Термометр за окном показывал минус двадцать, но

на носу

были выборы, и синоптики беззастенчиво врали, прогнозируя тепло.

Кандидаты в один голос обещали повернуть Гольфстрим к берегам

России и торжественно клялись, что через пару лет наша страна будет

находиться на экваторе. Почтовые ящики напоминали сумку

загулявшего почтальона, а с рекламных щитов вместо длинноногих

красавиц угрюмо взирали пузатые пожилые мужики в галстуках.

 

Порфирий Сусликов сидел в стареньком обшарпанном кресле и

неторопливо пил чай с бергамотом из большой алюминиевой кружки.

По профессии он был купидон, но, как человек безалаберный,

инструкций никогда не читал, на работу ходил по настроению и

постоянно срывал план. Но без работы не мог. Вот и сейчас, в отпуске,

уныло пялился в телевизор, ругал погоду да от тоски стрелял по

тараканам. Заговоренными на соседку-склочницу стрелами.

- Ну, ничего не понимаю! – ругалась та, – лезут и лезут изо всех щелей.

Да ладно бы на кухню, а то в постель целоваться…

 

Вымыв кружку, купидон долго чистил зубы, избавляясь от

специфического бергамочьего аромата. После третьего тюбика от

запаха не осталось и следа. От зубной щетки тоже. Именно в этот

момент и раздался звонок в дверь.

На пороге Сусликов увидел два огромных мускулистых уха с худым

невысоким мужчиной между ними.

- Агитировать пришел? – хмуро спросил он.

- Н-нет, – замявшись, ответил Ушастый. – Моя девушка… то есть не моя

девушка…

- Понял, – ухмыльнулся Сусликов, – это тебе в контору, а я еще неделю

в отпуске.

Но гость не уходил, лишь застенчиво топтался на пороге.

- Можно войти? – наконец спросил он и зачем-то добавил. – Меня

Гриней зовут.

 

Порфирий посторонился. Задевая ушами за косяк, незнакомец вошел в

квартиру и огляделся. Одну стену полностью занимали гигантские часы

с целой деревней кукушек посередине, другую – фотография большой

группы молодых людей с колчанами. В центре совсем юный Порфирий

метился в привязанную к дереву Клавку Шифер.

- Наш курс на практике, – пояснил купидон, – ну, давай, рассказывай.

Ушастый Гриня открыл барсетку и вытащил пухлую пачку каких-то

желтых бумажек.

- Вот, - сказал он, - целая куча справок: медкомиссия, психиатр, копия

диплома, опять психиатр, военный билет, снова психиатр, паспортный

стол, еще раз психиатр…

- Чё-то загоняли тебя в психушку, – заметил Сусликов.

- Понимаете, у них любометр зашкаливает, – пояснил Гриня, – говорят,

нормальный человек так сильно не влюбляется.

- Ты в фас повернись, – попросил Сусликов, – а то глаза из-за ушей не

видно. Почему ко мне-то?

- Так отказали, – горячо воскликнул Гриня, – никакой надежды.

Он достал очередную желтую бумажку и зачитал:

\"Гражданину Монасипову Г.А. В связи с вероятностью успеха в 0,01%

при минимально допустимых 13% в оказании услуг купидона отказать.

И. О. Бога Рабинович\".

- Бог ты мой! – вздохнул Порфирий и тут же поправился, – в смысле И.О.

Бога ты мой! Тут и любометра не надо. Безнадега твое дело, как

специалист говорю. Да и в конторе – они там за любую копейку

удавятся – ежели отказывают, значит, труба. Хочешь чаю с

бергамотом?

- Не хочу, – отказался гость, – не верю я в безнадежность, – и, понизив

голос, добавил, – вы ж говорят, когда-то самого… ну на этой, фамилию

забыл…

- Брехня! – отмахнулся Порфирий, но в его взгляде появилось озорство.

Он задумчиво походил из угла в угол и, с сомнением посмотрев на

Гриню, сообщил:

- Есть у меня придумка одна… Но честно скажу, еще ни разу не

пробовал. Так что за успех не ручаюсь.

 

На улице было зябко, как в декабрьском трамвае. У коммерческого

ларька в драповом пальтишке стояла Весна, разглядывая жвачку. Денег

у Весны не было.

- Не знаю, чё делаю, – ворчал Порфирий, шагая рядом с Гриней, –

бесполезно ведь, нутром чую. Слушай, а может кого другого, а? Вон

ведь вокруг их сколько, прямо Кралефорния какая-то.

- Да? – удивился Гриня, – никогда внимания не обращал. Нет, кого

другого мне не нужно.

- Ну хоть вон ту, в каракулевой шубе? – не отставал купидон, – махом

уложу.

- Не хочу, – упрямо ответил Гриня.

- Зараза! – выругался Порфирий, – мне за такую пятьсот баксов

предлагали. Армянин с рынка. Битый час на коленях умолял – до сих пор

на полу вмятина от пуза. А тут я тебе… Эх!.. Ну, чем она тебе не

нравится? Ноги длинные – никакой шубы не хватит. Походка как у

лебедя. Глаза – два Персидских залива. Голос… Девушка, эй, девушка,

который час, не подскажете?

- Да пошел ты…

- …нежный как флейта. А?

- Не хочу, – упрямо ответил Гриня.

Купидон достал из пачки сигарету и с недовольным видом закурил.

Несколько минут они шли молча.

– Смотри, – вдруг кивнул Порфирий, – трехэтажный дом видишь? Дом с

привидениями.

– Привидений не бывает, – не поверил Гриня.

– Чего?! – возмутился Порфирий, – да я там работал. Три свадьбы, одни

похороны от безответной. Привидений не бывает! Такие же люди, как и

мы. Пьют, любят, дерутся. На выборы голосовать ходят… Ну,

необычные… А ты обычный? Чего у тебя уши такие… внушительные?

Гриня пожал плечами:

- Папа у меня нерусский.

- Какой национальности? – полюбопытствовал Порфирий.

- Чебурашка.

- Сын русской и чебурашки, – прокомментировал купидон, – чего ж ты

тогда от жизни хочешь… Был у меня такой, как ты, чокнутый. В снежную

бабу влюбился. Всё ей морковку в носу поправлял, пока ангину от

поцелуев не схватил. Шляп, то есть ведер, штук десять подарил.

Гулянки устраивал: виски со льдом, овощи \"Хортекс\", торт-

мороженое.

Думаешь, она ему хоть одно теплое слово сказала? Пшик, растаяла

весной.

- Умерла? – огорчился Монасипов.

- В Лапландию с холодильником сбежала, – буркнул купидон.

 

После центра окраина выглядела серой и пустынной. Не мозолили глаза

рекламные щиты, мирно дымила труба цементного завода, да у

старенького продмага грузчики весело разгружали ящики с водкой. На

крыше магазинчика лениво чирикали воробьи, обсуждая кассиршу

Ниночку и ее ссору со сторожем Евлампием.

На последнем дежурстве Евлампий вместо обычной чекушки выпил

бутылку дорогущего французского коньяка и никак не мог поверить,

что теперь три месяца не будет получать зарплату.

- Сослепу я, – доказывал он грузчикам, сидя у входа, – и на вкус гадость,

и сны после нее гадские. С водки мне рязанские бабы снятся, а тут, ё же

ты мой, Бельмон… Монбель… как его?

- Бельмондо, – гоготали грузчики.

- Во, – соглашался Евлампий, – из-за какой-то бельмонды без денег

остался.

 

Купидон свернул к зданию родной конторы, неодобрительно глянул на

покосившуюся вывеску и провел Гриню мимо дремавшего на входе

вахтера.

- Адрес давай, - сказал он, отпирая один из кабинетов, - и имя-фамилию

своей…этой…

- Улица Гого…

- Электронный адрес, дурень!

И, оставив Гриню, сидеть в коридоре, скрылся за дверью.

Вернулся он через полчаса. Довольно хмыкнул и заявил:

- Ну теперь либо «да», либо «нет» … Всё зависит от того, откроет ли

она… А, впрочем, это наши внутренние секреты. Пошли, пива мне в

магазине купишь.

 

Эсэмеска пришла Грине, когда они еще только входили в магазин. В ней

было лишь одно слово. Какое – он не сказал. Но купил не пива, а

бутылку дорогущего французского коньяка. Торжественно передал ее

купидону и стремительно исчез, словно за ним кто-то гнался.

- Вот ведь бельмон… монбель…бельмонда какая,- услышал Порфирий за

спиной голос сторожа. Но в ответ лишь улыбнулся - новая технология

работала. Да еще как! Он взглянул на маленькую ёлочку, стоявшую в

углу торгового зала, повертел в руках бутылку, еще раз улыбнулся и…

отдал бутылку сторожу.

 

Стрелы, заговоры, подумал Порфирий… Прошлый век. Современный

купидон должен быть настоящим хакером. Так что, если к вам придет

письмо с адреса amurov.net – отправьте его в мусорную корзину. И ни в

коем случае не открывайте вложенные файлы с очень…очень опасным

вирусом под названием lubov. Ведь они могут повредить жесткий диск

вашего сердца.