Апатиты… Тридцать первое декабря… Утро…

На улице гудело и выло. Ураганный ветер в дикой ярости крутил снежные вихри, швырял их в окно моей комнаты на пятом этаже, неистово мотал верхушкой сосны. Все здание сотрясалось и стонало под натиском разбушевавшейся стихии. «Ну вот, - еще до конца не проснувшись, вяло и грустно подумала я, - накрылась медным тазом встреча Нового года в лесу… Придется отмечать дома – традиционно и скучно…» Я посильнее натянула теплое одеяло на уши и продолжила размышление: «Или все же попробовать? Может дойдем, осилим? Зато будет самый необычный Новый год!.. Так как?»

Мне в ответ угрожающе затрещало стекло на окне и страшно завыло где-то на чердаке – не суйся! Я вздохнула: «Понятно… Но… Но все же? Может быть получиться?.. Я хочу… Я хочу, чтобы этот Новый год запомнился! Я хочу пойти в лес несмотря ни на что!! Я хочу!!!» От этого неожиданно возникшего внутреннего вопля я почувствовала, как уходят остатки сна и неги, и во мне просыпается энергия и сила, сила, равная по мощи разгулявшейся стихии: «Я смогу! Я дойду! Все будет здорово!»

Итак, с собой все было решено, оставалось только уговорить Захара с Ларой, с которыми я собралась отмечать праздник. Ну, относительно Захара можно было быть спокойной – он экстремал, ему многое нипочем, а вот Лариса…

И все же, применив определенную психологию и все имеющееся красноречие, мне удалось за день сломить Ларины сомнения и подозрительность, и в десять вечера мы вышли из теплой уютной квартиры в заполярную метель.

Впереди с огромным рюкзаком за плечами, из которого наискосок выглядывал ствол охотничьего карабина, шествовал Захар. За ним – я с Ларой, как два неуклюжих пингвина, из-за несметного числа одежек, надетых на нас. Не подсчитывала точное количество у Ларисы, но на мне было надето трое штанов и две куртки. Кроме того, мои ботинки! Они были мужские и сорок пятого размера, при носимом мною тридцать седьмом. У меня не нашлось своих ботинок, способных выдержать марш-бросок в пять километров по заметенной дороге, и пришлось одевать старые Захара.

Идти в затишье за зданием было вполне нормально, но только мы свернули за угол, как наткнулись на такой шквал, снежный и колючий, что он просто остановил нас. И, вероятно, каждый из нас тут же пожалел о затеянной авантюре, но все скромно промолчали, сделали вид, будто и не заметили ничего. Потом, когда порыв ветра пронесся дальше, мы бодро, насколько это было возможно, зашагали своей дорогой, но все же мысль о предстоящих впереди километрах не давала покоя: «Если бы место было ближе! Один, ну два… ну три километра, но не столько же!» Только сделать остановку ближе не представлялось возможным – кругом снега по пояс. А там нас ждала расчищенная два дня назад от снега площадка и, главное, куча сухих дров. Относительно, конечно, очищенная, и относительно сухих.

- Далеко еще идти? – спросила запыхавшаяся Лара, так как мы уже метров двести брели, переваливаясь, по шпалам по колено в снегу.

- До тридцать шестого столба, - разворачиваясь, весело отвечал Захар сквозь шум ветра, и едва не заехав при этом Ларе по лбу стволом карабина.

Я обрадовалась тому, что он назвал номер столба, а не километры, так как боялась, что Лара не вынесет правды. Когда уговаривала ее идти в лес, я не называла точную длину пути, надеясь… Ну, наверное, на чудо. И вот это «чудо» было под весомой угрозой.

- А сейчас где мы находимся? Это какой столб? – подозрительно осведомилась Лариса.

- Уже десятый, - соврала я, хотя различила в посеченной меловыми струями вышине цифру два, хоть и с трудом – темно-то.

И мы продолжили свой «героический» путь, низко опустив головы, чтобы хоть немного меньше било снегом по глазам. Вот только нам с Ларой, помимо всех других радостей, еще постоянно грозил карабин, так как Захар, наверное от избытка эмоций, был на редкость вертляв. Потому нам пришлось отправить его в «хвост» колонны.

Впередиидущим стала я. Странно, но это прибавляет сил. Чувствуешь определенную ответственность, ничьи спины не мешают любоваться природой (ну, насколько это было возможно при метели полярной ночью), да и «должность» обязывает. Не может ведь «первый» еле плестись! И я потопала своим сорок пятым в два раза быстрее.

- Ты куда! – возмутилась сразу откуда-то из темноты и хлестких вихрей Лара. – Захар и то шел медленнее!

- Извини, задумалась, - прокричала я ей, сбавляя темп и стараясь больше не вырываться.

Прошло пол часа… Потом еще… Всю дорогу я и Захар развлекали Ларису оптимистичными разговорами, отвлекая от счета столбов – и, наконец, возник он, вожделенный тридцать шестой! Где-то тут должен был быть намек на наши следы двухдневной давности, но их почему-то не было.

- А представляете, сейчас в лесу выйдем к полянке с горящим костром и сидящими вокруг него двенадцатью месяцами!.. – мечтательно, вспомнив известную сказку, воскликнула я.

- Пошли уж, фантазерка! Я нашел нужную примету! – и Захар свернул с железнодорожного полотна, сразу же провалившись по пояс.

Мы с Ларой «поплыли» за ним, помогая себе, руками словно веслами. Дошли! Главное – дошли! Остальное уже не страшно!

В лесу было значительно темнее, только Захар каким-то шестым чувством угадывал нужные повороты и, двигаясь одному ему понятными зигзагами, мы вскоре, все в снегу, поочередно вывалились на заветное место. Там, хоть и тише, но тоже хозяйничал северный ветер, шумя во мраке высоких сосен и врываясь на полянку колючими снежными круговертями. Мы с Ларой завздыхали – не очень уютно.

А через минуту налетел такой силы шквал, что все сосны, как травинки пригнул к земле. Вихрь яростно терзал их лохматые шапки, неистово кружил по стонущему и мечущемуся лесу в дикой пляске, размахивал еловыми лапами. «Эх, завела людей, как Сусанин, - невесело размышляла я, стараясь не глядеть на Лару. – Какой же праздник может быть по такой погоде? Права она была, что не хотела идти… ох, как права…»

И тут наступила тишина. Снова встали в свой полный рост деревья, улеглась, успокоилась буря, будто и не было ее никогда, и мы, с трудом веря в это, радостно переглянулись.

- Кажется, стихло, - первым констатировал факт Захар, деловито начиная распаковывать свой рюкзак.

- Точно! Даже погода решила сделать нам подарок! Теперь все будет хорошо, верно, Лорик?! – повернулась я к подруге, чьи печальные глаза едва выглядывали из-под огромного с мехом капюшона.

- Верно… - без большого энтузиазма согласилась она, и мы, откопав в снегу припасенные с прошлого раза дощечки, принялись расчищать площадку.

Пока Захар распиливал толстое сосновое бревно, мы быстро справились со своей работой, раскидав пушистый снег по сторонам, и остановились отдохнуть.

- А ты не видела мой…

- Тише! – перебила меня Лариса.

Я удивленно повернулась к ней. Чего это она? Приснилось что?

- Тише, - еще раз громко прошептала Лара и показала в сторону железной дороги.

А там, прыгая и мотаясь из стороны в сторону, двигался яркий желтый свет.

- Что это? – не поняла я в первый момент, но тревога уже передалась и мне.

- Фонарик! Кто-то идет!

Мы присели, как будто это имело какое-то значение в темноте, и напряженно стали всматриваться. Только Захар не хотел сидеть и снова принялся пилить, но мы на него зашикали, и он бросил работу.

Неизвестный, или неизвестные, прошли, и свет исчез. Но не исчезла тревога. А вдруг он просто выключил свет и крадется к нам? А вдруг это самые настоящие бандиты? А вдруг это самые последние минуты в нашей жизни?.. Вот так ни за что ни про что и закончится новогодняя ночь под ножом (или топором, или молотком, или ружьем) жестоких нелюдей?

Но вслух я сказала:

- Кто-то гуляет как и мы. Только с фонариком!

Лара в ответ молчала.

- Ну ты сама подумай, - продолжала я успокаивать ее и себя, - какой бандит пойдет в полночь искать себе жертву в безлюдном лесу! Да еще в такую погоду! Ведь ни один хозяин собаку не выпустит во двор в такую метель! Что бандитам делать в стольких километрах от города! Что им, мало народа в городе?

Я замолчала, а Захар добавил:

- Да еще в такую ночь!.. Так что, дорогие девушки, располагайтесь, как дома на диване!

Только слишком вяло соглашалась с этими доводами Лариса. Мало действовали они и на меня. Один Захар как ни в чем ни бывало продолжил заниматься костром, и вскоре первые языки пламени игриво заплясали на сложенном посреди полянки хворосте. Вот занялись огнем и поленья, затрещали весело, но совсем не весело оставалось у меня на душе. Мы-то теперь освещены, а что кругом в темноте делается? « Вот и Новый год! – корила я себя за опрометчивость. - Захотелось необычного, не такого как у всех! А теперь… даже если и живые вернемся, все равно никакой радости не получится. Только и будем сидеть как на иголках, без конца озираясь да ожидая удара в спину».

Я достала из рюкзака «дождик» и разноцветные шары и повесила их на елочку. Серебряные нити затрепетали, заструились как живые, засверкали радужными огоньками от пламени костра. «Эх, где мои мозги раньше были! Сидели бы сейчас в теплой квартире, как все нормальные люди, ели бы салат «оливье»… Скучно? Зато как безопасно! Даже пробка от шампанского нам бы не угрожала – Захар умеет открывать без проблем… О, где же ты, мой надежный и верный диван…»

- Тише! – прервала мои мысли Ларка.

- Что еще? – повернулась я к ней недовольно. Даже пожалеть себя не дает вволю!

- Опять идут…

Прежний фонарик, только в обратном направлении, вновь плясал по дороге яркими уверенными лучами. Но мы же теперь стали видны ему! Не мы, так костер – его ничем не спрячешь – бушует во всю! «Вот и все! - обреченно пронеслось в голове. – Финита ля комедия… или трагедия…» Неотрывно следя за огоньком с заледеневшим сердцем, я все же надеялась, что неизвестный нарушитель нашего спокойствия пройдет мимо.

Напрасно! Лучи его фонарика потоптались несколько секунд на месте и пошли к нам, повторяя весь наш петлистый след.

- Бери карабин!

И Захар, сняв оружие с предохранителя, бесшумной тенью скользнул за разлапистую ель. Я сама взвела наготове пистолет, мы брали оружие для полночного «салюта», и стала рядом с Ларой. А яркий фонарик, мотаясь из стороны в сторону как осенний лист на ветру, уже был совсем рядом.

Мысли сразу как-то резко остановились, замерли, спрятались под толстым ворохом страхов и опасений, под внушительным слоем виденных когда-то боевиков и детскими рассказами-страшилками. И в этот момент неизвестный прошел последний поворот. Все!!!

- С наступающим вас Новым годом! – громко сказал он, подходя ближе. Из-за его спины высунулась огромная и свирепая морда ротвеллера, по самые уши засыпанная снегом…

А через десять минут уже четверо чудаков поднимали пластиковые стаканы с игристым шампанским, отмечая вступление на Землю Нового года! А Граф, так звали этого милого пса, был выделен большой кусок торта «Нежность».

Оказалось, что Иван, хозяин Графа и оригинальный бородач лет сорока, ходил за водой на источник, расположенный здесь неподалеку. Не одни мы решили отметить Новый год так нестандартно!

Назад мы шли веселые и шумные, перемеряя все сугробы на своем пути и валяясь в снегу, как дети. Смех и шутки не прекращались ни на минуту. А когда в четыре часа утра вошли в безлюдный город, то уже не Лара, а я поминутно спрашивала: «Ну когда же мы дойдем?» и « Где мы сейчас находимся?»

Это я спрашивала потому, что мои сорок пятые почему-то самым бессовестным образом безудержно разъезжались по накатанной дороге, так и норовя приземлить меня на пятую точку. Но в ответ из уст Захара, ученого-астронома, я слышала неизменное:

- Наша Галактика, Солнечная система, планета Земля!