«Кыз бала*, ах, кыз бала, дяде Жене не дала!» – раздавалась в большом холодном цеху незатейливая песенка на два голоса. Гулкое эхо отражалось от металлических конструкций и возвращалось к единственной на весь цех работающей установке, возле которой копошились двое бомжеватого вида рабочих.

- Лёх, ну чё, есть контакт? – прервал песню крикливый тонкий голосок, принадлежащий сухому юнцу лет восемнадцати-двадцати.

- Гандоша ты Пеночкин! – выпалил в сердцах малорослый напарник лет сорока, перебирающий провода быстрыми движениями пухлых коротких пальцев.

- Ты чё, в натуре, по-руйски на понимаешь?.. Есть контакт, нет контакта. Главнобазово, он будет. – многозначительно изрёк Лёха и посмотрел на друга маленькими сальными глазками. – Едрёныть, давай быстрее прозванивать кабели, а то опять не успеем. Слышь, Серый, кончай пургу гнать, а то придёт Аккуев** и начнёт опять выёживаться.

Словно в подтверждение его слов воздух внезапно завибрировал и возникло упитанное лицо Евгения Лебедева. Или просто дяди Жени.

- Ууу, шайтан, придурки херовы, опять намудрили с кабелями. Давайте делайте всё ништяк, хочу к двум своим детям вернуться. А то буду как в прошлый раз опять бобылём, в хате семеро по лавкам, мал мала меньше. ТщательнЕе, ребятки, тщательнЕе.

- Да уймись ты! Вали в подпространство! – рассвирепел Лёха, и Аккуев моментально растворился в воздухе.

- Лёха, давай покурим, - Серый умоляюще посмотрел на своего старшего товарища.

- Что ж, давай, - Лёха присел на корточки и потихоньку затянул, - Кыз бала, ах, кыз бала, дяде Жене не дала, дядя Женя ходит грустный – ему кызка не дала, дядя Женя ходит грустный, кызбалушка не дала…

- Слышь, - встрял Серый, - А кто вообще построил этот цех, Машину эту хренову? Только не говори, что Бог. Беспонтово как-то для Бога – железки, проводки всякие.

- Кто, кто… Гандоша Пеночкин, - процедил сквозь зубы Лёха, затем широко улыбнулся, - Не знаю я. Когда впервые двести лет назад нашли этот заброшенный цех и попытались запустить Машину, то в мире что-то конкретно переменилось. На самом деле для людей, населяющих мир, ничего не произошло, просто те, кто работал в цеху, выходили оттуда какие-то шизанутые, утверждая, что на Земле не два, а шесть континентов, история совсем не такая, какую преподают в школах… Несли, короче, всякую чушь. Этих сумасшедших потихонечку распихивали по психушкам, пока кто-то один не догадался проверить одну умную мыслю. Назовём его для простоты Гандошей Пеночкиным. Так вот, он покопался в механизме Машины, понажимал на кнопочки, а когда вышел оттуда и увидел, как изменился мир, решил никому ни о чём не рассказывать. Говорят, что до его проделок с Машиной, славяне были христианами, прикинь, да простит меня Аллах за сии речи! После этого сколотил Гандоша бригаду учёных-шизиков, помешанных на параллельных мирах и прочей чепухе, и аккуратно так втолковал им, что есть некая херня, которая управляет временем и историей соответственно. Вот они и забубенили это дело. Правда, за двести лет толку никакого не добились. Сначала они, потом наши деды и отцы, а сейчас мы возимся. А наша смена в подпространстве сидит, чтобы было потом кому вспомнить, чем мы тут занимаемся. Да ты про это и сам знаешь…

- Знаю, что нужно восстанавливать эту Машину, юстировать и калибровать, а кто её создал, нам на занятиях не говорили.

- Так и мне никто об этом не говорил. Есть подозрение, что даже наши бригадиры этого не знают. Поэтому и копаемся впустую, переставляя проводки, а таких комбинаций еще на несколько тыщ лет работы хватит. Ладно, хорош курить.

Серый послушно погасил окурок и, помолившись в сторону востока, принялся за свою бесконечную работу.

 

Кыз бала* (тюркс.) - маленькая девочка.

Ак ку** (тюркс.) - белый лебедь,

(Аккуев - тюркская производная русской фамилии Лебедев)