Жил у нас в деревне дядя Саша, красивый, статный мужчина, бывший фронтовой разведчик, притащивший из-за линии фронта не одного "языка", и неоднократно по этой причине награжденный. И, конечно, ранения не обошли его стороной, иначе не читали бы вы сейчас эту историю.

Фамилию его я называть не буду, но племянник его сейчас живёт в нашем городке, он-то не даст соврать.

Человек дядя Саша был весёлый, можно сказать, артист-самородок, но скрытный. Это у него с разведческой молодости такая привычка осталась – шифровать всё, что для чужих ушей не предназначено.

Звонит он, допустим, по рации в колхозную контору диспетчеру и кричит (связь была плохая): "Ледник, Ледник, я Ледник-1. Пусть механик срочно везёт на первую бригаду триста двенадцатый подшипник и сальничек, номера не помню, но потолще". (Для молодежи поясняю: 3 рубля 12 копеек стоила в то время бутылка водки). Очень скрытный человек.

И вот попал он как-то в компанию с незнакомыми мужиками. Сидят, забивают, так сказать, "подшипничек", уплотняя его "сальничком". Разговор, естественно идёт о войне. Дядя Саша рассказывает, как у него в госпитале после ранения нога на нервной почве так мёрзла, что с колена приходилось иней пятернёй соскребать. Все недоверчиво качают головами, что только подзадоривает рассказчика.

– Не верите? – говорит он. – Эх, вы, молодёжь. Куда вы годитесь. Вот мы, старики… А спорим, я сейчас себе полностью указательный палец в нос запихаю? – обращается он к одному из компании. Тот, ошеломлённый таким заявлением, ткнул, чтобы рассеять сомнения, себе пальцем в нос, покрутил им там, рассмеялся и отрицательно покачал головой – слабо, мол, тебе. "Мне слабо?" – немедленно завёлся дядя Саша.

Ударили по рукам.

Ну, дядя Саша, чтобы не травмировать жутковатой картиной нервы зрителей, отвернулся и давай вкручивать указательный палец себе в ноздрю. И головой вращает – помогает, и локтем работает.

Зрители застыли в оцепенении.

Наконец оборачивается. Глаза на лоб вылазят, из глаз слёзы, но палец, действительно, по самую ладонь сидит в ноздре, так что средний палец аж до середины лба достаёт.

Зрители ахнули, и теперь уже у них глаза на лоб полезли. Споривший пробормотал "Ух, ты", ещё немного потаращился на необычайное зрелище и побежал в магазин за расчетом.

Пьют они дальше, проигравший всё восхищается дяди Сашиными способностями, хлопает его по плечу, по спине, приговаривая: "Ну, ты и даешь, дядя Саша", чокается с ним стаканами, и вдруг изумлённо кричит:

– Э-э, дак у тебя пальца, оказывается, нету, который ты в нос запихивал!

Дядя Саша воззрился на свою четырехпалую руку, словно впервые её увидел, ошеломлённо покачал головой и, сдерживая смех, сказал:

– Ты гляди, а я-то и не заметил…