Май 2011 года. Карелия. Безымянная сопка. Нам повезло. Наконец-то мы нашли место гибели группы партизан партизанского отряда «Красный онежец», сформированного в 1941 году из рабочих Онежского завода. Известна печальная дата – 25 июня 1943 года, день гибели группы. Сопочка оказалась почти лысой, с молодой порослью сосенок и следами старого лесного пожара. На сосенках висят солдатские круглые котелки, позвякивая на слабом ветру, словно реквием по погибшим. В конце восьмидесятых здесь вел лесозаготовки Костомукшский леспромхоз, а позже проводились лесопосадки. Плохо, видать лес заготавливали, а еще хуже вели посадки. Здесь, на этой горелой сопке лежат наши «онежцы». Все, как один. Одиннадцать человек. Июль 2011 года. В этой экспедиции нас всего пятеро. Ребята разбрелись по опушке, осторожно работая щупами. Командир поискового отряда Лёха работает с металлодетектором. Я двигаюсь по старой тропе, которая огибает сопочку. В руках только стальной щуп. Тихо и жарко. Сырая земля парит. Непрерывно пищит командирский детектор, злобно попискивают обалдевшие от жары редкие комарики. Необычно яркое солнце с повышенной контрастностью и преломлением отображает предметы, краски, звуки, неясные огонёчки с ближней ламбины, болотный привкус ветра с тихим шелестом бесед и дальними стонами, мельканием неясных теней между молодых сосенок и березок... - Сынок, выкопай меня … Оглянись, я за большим валуном, что справа. Я командир отделения Женя Щипакин, из Пензенской области, тридцати лет. В отряд я пришел в сентябре 1941 года по направлению Кировской железной дороги. Первым в отряде награжден орденом Отечественной войны первой степени. Пуля попала в голову. Меня ножом добил финский капрал. А потом, гад, вытряхнул мой вещевой мешок и копался в моих вещах, громко комментируя и надсмехаясь над бедностью содержимого. Мой нож этот белобрысый егерь забрал себе, а остальное, в т.ч. и четыре ржаных сухаря и пачку горохового концентрата - мой сэкономленный рацион, втоптал в землю, туда где она густо полита моей кровью. Этих продуктов мне хватило бы дней на пять жизни. Я запомнил этого егеря. Наверное, ветеран войны сейчас, если жив еще … … слабый женский голосок, откуда-то слева, выше тропы. – Я здесь, здесь. Я Тоня Падарина. Родилась в 1925 году в дер. Северной Заонежского района. Это был мой первый партизанский рейд. Я работала в приемной у заместителя председателя Совета Министров Карело- Финской ССР в Беломорске, и признаюсь Вам, была его боевой подругой. Не осуждайте, так бывает в военное время. А потом к нему приехала семья из эвакуации. А меня куда? Вот, попросилась в партизаны. Из-за меня отряд погиб. Поставили меня часовой на важном направлении – стеречь тропинку через болото. Увидела я финских карателей, растерялась, и вместо того, чтобы принять бой, побежала докладывать командиру группы Большакову. Пока объявили тревогу и все приготовились к бою, финны уже были на краю опушки. Я погибла первой. Рядом лежит Шурочка Расторопова, 1925 года рождения, из деревни Быковище Калининской области. Посмотрите чуть дальше, на краю распадка, белые косточки - её. Она и в жизни была такая беленькая и чистенькая. А потом погибли и все ребята. Большинство наших тел финны заминировали. Выкопайте нас, миленькие … … яма. Черный пластиковый мешок, в который мы сложили ранее найденные останки. Бодрый голос изнутри: - Спасибо, браток. Это ты в прошлый Ваш приезд нашел меня по фаланге моего безымянного пальца? Это с правой руки. Будем знакомы! Я Ваня Ямщиков, разведчик из группы Калугина, родом из Петрозаводска, коммунист. Хорошо теперь, лежим втроём. Темно, но сухо. Я-то почти целый, а мои соседи, Ваня Куров и Андрейка Никитин, смотрю, отдельными фрагментами присутствуют. Ладно, хоть так собрали. Значит, скоро захороните нас. Слава Богу, дождались … А то как-то неудобно получается. Наши фамилии выбиты на обелиске на дивизионном кладбище в Ухте. На самом деле, уже 68 лет лежим на этой горелой опушке, перемолотые тракторами в годы советских лесозаготовок. В начале девяностых здесь были люди из леспромхоза. Лесопосадки … Один рабочий из лесхоза вдавил ногой окурок в землю. Вместе с окурком вдавил всю кисть правой руки, только безымянный палец оторвался и остался на поверхности. Как же было больно! Мы и рабочих просили выкопать нас, но они не слышали, видать. Компас, который ты, браток, нашел, мой. Оставь себе на память. Не жалко … Старая тропа. Шепот снизу. - Не копай, сынок, я, заминирован. У меня сегодня день рождения. Я партизан Мишка Кулешов. Умер я молодым, двадцати лет не было. Отпиши родным в деревню Пронино Смоленской области, что нашелся сын Михаил … Тихие вскрики. - Ой, ой, ой. Не стой на мне, сделай шаг в сторону. Так лучше … Это я. Кто я? Да я же, партизанский разведчик Боря Барбосов, 1907 года рождения, родом из деревни Богданово Калининской области. Нет, в том бою не участвовал. Я из диверсионной группы Калугина. После рейда в Суоммусалми мы с боями отрывались от преследующих финских карателей, и подошли к месту гибели товарищей только на следующий день. Меня и Ямщикова послали на эту сопочку узнать обстоятельства боя. Оказалось, что финны заминировали подходы и некоторые тела. Вот мы с Ванечкой Ямщиковым и подорвались … Нас никто с тех пор не искал. Спасибо, братки, что нашли. Весточку бы домой … Под ногами гарь старого пожара. Снизу, из под гари жаркий шепот. - Я пулемётчик Яков Александрович Котрехов, родом из деревни Леушинская Архангельской области. В отряде с сентября сорок первого, член ВКП (б). Браток, думаешь, что у тебя в руках? Да, правильно догадался. Это кусочек моей черепной коробки. А желтый плотный мох, который внутри, когда-то был моим мозгом. Меня ранило в грудь двумя пулями. Отлежавшись, возможно я еще смог бы стрелять. Но финский егерь раскроил мне голову прикладом тяжелого «суоми». Я везде, вокруг тебя. Половина меня сильно обгорела в пожаре после боя. Выкопаешь меня? Не спеши, отдохни, посиди со мной, покури. Не куришь? Просто посиди. А я, знаешь, тоже не курил, и свою махорку всегда менял на сахарин. Такие дела … Хоронить будете? Скорее бы ... Маму бы увидеть напоследок … Стон снизу. - Эй, браток, наклонись ко мне. Да лучше, лучше присмотрись. Ага, это я, Я почти весь ушел в землю. Браток, не корень это, не корень … Тазовая кость моя ... проросла вся мхом. Так и не ушла со мной. После ранения жил недолго, всего пару минут. Через 45 лет меня разорвало на части и вдавило в землю. Знаешь, чем? Перерубило пополам гусеницей трелёвочного трактора в ходе лесозаготовок в конце восьмидесятых ... Ох, больно! Как больно было! Свои ведь! Зачем же по людям ездить? Слышь, браток, передай в штаб партизанского движения, что именно я, начальник штаба партизанского отряда «Красный онежец» Дмитрий Иванович Большаков, коммунист, виноват в гибели группы партизан по недосмотру и просчетам в обороне. А Тонечка Падарина не виновата, ведь это её первый партизанский поход. Среди всей группы я был самым старшим по возрасту. Четверым комсомольцам было чуть за двадцать, а девушкам, Тоне и Шуре всего по восемнадцать. Нет мне прощения … Прошу, похороните меня со всеми моими товарищами, по- людски, по-русски. Спасибо, браток … Я поднялся на вершину сопки. Поисковики обсуждали характер боя и его исход. Ребята волновались: - Ну не суки ли? Бросили их здесь, заминированных. Я не про финнов. Я про наших … - Взрывами от лесного пожара некоторых партизан разметало в разные стороны. Вокруг мелкие косточки. Сложно, но, соберём. Всех поднимем. - Мало того, что бросили непогребёнными в сорок третьем. После войны сделали вид, что чтят их память. Их имена указаны на обелиске на дивизионном кладбище в Калевале. Это за двести километров. А они здесь, ждут до сих пор … - Ведь могли, суки, по-человечески захоронить в Вокнаволоке, в пятидесяти километрах. Они до сих пор, вроде как живые, пока не захоронены. Души их здесь еще, все одиннадцать … - Второй раз надругались над людьми, давя их гусеницами трелевочных тракторов. И как не подорвались трактора на минах? - Ну, а посадки саженцев? Ведь посадки летом производят, невозможно не увидеть человеческие останки! Партизанские котелки на соснах – дело рук рабочих лесхоза. Ведь видели останки! Их, партизан, трижды предали! - Суки. Подвел итог Лёха. – Будем поднимать всех, даже заминированных. И все внимательно смотрим за дорогой. В любой момент могут нагрянуть инспектора лесоохраны. Воевать и подыхать в этих лесах было можно, а поднимать останки бойцов – нельзя, леса первой категории, видите ли. Георгиевские ленточки во все дыры понавтыкали, а эти – столько лет костями белеют. - Суки. Снова выдохнул Лёха, обращаясь в сторону леса, города, и всего того пространства, что располагалось за петляющей грунтовкой и уплывающим в жаркое марево горизонтом. Да, будем копать, всех поднимем. Насчет георгиевских лент, правильно, пожалуй, рассудил Лёха. Мысленно я был еще там, на старой тропе, что огибает горелую сопку. Не пойму, в каком времени я сейчас был – там, у них в 43-м, или они, погибшие партизаны, но до сих пор не погребённые, сами пришли в наше время? А может голову напекло? Раздался писк детектора. Лёха и парни приступили к работе. Пошёл и я … * * * Такая встреча. Было – не было (как в сказках). Знаете, лучше послушайте песню «Гвардейская ленточка» Игоря Растеряева, актера театра и кино, музыканта. С Игорем никогда не встречался, но он прислал нам свой диск. Найдите в Интернете эту песню. Игорь, умничка, всё разложил по полочкам и со свойственным ему драматическим надрывом исполнил песню. Я так не могу, с надрывом ... Примечание. Обстоятельства гибели группы партизан партизанского отряда «Красный онежец» 25 июня 1943 года , а также их личные данные являются подлинными. Всё остальное – сплошная мистика. В ноябре 2012 года редакция FM-радио "Вторая волна" приступила к записи одноименного радио-рассказа по данному сюжету. В 2018-2020 гг. молодежный театр "Родники" (г. Костомукша) поставил пьесу "Выкопай меня сынок", а также вышел одноименный радио-рассказ в 3-х частях с участием артистов молодежного театра "Родники". В 2020 г. фольклорно-театральный коллектив "Ravhas Karjalan" (г. Петрозаводск, руководитель О.С. Габукова) поставил пьесу с одноименным названием. автор сценария О.С. Габукова. | 
Положение о Клубе
Сделать стартовой
