуждённо, словно студёная вода в говорливом таёжном ручье. Трубка пригрелась на плече. Час минул, как секунда. Однако, уже поздно. Завтра ей на работу, мне – на учёбу. Я ведь приехал сюда на курсы. Мы встретимся завтра. Обязательно! По иронии судьбы, моя гостиница всего в двух станциях метро от её дома. В пять я уже стою на перроне и внимательно вглядываюсь в лица идущих мимо. Опаздывает, как это привычно! Купить цветы? Не знаю… Банально как-то и глупо. Это же не первое свидание. Разве что, первое, после миллиона лет. Да и не люблю я это… Как ни крути, а галантный кавалер из меня никудышный. Я пытаюсь унять колокольный набат сердечного боя в груди. Я с ужасом понимаю, что не помню, как она выглядит. Тот, близкий когда-то образ, сохранился на моём заезженном винчестере в виде смутного облака воспоминаний. Я никак не могу настроить чёткую картинку. К тому же, она, несомненно, изменилась. Она говорила, что прибавила в весе. Чёрные волосы, высокий рост, прибавленный вес – вот все основные приметы, которыми я располагаю. Я пристально рассматриваю толстую темноволосую тётку, проходящую мимо. Нет, ну, не до такой же степени… Больше всего я боюсь прозевать её появление. Не люблю быть застигнутым врасплох. Поэтому, я скрылся за колонной, оставаясь в тени, но имея прекрасную возможность обозревать все подступы справа и слева. Ладони стали влажными. Я постоянно вытираю их о штанину. И всё же, я чуть её не пропустил. Она как-то внезапно появилась из толпы всего в нескольких метрах от моего убежища. Она не видит меня и шагает вперёд уверенной размашистой поступью, чуть раскачиваясь из стороны в сторону. Я готов мысленно рассмеяться – как глупо было бояться её не узнать! Эта походка, которая навечно впаялась в мою память, её лицо, которое, кстати, почти с тех пор не изменилось. Она всё так же выделяется из толпы. Когда-то она любила носить высокие каблуки, при этом становясь почти одного роста со мной. Но, и тогда, и сейчас, даже без каблуков она на голову выше, чем вся вяло перемещающаяся вокруг масса людей. Да, она стала намного шире. Действительно, прибавилось килограммов. Зато, у меня за это время убавилось волос и зубов. Так что, мы квиты! Прошёл всего миг, с тех пор, как я её заметил. Я шагнул навстречу и назвал её имя. Она увидела меня и остановилась… Сейчас я пытаюсь сравнить волнение при первом в жизни свидании с тем волнением, которое я испытывал тогда, стоя на перроне подземки. Несомненно, в молодости переживания и чувства ощущались намного острее. Кровь кипит, весь мир принадлежит только тебе, любовь или предательство побуждают свернуть горы. Или совершать дурацкие, необдуманные, опрометчивые, но такие правильные поступки. Когда-то я мог забить на учёбу в институте и приехать к ней через пять тысяч километров в любое время года. Также, как и с лёгкостью сумел забрать её к себе, преодолев нешуточное сопротивление родителей, чтобы показать те места, которые знакомы мне с детства, и которыми я горжусь по праву. Сейчас кровь остыла и загустела. Жизнь идёт своим чередом, события, которые могут поставить всё с ног на голову, проходят мимо и машут ручкой. Конечно, организм требует адреналина, поэтому стали привычными экстремальные, соревновательные и другие методы его добывания. Но, любовные переживания совсем забыли дорогу к моему сердцу. И поэтому так гулко бьётся сердце, пульсирует непривычно горячая кровь в висках, и предательски потеют грубые и жёсткие мужские ладони. Всего пять дней я провёл в её огромном мегаполисе. За эти пять дней мне было необходимо разобраться, что же произошло тогда, миллион лет назад. Почему я перестал писать каждую неделю длинные, на несколько страниц, письма со смешными загибающимися вниз строчками. Кстати, она до сих пор хранит их. А может, это она перестала отвечать, и я, устав заглядывать в почтовый ящик, решил, что всё кончено? Что бы было, если бы… Её дети могли быть похожи на меня. Да, я мог остаться в этом громадном бездушном каменном мешке, пропахшем автомобильными выхлопами и разогретым асфальтом, но не смог. И принял решение вернуться туда, где из любого ручья можно напиться вкуснейшей чистой воды, где нет пробок и людской толчеи, от которой у меня начинает болеть голова, где зимой улицы покрывает почти чистый и совсем без соли снег. Но, и она была готова остаться со мной. Это было почти очевидно, и её и мои родители уже готовились сыграть свадьбу, и вдруг… Я так и не получил ответа на свои вопросы. А скоро любопытство перестало мучить меня. Мы просто были вместе, забыв про миллион лет разлуки, забыв про детей, родителей, семьи, про бывших и нынешних половинок. Она тоже всё помнит. Как мы целовались, прижавшись к мокрому стеклу зимнего троллейбуса и вызывая возмущённые взгляды сидящих на сиденье бабулек. Как мы провели ночь на кухне в бесконечных разговорах, а её родители безмятежно спали в соседней комнате. Как проголодавшись, сварили огромную кастрюлю спагетти, а её мама, испугавшись за наши желудки, громко и строго сказала: «Я запрещаю вам есть столько спагетти!» Мы снова смеялись над этим. Мы гуляли по тем же улицам, так же, как и миллион лет назад, взявшись за руки. Мы посетили то дерево, на которое я забрался в новогоднюю ночь, чем вызвал бурный её восторг. Мы гуляли в парке, где дикие утки перебегают дорогу. Так же, как и миллион лет назад, сидели в темноте кинотеатра, наслаждаясь теплом руки, лежащей в руке, и мало обращая внимания на сюжет. Мы забыли, что уже не дети. Мы истратили все деньги в кафе, а потом ехали зайцами в трамвае. И так же, как и миллион лет назад, мы всю ночь сидели в той же самой кухне, только за стенкой теперь мирно сопели её дети. Пили мы не только кофе, но и - мы же взрослые уже – коньяк. Замечательный тягучий коньяк из пузатых фужеров, подолгу вдыхая пьянящий аромат и наслаждаясь терпким непривычным вкусом. Здесь, на этой кухне всё начиналось. Тогда, миллион лет назад, когда мне было целых семнадцать, а ей не было ещё и шестнадцати. Здесь же, на этой кухне, всё должно было и закончиться. Миллион лет неопределённости и сомнений в правильности выбранного пути. Может быть, мы сделали ошибку? Моя последняя ночь в её городе, проведённая в этой кухне, где почти ничего не изменилось, расставила всё по своим местам. Плакали свечи и, догорая, выпускали колечки едкого дыма. «А ведь я до сих пор тебя люблю…» - сказала мне она, когда предрассветная мгла за окном начала уползать под прикрытие кустов и навесов. «Я знаю…» - ответил я. «Скажи, что не любишь меня» - попросила она тогда, и вязкая капля коньяка медленно сползла по пузатому стеклу фужера. А может быть, это была слеза. Я смотрел прямо в её глаза. Я не мог врать. Я не хотел врать. Я не сумел бы соврать. «Нет, не люблю…» - медленно ответил я. «Спасибо!» - был мне ответ… Утренний автобус вёз меня по залитым солнцем, чистым и малолюдным субботним улицам огромного города. Через несколько часов мой самолёт. Не знаю, вернусь ли я сюда снова, и сколько миллионов лет пройдёт перед этим. На душе было спокойно. За эти несколько дней я мысленно прожил альтернативный миллион лет нашей разлуки, когда бы мы не совершили тогдашней глупости. И понял, что всё было сделано правильно. Первая любовь, самая чистая и светлая, должна навсегда остаться в памяти незапятнанной и непорочной. А любое продолжение неизбежно ведёт к разочарованию. А то, что было, пусть будет, как эталон, как недостижимый идеал, к которому нужно стремиться, но которого никогда не достичь… Я избавился от гнёта давящей неопределённости. Я скинул с плеч груз давнишней ошибки. Я уверовал в свою правоту. Я знал теперь, что делать дальше. Только один вопрос остался без ответа, потому что я забыл его задать. Или не решился. Я знал, что не получу на него ответ. Пусть этот случай останется необъяснимой загадкой. Ведь, иначе, как чудом, невозможно назвать тот факт, что в тот день, когда я в своём родном далёком городе должен был идти под венец с замечательной умницей и красавицей (с которой, кстати, почти мирно расстался через несколько лет), в людном и просторном универмаге вдруг увидел Её, на голову возвышающуюся над толпой, идущую мне навстречу широкой летящей походкой, чуть раскачиваясь из стороны в сторону. Она прошла мимо обомлевшего меня, не обратив никакого внимания, и через секунду растворилась в людской толчее. Я бросился за ней вслед, но так её и не нашёл… | 
Положение о Клубе
Сделать стартовой
