[редактировано 28.08.11]

----------------------------------

 

Стол держался на честном слове, капризно скрипел от каждого прикосновения к его величественному, но уже немощному деревянному телу. Свет, испускаемый камином, слабо освещал картину, что висела на противоположной стене бедно обставленной комнаты. Паук-крестоносец спал в своём уютном уголке, не обращая внимания на хозяйку этого на первый взгляд злачного помещения.

Хозяйка мелькала лишь изредка, удостаивала своим неопрятным видом старого кота, что пытался согреться у неугасаемого огня. И только, когда очередное новое полено с треском воспламенялось и поддавало жар в комнату, девушка, которой на вид было без малого лет тридцать, становилась видимой всем, кто, порой, заходил в эту комнату.

Не лимитированные сигареты и прозрачная огненная вода в бутылке без этикетки... Всё это тянулось веками. Ничего нового, мир будто заколдовали вокруг этой гордой, но неприметной особы. Её, кстати, звали Лиза.

В эту ночь она по обыкновению курила и читала книгу. Каждую, уже прочитанную, она выбрасывала в топку, не жалела ни одной в силу того, что нынешняя цивилизация таит в себе миллион книг, которые стали уже попросту никому не нужны. Но многие бы явились откровением для читателя. Новые книги стопкой лежали справа от стула, на котором восседала Лиза, а появились они из соседней комнаты, откуда хозяева съехали очень давно. Книги они с собой не взяли – сытое существование стало для них главной целью. Ну, что же, они хотя бы что-то поменяли в своей жизни, но стоило ли? Всё равно в итоге тяга к переменам, к чему-то неизведанному возьмёт над этой убогой тщеславной семейкой верх, и снова поиски, обиды, унижения, болезни... новая нищета по современным меркам бедности. Каждый эти мерки выбирает сам ввиду своих жизненных запросов. В общем, книги - это лучшее, что осталось после них.

Еды порой было достаточно, но рука всё время инстинктивно тянулась к огрызку яблока, что уже почернел от гниения и наполнился червями. Благо мерзкий запах защищал хозяйку от поедания разлагающегося органического объекта.

Но, всё равно - что это за место? Какие тайны оно могло скрывать в себе? Какой смысл жить в комнате со стенами, которые поглотили всё тепло и свет? Может, всё уже давно закончилось, и красивая, интересная жизнь приобрела бытовой характер... Кто знает...

Об этом Лиза порой размышляла, когда отвлекалась от чтения. Глаза частенько слезились, ведь только луна за грязным стеклом служила для неё лампой-ночником. А ночь длилась вечно, эта нескончаемая тьма поглотила улицы почти уничтоженного цивилизацией города. Помойные псы и люди без определённого места жительства, превратившись в страшных, уже давно не похожих на себя монстров, рыскали по скверам и свалкам, наводя ужас на случайных прохожих. Казалось, всё, что происходило там, за окном, было лишь демонстрационным видеороликом какой-то новой, перспективной компьютерной игры-страшилки. Лиза, правда, не очень хотела становиться её героиней, даже если бы ей пообещали в качестве бонуса бессмертие.

 

Хотя, судя по остановленным часам, что уютно обжили комары, бессмертие стало реальностью для хозяйки этой комнаты. Но не имело ценности. И смерть не имела ценности. Рост собственной личности сказывался на психическом здоровье Лизы. Казалось, будто, находясь в этой ужасной конуре и попивая холодную водку из стакана, она сидела на троне целого мира, ибо цари и вожди в первую очередь обязаны были отличаться высоким интеллектом и пониманием некоторых отдельных концепций построения мира в целом. И Лиза уже была готова спровоцировать на революцию целую вселенную. Но пока в её власти было лишь пространство, населённое отбросами природы и старым, никому не нужным толстым диванным котом, который... кстати, откуда он взялся?

О Мурзике Лиза помнила только то, что очень не хотела с ним расставаться при переезде. Но откуда она переехала и зачем и почему обязательно в это захолустье - не помнила. Именно поэтому её жизнь имела некий тайный смысл. И именно поэтому она частенько звонила знакомому психотерапевту, который, наверное, жил вообще на другой планете, ибо его внешний вид убеждал Лизу, что в этом постъядерном мире он существовать не собирался и не соберётся никогда.

Илларион Вестмут (Лиза звала его Ларри) был интеллигентным человеком, невысоким, немного полным, очень опрятным и весьма учтивым, с идеальными светскими манерами. Да, в принципе, эталонная личность, хотя по законам природы такого категорически не могло быть. А зачем верить этим законам? Их ведь придумал человек, а человек, как мы хорошо знаем - великий фокусник, иллюзионист, ну, или попросту - обманщик!

 

Ларри снова стоял на пороге комнаты ровно в 23:59 по Лизиным часам. Не удивительно, что он никогда не опаздывал, ведь Лиза назначала ему встречу именно в это время, так как ей было проще ориентироваться в пространстве. Пространство для неё нынче стало чем-то непостижимым, в понимании которого, кстати, Ларри и обязался помочь Лизе.

 

- Что со мной, Ларри? - хрипло, с усмешкой спросила Лиза.

- Всё хорошо, мадмуазель, было бы плохо, я бы непременно Вас госпитализировал, - Ларри улыбнулся.

Они не здоровались, ибо этикет, по мнению Лизы, убивал новизну в общении.

- В моей голове складывается такое впечатление, что меня уже госпитализировали и упрятали в палату самого паршивого дурдома, - Лиза отложила книгу в сторону и затянулась едким дымом.

- Это депрессия говорит в твоём разуме, старайся не поддаваться на её провокации, - Ларри присел на табурет напротив самой необычной в его практике пациентки.

- Почему ты постоянно ко мне приходишь, Ларри?

- Хм, так ты сама меня зовешь? - Ларри даже слегка обиделся.

- Нет, в том плане, что у тебя есть, наверное, более важные дела, нежели торчать тут с полоумной и немытой женщиной, у которой, ко всему прочему, ещё и напрочь отшибло память? - Лиза налила второй стакан, пододвинула его к мерно постукивающим по столу пальцам Ларри.

Они выпили, затем Илларион закурил.

- Твой случай уникален. Мало того, что ты не помнишь отдельные факты из своей биографии, так ты ещё и не понимаешь порой, откуда берутся некоторые вещи в квартире. Ведь до определённого момента ты не знала, что с тобой живёт кот. Лишь потом обратила внимание, что читаешь каждый раз разную книгу, причём о каждом произведении ты не помнишь ничего до того момента, пока нужная информация не понадобится твоему мозгу. Ну вот, хотя бы для примера: рядом с тобой стоял один стакан, а ты мне налила уже во второй. Когда нужно – появляется телефон. Да и огрызок с нашей прошлой встречи исчез...

- Огрызок исчез недавно, я его чуть было не съела, - без тени эмоций, словно это всё было уже в прядке вещей, ответила Лиза. - Я нахожусь будто в какой-то прострации, между небом и землёй, заперта в клетке, у которой есть выход, но через этот выход не выйти. Что это?

- Психологическая ловушка, - без лишнего промедления педантично выдал Ларри.

- И что это, чёрт возьми, значит? – резко, с некоторой вспышкой раздражения выпалила Лиза.

- Есть у меня одна догадка, - Ларри откинулся на спинку стула, который некогда был табуретом, - у тебя фрагментарная амнезия. Вообще, такой случай проявляется несколько по иному, но твой - уникален. У тебя не просто грандиозные провалы в памяти, у тебя нет восприятия реальности. Твой мозг отказывается видеть мир, в котором живёт твоё тело, и сигналы, поступающие в его кору - фальшивы. Хотя, лично мне кажется, что ты видишь куда более интересные вещи, нежели другие, обычные люди, - на слове "обычные" Ларри сделал акцент.

- Какие, к чёрту, интересные вещи: дерьмо, кот и пауки?! - Лиза обречённо вздохнула.

- Ну, я думаю, что это некие символы, ты ещё не достаточно вошла в контакт со своим подсознанием, думаю, твой мозг эволюционирует быстро, и нечто светлое и яркое станет для тебя подарком!

- Ох, не трави мне душу...

- Я не травлю, твою душу я призван лечить.

- Слушай, я вообще не понимаю, зачем я здесь живу, это какой-то ад. У меня даже отопления в батареях нет. Я не встаю из-за стола, я лишь сижу, читаю, ем, пью и снова читаю. Камин не гаснет, всё необходимое при мне. Теоретически, я счастлива, но потребности уже не те.

- Вот именно, что потребности тебя переросли, - Ларри оживлённо продолжил свой монолог, - твоё эго считает себя достойным тайн мироздания, секретов цивилизации, оно требует выхода наружу, но твоя рациональная часть мозга считает, что не нужно к этому стремиться, ибо всё достигнутое тобой исчезнет. Эго в правом полушарии, конфликт этот извечный, и по сей день учёные не могут понять, почему при...эээ...экспериментах эти два полушария конфликтуют между собой.

- В смысле - экспериментах? - Лизе показалось, что Ларри чего-то недоговорил.

- Ну, как тебе объяснить. На данный момент учёные ещё не сложили руки и хотят, чтобы человек мог осуществлять контроль над собственным разумом, двигать предметы сначала в виртуальном, ну а потом и в реальном мире, - Ларри говорил с такой интонацией, будто оправдывался, но Лизе это было не интересно.

- Что со мной, ты хоть немного выяснил, что мне делать, может, таблетки какие-нибудь попить?

- Думаю, что таблетки при таком обильном употреблении тобой алкоголя навредят организму, а я всё же хочу, чтобы ты была здоровенькая, когда я всё-таки разрешу твою проблему.

- Да я даже не пьянею!

- Потому что не встаёшь.

- Ах, ну да... а, может, встаю, просто не помню об этом?

- Да вряд ли...

Таракан быстро преодолел путь от края стола к огрызку яблока и жадно впился в сгнивший остаток плода.

- Думаю, мне пора, ты больше ничего не хотела бы мне сказать? - спросил Ларри, когда вставал с кресла и брал в руки оставленный около серванта дипломат.

- Да, думаю, ты и так всё прекрасно видишь, - устало улыбнулась Лиза, - с тобой хоть есть смысл жить, а так я вообще ничего не понимаю, что происходит.

- Удачи! - Ларри удалился.

 

***

 

Снова затрещали поленья в камине, создавая облик уюта. Кот сладко урчал, лёжа на коленях хозяйки. Лунный свет делал фигуру девушки, сидящей на стуле, ещё более зловещей, но кто знал о том, что творится у неё в душе? Иногда ей хотелось, чтобы все уроды, бродившие по улицам ночного города, забрались к ней в дом через дверь, окно, дымоход, - не важно. Главное, чтобы хоть что-то изменилось.

Коммунальные службы наотрез отказывались предпринимать хоть какие-то меры: пар изо рта валил настолько сильный, что инеем оседал на сальных волосах хозяйки. И с этим холодом ничего нельзя было поделать. Камин находился слишком далеко от стола.

Неужели никто не зайдёт? Что, люди стали максимально равнодушыми к судьбам других. Ведь все мы - братья, так ведь учит огромное количество религий и иные, зомбирующие мозг, идеологические письмена. Государство настолько обессилило, что аппарат прогнил целиком, наполнился червями и, наконец-таки, рассыпался в труху, как тот мистический огрызок.

Идеологии умирали одна за другой, никто более ни во что не верил. Казалось, мозг готов вскипеть от такой свободы, расплавиться и вытечь из ушей и других отверстий головы, но нет. Что-то Лизе в себе не нравилось, чему-то она не доверяла. И это недоверие она не могла более терпеть.

Но, чтобы понять причину, надо хотя бы уловить смысл действа, а её мозгу, к сожалению, это всё было не под силу. Лишь вера в нечто тайное, судьбоносное поддерживала её рассудок от тотального краха. Такие мучения не сравнить ни с чём. Да и не с чем сравнивать – ведь вокруг Лизы образовалась пустота, даже не материальная, а духовная…. Вот оно – одиночество. Но никаких преимуществ в нём нет, лишь холодное молчание космоса в открытом окне.

 

Порой казалось, что это помещение являло собой некий организм, который живёт сам по себе. И стоило так подумать, как всё вставало на свои места: каждый предмет обретал смысл. Лиза чувствовала себя сердцем всего происходящего. Хотя, любой homosapiens желал бы стать мозгом импровизированного организма, но в данном случае девушка не решалась такое про себя говорить - разум стал подводить свою хозяйку всё чаще и чаще.

Не хватало искусства. Развитие сюжета требовало чего-то более "живого", эпатажного. Ведь ещё в древние времена народ всегда требовал хлеба и зрелищ. Хлеб был, а смотреть не на что. Или не на кого...

Но вот, в эту самую минуту, в комнату влетела балерина. Лиза признала её по характерным танцевальным движениям. Гостья сначала ступала медленно, будто кралась на кухню за бутербродом, затем резко вскочила и, приземлившись на земле, свернулась в три погибели. В её движениях было столько грации, столько эмоций, что Лиза тотчас хотела бы встать и поблагодарить её за этот номер. Но она не решилась, потому что кожа балерины внезапно стала красной и моментально полопалась, источая багряную жидкость. Гостья стала разливала эту жидкость по всей комнате в такт своим высокохудожественным движениям. И эта музыка… она всё нарастала и нарастала по своей громкости и динамике...

Балерина приближалась всё ближе и ближе, и когда она оказалась около стола, Лиза увидела её лицо: мерзкое, набухшее, сгнившее, лицо трупа, который пролежал в могиле уже добрых 9 дней, когда гной наполнил щёки и подбородок.

Лиза от испуга швырнула стакан и отвернулась. Но, вдруг, музыка исчезла... Лиза открыла глаза и увидела перед собой Ларри, улыбающегося и держащего в руке тот самый стакан.

- Ты чего буянишь, болезная? - спросил он, посмеиваясь и ставя стакан на стол.

- Прости, я, видимо, задремала... а ты чего так рано?

- Как же рано, - Ларри указал рукой на часы, - ровно в 23:59, как обычно.

- Ах, ну да... всё верно... водку будешь?

 

Время летело не заметно... Стоп, а оно летело? Ну, не важно, пусть это какой-нибудь особый часовой пояс. Или всё-таки это пространство двигалось вперёд, изменяя идеалы, эпохи, века до неузнаваемости? Трудно определить, когда ты спишь, а когда бодрствуешь, ведь этот мир многогранен. Загробную жизнь из ныне живущих не видел никто, утверждать, что она лучше и интереснее обычной - тоже не стоит. Но сон и реальность - вот основополагающие элементы пространства, они же и являются переменными величинами в уравнении человеческой жизни.

 

- У тебя начались кошмары? - спросил Ларри.

- Не знаю, это был первый, но он оказался настолько реальным, что у меня даже мурашки по коже забегали. Тебе рассказать, что мне почудилось?

- Не стоит, сейчас это не имеет значения, - ответил Ларри и вынул из своего чемодана странной формы прибор, размером со кулак взрослого человека.

- Что это за хрень? - пренебрежительно выразилась Лиза и затянулась едким дымом сигареты.

- Скажу так - это сканер памяти, действует куда эффективней, чем обычный гипноз. Загипнотизировать мне тебя всё равно не удастся, у тебя почти половина мозга в отключке, во всяком случае, его рациональная часть. А на творческую половинку ментальное воздействие со стороны выглядит примерно так же, как и дротик в охоте на тигра.

- И как он работает?

- К сожалению..., - Ларри пару секунд промедлил, стараясь подобрать нужные слова, привычные своей пациентке, - в общем, скажу так: ты сама всё увидишь и поймёшь, но далее ты должна мне всё подробна описать, чтобы я смог сделать для себя заметки. Возможно, ты вспомнишь значительный отрезок времени из прошлого, я всё-таки рассчитываю на то, что память у тебя не до конца атрофировалась.

- Хм, забавно..., - Лиза изобразила на своём лице недоверчивую ухмылку, - если у меня и так с памятью проблемы, то как же мне запомнить всё то, что я увижу? Может, мне проще будет комментировать?

- Хорошая идея! - Ларри щёлкнул пальцами в знак согласия, комментируй...

В дверь постучали. Оба собеседника сильно удивились. Ларри, как единственный, кто мог ходить в этой комнате, встал и направился прямиком к двери, не раздумывая ни секунды.

За дверью стоял худощавый, высокий мужчина в чёрном смокинге. Вид у него был траурный, голос, кстати, тоже.

- Илларион, будьте так любезны...

- Да, конечно, минутку, - Ларри повернулся к Лизе.

- Лиза, голубушка, я на минутку, увы, но мне необходимо уладить кое-какие дела очень срочно, нажми там, - он указал пальцем издалека, - на кнопочку, не перепутаешь, она там одна, красненькая, и начинай без меня. Сколько запомнишь, я тебя не тороплю, хорошо?

- Ладно, договорились, - Лиза без промедления включила прибор и...

...и её комната исчезла в один миг. Мозг словно прижало к черепу. У девушки было такое чувство, будто она неслась со скоростью света на спорт-каре будущего в глубину своего сознания, своих воспоминаний.

Как только эта кутерьма прекратилась, Лизу ослепил яркий свет софитов. Она стояла одна на сцене перед толпой сюрреалистических персонажей наркотического сна. Дощатый пол казался ей радужной дымкой - так быстро крутилась Лиза в своём танце. Её голубое платьице смотрелось на ней глупо и мило одновременно.

 

Девушке на тот момент было уже 38. Но грация не покинула успешную танцовщицу, скорее даже наоборот: её номера стали, так сказать, взрослее, убедительней. Да и сама Лиза изменилась за столь долгий период жизни. Но все эти перемены, успех, поклонники, бесконечные гламурные тусовки стали чем-то вроде западни. Тоска и странная, необъяснимая боль хозяйничали в душе Лизы. Девушка чувствовала, что нужно было что-то менять, но, увы, вырваться из цепких лап зверей-пороков с каждым годом становилось всё труднее и труднее.

Бесконечные посещения психоаналитика, несколько госпитализаций от передозировки наркотиков и алкоголя, полтора месяца в психбольнице, - несметное количество потерянных счастливых деньков. И назад ничего уже не вернуть. Жизнь двигалась к своему логичному финалу.

Вот следующая картина: фонари-кольца, операционный стол, пушистый толстый увалень-кот, сидящий на животе. Лиза ничего не могла разобрать, свалив вину на прибор Ларри. Но, как впоследствии стало ясно, это была последняя её госпитализация.

Но, чёрт возьми, что это за канитель вокруг неё? Врачей практически не было, кроме одного, что стоял с какой-то бумагой и ручкой напротив человека в чёрном костюме. Немного присмотревшись к этому невысокому пухлому мужчине, Лиза без труда узнала его. Это и был Ларри, её психиатр... хотя, стоп: откуда он в её воспоминаниях.

Лиза старалась вслушаться в разговор этих двоих, но улавливала лишь отдельные фразы. Их хватило, чтобы серьёзно занервничать.

 

- ... оформили бумаги, можете брать..., - сказал врач.

- Сп...бо, благо .... ственники не помешают нам провести серьёзный экспер….., …а кота заберу с собой, - речь Ларри давала некоторое представление о дальнейшей судьбе Лизы.

- Тогда распишитесь здесь, - врач указал на бланк ручкой и сразу же протянул последнюю Ларри.

- Что за чёрт, какого дьявола, - Лиза постаралась закричать, но её не слышали.

- Ну что, поехали, моя грешница..., - Ларри встал напротив Лизы и, ехидно улыбаясь, схватил каталку и быстро повёз теперь уже свою пациентку по космическим просторам, через звёздный дождь, прямиком в.... далее Лиза ничего не могла понять. Аппарат дал сбой...

 

Точнее, прибор выключил Ларри. Он вернулся один, видимо, приходивший к нему человек уже ушёл либо стоял за дверью.

- Ну, что, надеюсь тебя не сильно потревожило твоё прошлое?

- Что ты со мной сделал тогда, когда отвозил? - Лиза с недоверием посмотрела на Ларри.

- Ну, ничего криминального, поверь, - тот рассмеялся и совершенно спокойно откинулся на спинку стула, - я тебе объясню. Только ты мне скажи одну вещь: как ты сама можешь оценить свою жизнь? Давай по пятибалльной шкале.

- На двойку, я никогда не была примерной девочкой.

- Но ты была талантлива, ведь так?

- Да, - Лиза задумалась и отвернула голову в сторону часов, - была... А толку-то? Всё равно мне было не по себе, я гуляла, пила, но уже ничто не приносило удовольствие. Хотелось чего-то большего...

- Хм, значит, проблема где-то здесь и таится, - Ларри поморщился и демонстративно почесал подбородок.

- Что за проблема-то, чёрт тебя подери? Объясни ты, что со мной не так, почему ты там был, в моём сне? - Лиза занервничала серьёзно, её глаза заметно покраснели от напряжения.

- Я был твоим патологоанатомом, если так можно выразиться. Я - работник морга, на самом деле, а не психоаналитик. Прости, пришлось соврать, боялся, за тебя, не хотел нагружать лишней информацией.

Ну, так вот: четыре года назад одна исследовательская лаборатория предложила нашему моргу испытать их изобретение. Подробно я не смогу о нём рассказать, объясню лишь на пальцах: после того, как человек умирает, его мозг ещё живёт несколько минут, а потом клетки прекращают свою деятельность. И есть возможность навечно продлить жизнь мозгу, и у этих самых яйцеголовых имелась в разработке одна вещь.

Так вот, учёные нам сказали, что их программу власти одобрили и разрешили забирать умирающих пациентов из больниц, что бы впоследствии вскрывать их черепа и извлекать нужный орган.

- Нозачем? - Лизе эта история не внушала доверия.

- Так, погоди, дай я закончу, - Ларри поставил локти на стол и стал нервно потирать руки, словно каждое слово давалось ему с трудом, - учёные утверждали, что сотворили чудо - рай для усопших. То есть, они подключали мозг покойного к своему аппарату и, подавая на нервные окончания импульсы, добивались коммутации органа с написанной ими программой.

- Бред...

- Я тоже так думал, но они показали мне пробный экземпляр: на их экране человек в гордом одиночестве бродил по прекрасным пиксельным садам, наслаждаясь этой цифровой природой сполна. А, главное, вечно. Теперь он жил, питался, влюблялся и его мозг реагировал точно так же, как и в настоящей жизни, но только это был интерактивный рай.

Теперь о главное, - Ларри заметно помрачнел. - Естественно, власти не могли допустить, чтобы все попадали после смерти в рай, через четыре года выяснилось, что житья в программе не стало. Находясь рядом с грешным, у честного и порядочного человека клетки мозга от сильного стресса просто отмирали, даже в специально приготовленном для них растворе. И поэтому злоумышленников стали в тайне и принудительно отключать от сети. И вот понадобились люди, чтобы испытать программу ада. И тут подвернулась ты.

Твоя последняя гулянка закончилась трагедией: ты попала под машину и оказалась в коме. Мне сказали, что родных у тебя нет, не считая двоюродного дядьки-алкаша. И я решил забрать тебя в качестве пробной модели.

- Ах, ты сволочь, - вырвалось у Лизы.

- Нет, послушай меня, и ты всё поймёшь, - Ларри поднял ладонь. - Пойми, в рай тебе нельзя, ведь религия теперь граничит с наукой, и духовенство не разрешило вводить в программу рая тех, кто жил по законам дьявола, нарушая все мыслимые и немыслимые моральные нормы.

Но у нас что-то пошло не так. Ты не попала в программу, а зависла где-то в других конечных автоматах, твой сигнал затерялся. Мне предоставили возможность "прогуляться" за твоей цифровой грешной душой и вытащить оттуда. Тем более здесь у меня хорошие новости: духовенство решило, что это - знак божий, и что твоя душа чиста, как слеза комсомолки. Проще говоря, фирма готова возместить ущерб. Тебя решили помиловать и отправить в рай.

- Тс..., - Лиза прыснула и достала из ящика стола пачку сигарет. - Спасибо на добром слове, а, может, я всё-таки грешная и опасная?

- За тебя уже решили, так что не переживай. Мне повезло отыскать тебя здесь, в таком вот чистилище. Пойдём со мной, я провожу тебя в рай, там, за дверью, есть коридор, его охраняют администраторы сети, протяни мне свою руку, и для тебя откроется дорога в прекрасные райские сады, где нет ни боли, ни страданий. Сейчас законы ужесточили, в рай попадают почти избранные, так что...

- А что будет, если попытаться умереть здесь или такого быть не может? - как бы невзначай спросила Лиза.

- Ну почему же, можно, мозг в реальном мире просто умрёт от перегрузки. Здесь с этим очень серьёзно, - Ларри с особой важностью в голосе подчеркнул последнюю фразу.

Лиза лишь успела ухмыльнуться. Ларри даже и не подозревал о том, что пространство менялось в пользу девушки. Лиза моментально открыла ящик, достала оттуда револьвер и одним метким выстрелом продырявила голову своего лжепсихолога.

 

Лиза без промедления поднялась из-за стола, услышав опасное шарканье за дверью. Она сделала свои первые шаги в чистилище без особого труда и была уверена в себе настолько, что к ней вернулись все убитые когда-то химией чувства.

 

В барабане оставалось ещё пять патронов. Нужно было заслужить дорогу в рай…

 

Часы пробили полночь...