Дмитрий Чарков

 

АФЕНОГЕН

 

…Прямым следствием этих радостных занятий стало исчезновение

запоров: после более чем десяти лет мой кишечник снова работал

отлично. Я с удовольствием ощущала, что, наконец, приношу пользу.

Карла ван Рэй, «Божья девушка по вызову»

 

Светлана Петровна стала захаживать ко мне почти сразу, как нам

выделили офис на втором этаже здания, в котором она царствовала в

качестве завхоза. На её визитке было скромно начертано «Менеджер

по эксплуатации основных средств», и она в первый же день нашего

знакомства совершенно ненавязчиво, как, вероятно, ей самой казалось,

оставила её у меня на столе, поверх клавиатуры компьютера – не то

чтобы я нуждался в напоминании, что её кабинет рядом с моим, и

телефоны у нас параллельные, а так, исключительно из чувства

поддержания деловой этики. На вид ей было лет 49, и когда она, стоя

перед зеркалом в общем фойе, динамично втягивала в себя всё то, что

абсолютно бессмысленно громоздилось выше поясницы, то можно было

бы сказать даже, что ей 47, не больше.

Помещение, в котором расположился персонал «Зеленого света»,

выглядело весьма просторным – в нём не было ни одного стула и ни

одной пепельницы. Персонал слонялся по этим площадям, заглядывая в

кабинет директора, встроенном в эти 80 квадратных метров, изобретая

способ поскорее выбить из акционеров несколько стартовых тысяч

рублей для приобретения техники и мебели. У директора был стол,

кресло и ПК, и я был этим весьма доволен, как, впрочем, и весь

персонал: «Зеленый свет» на тот момент состоял только из меня. После

очередного экономического потрясения, когда здравомыслящее

Правительство стало в очередной раз активно поддерживать трупный

запах отечественного автопрома и сохранять бедненькие российские

банки, один из них меня благополучно выкинул на улицу, и после

полугода скитаний по кадровым агентствам и интернету в поисках

достойной, по моим меркам, работы, я, наконец, обрёл проект, который

мог перевернуть мою жизнь, внести смысл в региональное развитие и

обеспечить мою семью ежегодным отпуском на экзотических островах –

так я мечтал, прерывая время от времени свои маркетинговые

исследования рынка складского оборудования и техники, слоняясь по

пустому офису.

- Афеноген Ильич! - с порога обратилась Светлана Петровна.

- Я! – бодро ответил Афеноген, оборачиваясь на звук её голоса. Я

никогда не служил в армии, поэтому мне доставляло удовольствие

подражать манерам бывалых. Впрочем, не комплексую – посудите сами:

с таким именем в вооруженные силы тогда уже не брали. И даже не

привлекали, уверяю.

- Я получила подтверждение из Москвы – вам разрешили

меблировать офис за счет арендодателя.

Вот оно, свершилось – этот офис будет всё же меблирован! Если

учесть, что его владелец и акционеры «Зелёного света» – одно и то же

физическое лицо, то, перекладывая из одного кармана в другой то, что

всё равно не приносит никакого дохода – «Зелёный свет» на этаже был

единственным арендатором – можно согласиться, что решение было

принято весьма оперативно.

- Поздравляю вас, Светлана Петровна!

Она замешкалась.

- Почему, собственно… поздравляю?

- Я рад, что мы сможем теперь развернуть с вами бурную

деятельность по меблировки этого офиса.

- Вот уж кстати. Из соседнего кабинета выехали интернетчики – их

мебель вам и пойдёт сюда.

- Отчего они её не забрали с собой?- поинтересовался я.

- За долги по аренде оставили. Их перестали финансировать с

прошлого месяца, вот и съехали – всё побросали, даже цветы в

горшках. А вам сколько и чего нужно-то?

- Для начала четыре комплекта рабочих мест. С боссом уже

согласовано.

Босс у нас был один и тот же. Я был просто директором, а Светлана

Петровна – просто менеджером по эксплуатации мебели

интернетчиков, и прочей тоже.

- Когда ж вы успели согласовать?- удивилась она. Наверно, это было

реальное удивление: босс, оказывается, общается не только с ней, но и

с директорами своих предприятий.

- Да вот, звоню ему вчера, говорю: «Сергеич, мне нужен менеджер, и

рабочее место для него». А он мне в ответ: «Ты что, Афеноген, с одним

менеджером не потянешь, давай сразу четверых». Так вот и

согласовали. Вместе с окладами и премиальными для них, тут же.

Светлана Петровна была шокирована таким моим прямым доступом к

Сергею Сергеевичу. Честно говоря, я не знал тогда, что чувство юмора

в должностных обязанностях менеджера по эксплуатации основных

средств не было прописано.

- Какой оклад-то у менеджера?- невинно поинтересовалась она.

- Сотня, от выработки, - не моргнув глазом, ответил я.

Она окинула меня оценивающим взглядом: если у менеджеров сотня, то

у меня, должно быть, как минимум две. Мой голубой галстук к белой в

синюю полоску сорочке под черным – чистая шерсть – пиджаком, в её

понимании, мог и потянуть на пару сотен в месяц. Стоптанные на

пятках туфли, закаленные в поисках достойной работы, я благоразумно

прикрывал приспущенными брюками, так что ремень порой болтался

ниже пупка, что, впрочем, не было заметно, если застегивать пиджак

на все пуговицы.

- Да ладно вам!- вдруг засмеялась она. «Неужели туфли разглядела?»- с

ужасом пронеслось у меня в голове. – Небось, полторы сотни!

«Дождёшься от него хотя бы полсотни для себя», - подумал я, и с

улыбкой прошептал:

- Только я вам ничего не говорил, любезная Светлана Петровна – это

коммерческая тайна.

И так мы стали осваивать чужую мебель. Столы и тумбы оказались в

весьма приличном состоянии – светлая полировка, минимум надписей

нестираемым маркером на вполне приличном русском, даже шкафы для

папок сохранили дырочки для штапиков, на которых устанавливаются

полки. Сами полки и штапики, по всей видимости, оптимизировались в

период кризиса – либо оказались абсолютно не приспособленными к

новым условиям, либо изготовлены были из чистого золота, а иначе куда

на Руси всё девается? Жалюзи, правда, были несколько коротковаты – в

соседнем кабинете, откуда они также перекочевали, пластиковые окна

получились несколько иных размеров, чем были в моём, хотя с улицы

смотрелись вполне одинаково – что пластиковые, что некрашеные

хрущевские.

Каждый день Светлана Петровна выделяла мне один комплект

мебели для рабочего места и посылала двух парней для их

транспортировки. При этом говорила:

- Сложно с людьми у нас, Афеноген Ильич. Ребята заняты на

складах, никого и не снимешь с работы.

Я верил. Ребята были скромные, неприхотливые – они дышали друг

на друга, пока столы таскали, и тем и похмелялись, а мне после работы

страшно было за руль садиться – вдруг остановят и проверят на

алкоголь? Волшебная трубочка точно показала бы обратный выхлоп

трудовых будней.

На третий день, ближе к обеду, когда ребята уже похмелились и третий

комплект благополучно стоял на своём месте, в офис вошли две

Светланы Петровны. Я оторопел. Всё, думаю, пора завязывать с

меблировкой. Она, видимо, уловила моё замешательство по отвисшей

челюсти и, пока я её притворял, с гордостью произнесла:

- Это моя дочь, Светлана!

Я ещё больше погрузился в непроизвольный транс и прошептал с

благоговейным ужасом:

- Петровна?

Светлана Петровна – настоящая, судя по всему – со смехом

ответила:

- Нет, моего мужа зовут Геннадий, и это – Светлана Геннадьевна.

Все удивляются, как это мы назвали дочь в честь матери, обычно же

детей в честь отцов… Но мой Гена решил, что ему меня одной мало, и

Светлана стала счастливым дополнением.

Я, наконец, пришёл в себя и пробормотал:

- Счастливый Гена. Он тоже там, за дверью?

Она не поняла, почему Гена должен быть за дверью. Потом

спохватилась и пояснила:

- Нет, Гена у нас здесь не работает, он монтажник сотовых станций. А

Светлана менеджер, тут на третьем этаже в фирме пластиковых окон.

- А! – понял я. – Это они окна вставляли соседям? Хотя… не важно. Рад с

вами познакомиться, Светлана Геннадьевна.

- Можно просто Света, - сказала Светлана Геннадьевна и огляделась по

сторонам.

Тут я начал их различать: голос у второй Светы был хоть и похожим на

голос первой, но всё же отличался тембром.

- Вы наверняка встречались в коридорах,- констатировала Светлана

Петровна.

«Так кто возле зеркала в фойе стоял: та, что на 47 или та, что на 49?» -

подумалось мне. Впрочем, это было неважно. Тем временем Светлана

Петровна протянула мне полотно неизвестного мастера в скромной

рамке, которое до этого держала за спиной – размером оно оказалось

примерно метр на полтора, и неудивительно, что я не заметил у неё в

руках это творение сразу.

- Вот, отыскала в наших закромах – за вашим креслом оно будет

смотреться очень даже ничего, как раз закроет дырки от дюбелей.

Я принял картину, повернул её к свету. На ней был изображен пейзаж –

перекатное поле с маками и несколько деревьев на заднем плане,

окружавшие невысокий домишко. Женщина с маленькой девочкой

брели по высокой желтеющей траве.

- Это Моне?- с улыбкой поинтересовался я.

- Да, вам, - утвердительно кивнула она и добавила: - Но это реквизит,

внизу инвентарный номер!

Действительно, вместо подписи Клода Моне в левом нижнем углу

размашисто были выведены циферки инвентарки.

- Спасибо.

- Я пришлю Гошу, он повесит.

- Нет-нет, не надо, я сам! – быстро спохватился я: сегодняшнюю дозу

меблировки я уже получил, до вечера хватит.

Я занес картину в свой офис и прислонил её к стене, возле стола.

Светлана Петровна прошествовала за мной, а за ней следом – Светлана

Геннадьевна.

- Чем заняты, подбираете себе менеджеров? - спросила Петровна.

До их прихода я занимался мониторингом цен на паллетные стеллажи в

соседнем районе, сравнивал цены основных поставщиков, сопоставлял

результаты проведенных закупочных тендеров за последние 3 года, а

вакансия менеджера-консультанта, размещенная на одном из

интернет-порталов, спокойно вялилась в ожидании резюме кандидатов.

- Да, и этим тоже,- утвердительно кивнул я головой, проходя за свой

стол. Светланы явно не спешили завершать визит.

- Светочка хотела бы у вас работать, - неожиданно заявила Петровна.

Я приподнял брови, и мои очки плавно спустились по переносице к

кончику носа.

- Э-э… я понял, что она уже работает на третьем этаже?

- Да, работаю, но там зарплата низкая, и я уже давно собиралась найти

что-нибудь более интересное, - вступила в разговор Геннадьевна.

- Понятно, - коротко резюмировал я, - понятно.

- Афеноген Ильич, я очень добросовестный работник, правда!

- Я не сомневаюсь, Светлана. Мне от вас нужно резюме – есть готовое?

Скиньте на мой электронный адрес, и мы включим вас в конкурс.

Светлана Петровна добавила:

- Конечно, конечно, мы делаем резюме, вы делаете конкурс – всё, как у

людей.

На следующий день четвертый комплект мебели с самого утра

гармонично завершил интерьер офиса, а портреты Президента и

Премьер-министра скромно стояли в уголку, ожидая повешения на

почетном месте. Закрома Светланы Петровны, вероятно, были

неиссякаемы. Я даже стал опасаться, что офис превратится в

картинную галерею, если не принять быстрого решения по

кандидатуре Светланы Геннадьевны. Разумеется, положительного.

Её резюме действительно пришло на мой адрес в тот же день. Ей

оказалось 27 лет, не замужем, детей нет, образование средне-

специальное – парикмахерское, опыт работы тоже оставлял желать

лучшего: Светлана Геннадьевна, по всей видимости, не ставила перед

собой амбиций ни в образовании, ни в достижении каких-то

профессиональных результатов. В моей копилке уже было шесть, куда

более интересных и подходящих под наши требования, кандидатов, с

опытом работы в крупных производственных компаниях. Мысленно я

реально видел всех своих сотрудников на рабочих местах – кто, как и

чем занимается, но образ дочери завхоза совсем не вписывался в эту

идиллию, как я не старался его туда запихнуть. А после

предварительного с ней собеседования он и вовсе стал упрямо

выскакивать за рамки функциональной структуры фирмы. Я всегда

стараюсь мыслить открыто и давать шанс как себе, так и другим, но

когда дело очевидно безнадежное, и результат деятельности

безапелляционно предсказуем, то шансов – увы – никаких. Оставалось

только сообщить об этом обеим Светам, всего делов-то. У меня даже

появился план, как ситуацию разрешить мягко и непринужденно.

Сказать напрямую, что вы не проходите по конкурсу – наверно, было

бы прозрачнее, но есть категория людей, которые не воспринимают

такую прозрачность и вращаются в созданном по своим понятиям мире.

Желаете сохранить правила – извольте, от меня не убудет, а вам урок.

Когда менеджер по эксплуатации моего офиса зашла ко мне и

вопросительно подняла брови, предварительно окинув

удовлетворенным взором весь интерьер – в цветах и лидерах

государства, я в замешательстве пробормотал:

- Как здоровье? – и про себя добавил: «Переезжаете в Сочи?»

Светлана Петровна никогда не чувствовала замешательства:

- Плохо. Давление. Сейчас лекарства дорогие. Думаю, может, и для

меня у вас должность припасена? С такой получкой я бы подлечилась.

Я постарался перевести всё в шутку:

- Получек теперь нет, только заработки. Кстати, на какой уровень

ориентирована ваша дочь, я что-то раньше не уточнил?

Она взглянула на меня с подозрением.

- Вы ж сами сказали – сотня.

Я утвердительно кивнул головой:

- Да, здесь у нас стартовая – сотня. Сами понимаете – пока раскрутимся,

пока рынок освоим…

Она кивала головой, явно впечатленная нашим размахом.

- Но ваша дочь на третьем этаже имеет их целых три в месяц, если не

ошибаюсь.

- Каких три, Афеноген Ильич? – возмутилась Светлана Петровна. –

Десятка-то не всегда выходит.

Я сделал недоуменное лицо, переходя к своему плану:

- Погодите, вы в какой валюте рассчитываете?

- Что значит «в какой валюте»? Вы ж сами говорили – сотня в месяц.

- Ну да, сто долларов стартовые – это у нас по штатному расписанию,

Сергей Сергеевич лично утвердил. В «белую» все, уверяю. Когда

выйдем на линию безубыточности…

- Сто дол-ла-ров? – не поверила своим ушам Светлана Петровна.

- Американских, - осторожно уточнил я.

- Американских! - эхом повторила она. – Американских, твою

афеногенову…

То, что последовало далее, оказывается, ещё Шекспир популярно

изложил в монологе Гамлета «Быть или не быть», и я долго потом

удивлялся, как это старик смог предвидеть на несколько сотен лет

вперёд тончайшие душевные переживания и муки завхоза

Промоптбазы, и как ей самой удалось воссоздать неувядаемый отрывок с

такой точностью в передаче внутреннего смысла и содержания. Своими

словами, конечно – услышанного мною текста у Шекспира не было,

даже в оригинале.

Как сквозь пелену видел Светлану Петровну, вылетающую из моего

офиса, в котором уютно расположилась пальма, заботливо свесившая

свои лохматые стебли над моей головой. «Вашингтония», - подумал я

отрешенно. Вибрацию от последнего аккорда монолога довершил

оглушительный «буммм!» захлопнувшейся двери. Я зажмурил глаза,

ожидая, что сзади на меня обрушится полотно с маками и домиком

среди деревьев, но это же не Голливуд – никаких визуальных

эффектов! - и дюбель в стене был российский, калёный.

Впрочем, висела она всё равно недолго. Через неделю на третий этаж

заехали новые арендаторы, настоящие, не от Сергея Сергеевича.

Светлане Петровне понадобились ресурсы: свои закрома она

существенно потрепала за время своих маркетинговых исследований

«Зеленого света». Ну да время разбрасывать камни, а время их

собирать. К тому моменту, когда картинная галерея в моём офисе

существенно поредела, а зимний сад перестал раздражать своей

неуместностью, все четыре рабочих места были заняты, все четверо

ребят вполне вписывались в рамки моего бизнес-плана, а

«Вашингтония» по-прежнему стояла в углу позади моего кресла.

Она была моей, личной, как и вся ответственность за персонал

«Зелёного света».