Игру такую придумал один из моих приятелей.

Зовут его Нтоний.

По крещению Анатолий.

Кликуху мы ему присобачили в третьем классе.

Нет, еще раньше – с детского сада.

Когда на горшки хором садились.

 

Почему хором?

 

Воспитательница - "дуванчик "– так мы ее тогда тайно обзывали, - заставляла нас петь:

 

« Сели вместе на горшочек,

Повоняемся чуточек!»

 

- Не навиззюу! Не навиззюу! – Выкрикивал Нтоний, сидючи на горшке.

 

И все разом подхватывали:

 

- Визжим-визжим – от вонючек дрожим!

 

Беззаботное было время. Безоблачное. Безответное. Бесприветное.

 

Кто бы приветил?

 

Родители?

 

С утра до ночи на рынках торчали.

 

Бабки для пропитания зарабатывали.

 

Нтоний по стопам пошел.

 

Шел-шел, и в двадцать один, в саду родительском очутился.

На всем готовеньком.

Тут тебе и яблони, и виноградник, и цветы на вкус и цвет.

 

Ах, да, цветы не едят, ими любуются.

 

Нтоний решил в этот уикенд не выезжать с родичами на природу.

 

Остался в саду.

 

К тому же, обустроенным для отдыха.

 

Перед ракушечным фонтаном - качалка- корзинка, плетенная из бамбука…

 

Вокруг, пенечки разукрашенные всяко-разно.

 

А перед взором - разноцветье хризантемное.

 

Осень была. Солнце ушло. Вечерело.

 

Нтоний развалился вальяжно в японском халате с дракошкой на спине в кашолке китайской, как пан-барон из старинных польских сказаний.

 

Туда-сюда вальирует.

 

Подсолнышек пожелтевший на ладони пристроил, вроде сковородки.

 

Семечки плодородные, налитые, со скорлупой полосатой аккуратно из гнезд выковыривает, муторно сморится, лениво преподносит к губам, почему-то оскаливается, как волчонок, но разгрызает с удовольствием.

 

И пилюет…

 

Нет, пуляет изо рта шелуху, как пульки, из оружейного дула.

 

Хохочет, когда на метр или полтора, словно комарик назойливый, отлетает скорлупка …

 

Тут откуда не возьмись, кот Пилюлька, рыжий, как засохший ободок шляпки подсолнечной, из-за угла дома появляется. Прямо под волосатыми ногами Нтония изгибается в позе одногорбого верблюда, по надобности сходить собрался:

 

- Брысь, чудище одноглазое! Мало того, что с бельмом тебя держу?!

 

- Мя-яяя!

 

- Вон, пшел! Вонючка! Гадь, за углом!

 

- Мя-яяя! – отпрыгнул проказник.

 

Побрел в заросли репейные…

 

Благо, нескошенные дворником.

 

Да, у родителей Нтония: и дворник на хозрасчете, и повариха, и даже водитель.

 

«Водила» - величает его Нтоний.

 

А себя ублажает «Цезарем».

В уме, естественно.

В тайне даже от "родаков".

 

По правде сознаться - он на Юлия не смахивает. На дядьку Гаврюшу, батяню собственного в молодости - издалека прокатит. Вроде Швайцнегера киношного, токма дядька росточком подкачал. Нтоний в этом отношении преуспел. Короче, всех нас перещеголял. Но не о том речь.

 

Вопрос в ином: зачем детство разбазаривать?... Однакашек по бокам раскидывать?..

 

Одних, рассеял по ветру в выпускных школьных полемиках. Другие, оставлены за высоким забором богатого поместья. Третьи, отброшены в запойных буднях, в дурмане забубенном, из которых ели-ели вытащил родитель Нтония.

 

Попросту, как щенка, взял за шиворот, втолкнул в самолет, и вместе с маманей благоверной отправил в Египет.

 

Полгода до экскурсии на пирамидах, торчал Нтоний в особо охраняемом заведении. Вроде, отлучился. Второй год без ломок.

 

Потому последнее время не очень-то к приятелям из детства расположен. Взаимно интерес погас. Кореша подбалдевшие часто стали про коллективный вонизм детсадовский напоминать ныне деловому человеку. Как- никак, Нтоний - экспедитором числился в родительском предприятии. Можно сказать, за два прозревших года, полмира китайского, треть турецкого, четверть арабского - вместе с мамулей-натулей объездил. И не просто за товаром, на экскурсиях в значительной степени отметился:

 

У Китайской стены постоял…

 

На пирамидах сфоткался…

 

И даже у Гроба Господня склонился на колени.

 

После чего, по свидетельству мамани, ныне богобоязненной:" Воскрес Нтоша"!

 

Нет, в смысле познаний, увлечений, любопытства, и других «ытств», у Нтония было «все по умам» - как заметил дядька Гаврюша, его родитель, не пьющий – не курящий, балдеюший от жены-культтуристки . До сей поры в промежутках воровато зыркающий на стремные бугры спортивные сзади. Не говоря уже о выпуклостях грудных, в коии так и норовит при удобном случае ткнуться лысиной. Росточком маловат. Нтоний в маманю пошел. И бабье на него, как папаня на маманю. Липнут, вроде мух назойливых. Чего рядить? И в шмотках толк знают: что попало на себя не накинут. Вроде, тоже торгаши, а приличие в обличии скрупулезно блюдут. Не поверите, напрямую от «Versace» шмотье приобретают. Специальными рейсами в Рим шастают. Поутру в «Adidas» запаковались.

 

В таком обличии «водила» увез предков на природу, оставив юного «Вертера» - излюбленная мамашина кликуха, - наедине с собственными мыслями.

 

На том настоял сам Нтоний.

 

То беспрекословно было выполнено незамедлительно.

 

Нтоний, как он выражался, «плювался», вот уже минут тридцать, раскачиваясь в китайской подвесной кашолке.

 

- Бессмысленно…, - вдруг промелькнуло в сознании: - безответно. Ни я их, ни они меня. Плюваюсь-плюваюсь – и никакого просвета! Ни откуда ничто не падает: ни комета, ни ракета, ни каплинка дождя…

 

Диск помрачнел за горизонтом. И кот вонючий перед глазами. Все, как в детстве...

 

…И Сонька Быкова – сучка, с кобелем Жуковым сбежала… вот, подлюка! Всю жизнь на перекос пустила… с родителями из-за нее чуть не порвал… уговорили. Увезли в Каир. Потом на Таити… Батя Таитянку грудастую во время подсунул. Целый месяц – рай в шалаше…

 

…Теперь вот, плюваюсь…

 

… Интересно, если на два метра вперед заплюну – Сонька вернется из Израиля?..

 

Хрен-с два!

 

Чего ей от Илюхе Жукова бежать?

 

Красавчик с цыганскими глазами жгучими…

 

… и с башлями ювилирными…

… и с детьми, уже двумя…

 

Вот, Илюха, евреец!

 

Вот, хитрец, бабу из-под носа увел, уволок почти, что на Дола Росса…

 

…Ну, да, туда, где Христа перед распятьем пинали.

 

- Вот, зараза!

 

Сплошной мрак!

 

Западло, как говорится в нашей компашке, выдавать корешей, но, чего тут попишешь?

 

Так оно и было.

 

Надеюсь, родаки пройдут мимо этого откровения.

 

Да и прочтут - не поверят.

 

Нтоша за забор без присмотра не выходит.

По мобилке - да, звонит.

 

Вот и теперь до меня дакапался.

Не оставлять же в беде однокашника.

 

Поплюваемся вместе...

 

Зачем, собственно, накатал телегу?

Другим, что б неповадно было?

Иль самому преобразиться?

Хрена-с два!

 

Нтоний звонарит - докучает.

 

Пропадет пацан без подмоги.

 

И мне пора подзаправиться. Мысль улетучивается. Слова не разборчивыми выходят... А жизнь кипит, как солянка в закопченом котле на костре... или рассольник... может, и ушица?

Смотря у кого какой аппетит. Хотя, суть не в самом блюде, а в пылающем костре, закопченом котле, и бездонном куполе, мерцающим в ночи, ослепляющим в солнечном дне, умиротворяющим

в вечерней закатной поре.