Новогодний холодец

Рассказ

 

Декабрьским утром,в канун новогодних праздников жена погнала Ивана Егоровича на базар.

-- Холодец надумала сварить,- решительно сказала она.-Трехмясый! Купишь свиные ножки , петуха целиком и говяжью мосталыгу. Приготовлю два тазика. Один десятилитровый, другой -пяти. Даю на расходы целую пенсию . Ступай за покупками немедленно. Вынься, говорю, из розетки.

Иван Егорович смотрел телевизор. Сперва передачу о летающих тарелках,потом о жизни волков.

 

-- Зачем два тазика? Крыша у тебя поехала что-ли?- огрызнулся Иван Егорович, но теле-просвещение тотчас прекратил.

 

-- Дети наши обещались в гости приехать.

-- Сколько?

-- Все! Три дочки, три сына...Или забыл уже, черт перелетный, сколько детей произвел? После каждой твоей командировки рожала. Вечно, как мне в больницу от пуза освобождаться - ты уезжал куда-нибудь. То на север, то на юг..

Иван Егорович- щуплый мужичок из послевоенного поколения, согласно кивнул. Жена его была физически сильней. Говоря спортивным языком, они находились в разных весовых категориях, а грешки молодости за Иваном Егоровичом ,не смотря на его неказистость, действительно, водились. Воистину- мал клоп, да вонюч! Хотя по работе тоже воистину- мал золотник, да дорог! Любил технику и перевыполнял планы.

-- Скажешь тоже... Отлично помню,- сконфуженно отозвался он.

-- Сколько сирот твоих по свету раскидано не знаю и знать не хочу. Пусть бог с тобой, греховодником разбирается.

-- Ладно уж, Катя!- примирительно сказал он.- Не злобствуй. Я же деньги зашибал для вас. Дом свой купили. Наших детей я люблю. И ты что надо... Поискать таких! Бой- баба! Ты же и слона на скаку остановишь. Запросто! А что такое мосталыга?

-- Нога говяжья, дурень! Брысь с глаз моих. Не выполнишь задание- самого в тазике искрошу.

Базар располагался неподалеку. По легкому морозцу, да гладкой дороге, прочищенной перед этим вьюжной метлой , считанные минуты ходьбы. Уже встала поздняя, зардевшаяся от смущения заря.

За хозяином пробовал увязаться Волчан, средних размеров, кудлатый , подло- заискивающего характера пес, но Иван Егорович цыкнул на него и охранник понимающе вильнув хвостом, , оставил мечту поглазеть на базар. Он знал, что от двух тазиков холодца и ему перепадет доля. Люди не умеют разгрызать кости, выбрасывают их. Они умные, как собаки, только вот лаять не умеют.

У Волчана в роду, как утверждал его старый хозяин охотник Михеич числились и волки.

-- Его мать неделю в лесу бля...ла!.На волчий вой ушла,- утверждал тот, предлагая Ивану Егоровичу с виду неказистого щенка.

-- Тогда я его Волчаном назову,- сказал Иван Егорович

-- Кристально мыслишь,- согласился Михеич,- продувая старое ружье.- Он себя покажет в охране. Если волк забежит во двор на лоскуты распустит. Не смотри, что на дворнягу похож. Отвага в ем так кипит.

 

Достигнув базара Иван Егорович прежде чем пойти к мясникам, остановился у приезжего среднеазиатского торговца, одетого по случаю мороза в три ватных халата, и рыжую, с двумя хвостами шапку из степной лисы. Вылитый Чингиз-хан!

Иван Егорович сразу, будто старому знакомцу, протянул незнакомцу руку и дружески сказал:

-- Здорово, урюк!

-- Салям, алейкум! Рюсский будешь?- степенно отозвался тот, осматривая пенсионера бойкими черными глазами.

-- И тебе салям! У нас здесь все русские. Откуда приехал, товарищ азиат ?

-- Юг! У нас тепло! Сапсем, понимаешь, зимы не бывает.

-- Это я понял! Не ишак глупый! Конкретно обозначь место паспортного проживания!- важничая, спросил Иван Егорович.

-- Бухара, дорогой! Слышал такой город?

-- Узбекистан, стало быть. Знаю достаточно ваши края. Экскаваторщиком в командировке был. Канал прокладывал. Из Сыр-Дарьи на хлопок. Тыщи кубов грунта вынул. Вырази мне немедленно полное уважение!

-- Спасибо, ака! Хороший канал. Арык личный имею во дворе! Вода есть, сачастье будет! Так у нас аксакалы говорят!

-- То-то! Как живете в своей республике?

Торговец поджал губы, тень недовольства скривила его широскулое лицо:

-- Зачем так говоришь? Какой республика, многоуважаемый? Теперь свой государство имеем...Гимн каждый день поем. Как встанет солнце над арыком, так и заводим. Вечером опять. Скучать некогда...

-- А плова в достатке имеешь?

-- Ай, зачем так говоришь, да! Лепешка не каждый день кушаем. А плов и вкус забыли. Сааавсем!

-- Вот я говорю, ала-мула, хана вам без русских. Гимном сыт не будешь. Чем тут народ ублажаешь?

-- Сухофрукты харошие имею. Вот изюм, вот курага, вот кишмиш... Все чистий-е, без химии-и!

-- Отсыпь чуток бесплатно... Я вас, феодалов в люди вывел. А жена в это время в больнице сына рожала...

-- Не могу, дорогой, хозян будет плеваться. Шайтан чистый! Его товар!

-- А я тебя поколочу, сын ишака! - Иван Егорович показал торговцу кулак. - Меня в пустыне вашей скорпионы кусали... Один, собака, в кабину залез и под сиденьем укрылся. Потом в задницу жало всадил. Страшная вещь! Час на всю степь выл от боли. Обмочился даже...

-- Не надо грозиться, Ыван. Нас тут целый аул. На клочки порвем.

-- Ладно! Тогда подари в счет арыка свою шапку,- Иван Егорович показал на шикарную огненную лису, украшавшую подданного плоской страны.

-- У миня уши-и мерзнут дорогой!

-- Я тебе свою шапку отдам! Ну, махнем! В счет дружбы России и вашего Курдистана.

-- Твоя шапка дохлой суслика не стоит,- запротестовал торговец, но Иван Егорович самолично сделал обмен. Сорвал с чужой головы шикарную лису и водрузил свою бесхитростную шапку, подбитую драным кроликом. Степняк только руками всплеснул от такой наглости, но из уважения к бывшим заслугам оросителя не двинулся с места.

Иван Егорович важно,подобно бухарскому хану, двинулся к мясным лавкам, главной цели своего предновогоднего выхода, но увидел грузовик с белорусскими номерами. Две славянских мужика с вислыми усами и белыми ресницами торговали картошкой. Да какой! Самый маленький клубень размером с кулак, а большой- с голову ребенка.

-- Здорово, бульбаши!

-- Добрый дзень,- ответили ему

--Из Белоруси?

-- Угадал!

-- Картошечки вашей бы. Я драники люблю. Оладьи такие картофельные...Знаете?

-- Наша страва!- гордо сказали белорусы.

-- В Минске я дома строил,- сообщил Иван Егорович.-Котлованы отрывал на экскаваторе. А дома жена дочь рожала. Как столица?

-- Дзякуй табе! Не город, а картинка. До войны был красивый, а теперь еще лучше.

-- То-то же! Мин в земле было до черта. Два ковша оторвало на экскаваторе, а мне хоть бы хны! У меня в Минске белоруска знакомая была. Подруга! Звала остаться.

-- У нас бабы солодкие, как мед!

-- Как ваш президент?

-- Батькой зовем! Строгий! Жыве Беларусь! Своими продуктами кормимся. Техника своя, мебля тоже...

-- Мебля!- озлился ни с того, ни с сего Иван Егорович.- О другом речь.Почему демократию так и не вылупили? Запад желчью против вас истекает. Сталинские методы в стране. А вы-мебля!

-- Живите сами при дерьмократии ... Даже картошки вырастить не можете. И мебля у вас заграничная.

-- Дайте бульбы,- опять попросил Иван Егорович.- Мы же славяне! Я после войны родился. Тошнотиками питался.Тяжкое время было. Отец -фронтовик от ран умер. Мать тоже быстро на тот свет отправилась. В войну рвы под Москвой копала. Простыла и надорвалась. Бабы рыли, а немецкие самолеты сбрасывали листовки. В них по-русски написано было: " Глупые русские бабочки! Зачем вы роете нам ямочки? Немецкие танки легко перепрыгнут ваши ямки!" Руки у нее сильно болели. Я тогда и решил стать экскаваторщиком... Это тебе не лопата. По три куба ковш...

-- Ладно, даем бульбу задаром.

-- Спасибо!

-- До споткання!

Иван Егорович набрал авоську лучшей картошки и довольный опять направился в мясной отдел. Однако внимание его привлек еще один торговец- круглолицый, северного вида крепыш. На его торговом прилавке стоял шикарный товар, давняя страстная мечта Ивана Егоровича- собачьи унты.

Иван Егорович с готовностью поздоровался и с ним.

-- Здорово, олон! Якутскую нацию имеешь?

-- Бывал там?

-- Грыз я мерзлоту вашу... На вскрышке рудника. Не приведи господи. Каждую смену зубы на ковше переваривали...У меня якутка- подруга была там. На шкурах кувыркались знатно. А дома жена пятого в роддоме рожала.

-- Да не якут я, лапоть!

-- Кто же? Чукча?

-- За чукчу ответишь. Они северней нас живут. Я коми-пермяк. Тынду слышал. Газ от нас в Россию и на Запад идет.

-- Не был у вас,- обескуражено признался Иван Егорович.- Хотя предлагали контракт. Зря отказался. Баба после аборта отходила. Хорошие у тебя унты! Смолоду во сне видел.

--Покупай! Тыщу рублей за пару,- кратко заявил коми-пермяк.

-- Дорого!

-- Они волчьи. Сам зверя стрелял.

--У меня денег половина только,- честно признался Иван Егорович.- Жена за свинными ножками командировала. Для новогоднего холодца. Не куплю- самого в тазике покрошит. У нас их два. Один на десять литров, другой на пять.

-- Ноги в этих унтах как на печке... Полярный волк,- продолжал жестоко искушать Ивана Егоровича северянин. И погладил серо-дымчатые голенища.

 

-- Ух ты! - озарился Иван Егорович.- Слушай, оленевод - бери деньги, которые есть. Дай обуться в унты. Я тут неподалеку живу. Смотаюсь в обновке- жене покажусь. Выпрошу недостающую сумму и вмиг обратно. Согласен, товарищ эскимос?

-- Да не эскимос я... Ладно, уговорил.

Через минуту Иван Егорович поспешал домой. На голове степная лиса, на ногах вольчьи северные унты. Не то Чингиз-хан, не то викинг.

Вбежав во двор, замер растерянно, представив разговор с женой. Деньги потратил, свиных деликатесов не принес. Не миновать скандала, а то и расправы. Жена прежде секретарем в районном военкомате работала. Комиссарским характером там и обзавелась.

Он слышал, как она гремела в кухне алюминиевыми тазиками, готовясь к приготовлению холодца. Она делала его долго и тщательно. Уходили целые сутки.Сперва вымачивала ноги и голову в холодной воде, мыла, скоблила, потом варила пол-дня в огромной кастрюльке с кореньями, луковицей, чесноком, зорко следя за кипением... Даже бормотала что-то! Будто не заурядный холодец приготавливала, а некое таинственное колдовское зелье. Зато и вкус получался отменный. Семья не ела, а вкушала.

 

Иван Егорович растерянно стоял во дворе, обдумывая последствия своих действий. По снегу шаром подкатился смирный прежде Волчан. Оголив клыки пес отважно повис на унтах . Да так яростно , что волчьи голенища затрещали по швам.

 

Иван Егорович, как стреноженный конь, задрыгал ногами и начал выплясывать по двору нелепые круги, пытаясь сбросить раскаленного злобой пса. Это уже была не дворняжка, а какое-то взбесившееся чудовище... От унтов жестоко отлетали куски шкуры. " Запах волка чует, падло!- догадался ошарашенный Иван Егорович,- Инстинкт природы. Мать твоя, сучка! "

Оторвав порядочный кус унтов, трепетной мечты Ивана Егоровича, пес стал пожирать волка. А потом, когда с головы слетела шапка из степной лисицы набросился и на нее...

На крыльцо вышла жена и, вмиг оценив ситуацию, с криком: " Обещала казнить...Вот и получай! Изведу, замучаю, как Пол-пот Кампучию! " стала метать пустые алюминиевые тазики. Десятилитровый сшиб Ивана Егоровича с ног, а тазик поменьше наградил синяком под глазом.

Волчан же, доев полярного волка и степную лису сыто икнул и с достоинством поковылял дрыхнуть в свою будку. И ведь не отрыгнулось ему, дворняге с темным прошлым! Что было дальше, как говаривал классик, покрыто мраком неизвестности. Но праздничное трехмясое блюдо состоялось.

 

Поостыв, жена самолично двинулась за базар. Холодец был тщательно сварен, как и полагается, к перемене годов. Еще до бодрого звяка курантов старший сын, спросил у отца:

-- Слышь, заслуженный копатель? Вопрос ребром? Где синяком разжился? С матерью гражданская война?

Иван Егорович посмотрел на подлого Волчана, допущенного в избу выслушать речь Президента, что пес ежегодно проделывал с чрезвычайно умным видом, ответил, не поднимая глаз от порции восхительного студня:

-- Войны быть не может у нас. Тарелки летающие во дворе посадку делали. Контакт налаживал. Волчан присутствовал. Садистами оказались, подлюки! В ООН думаю жаловаться,

Волкодав обнажил белые острые клыки. И только жена, крайне довольная сбором семьи, потаенно усмехнулась.