Под окном жизнерадостно заливалась дворняжка, прибившаяся с неделю назад к нашим жалостливым соседям, от скуки нелегально торгующим семечками во дворе и вредоносно подначивающим псину голосить. А я сидела и боролась с желанием отомстить за нанесенное мне незаслуженное оскорбление и возможностью быть выше мещанской зависти и «черноротой» злости недалеко ушедших от своих четвероногих предков соседей.

Ничто, как говорится, не предвещало беды. Утром я, как обычно в последние месяцы, будучи в заслуженном отпуске будущей мамы, проводила мужа на службу и расположилась с рукоделием на кровати, как вдруг меня насторожил посторонний звук в нашей квартире: «кап-кап» доносилось из кухни. Я в недоумении постояла на пороге, собралась уйти, и вот с потолка весёлой струйкой побежала грязная вода. В голове пронеслось: «Вот и закончили ремонт». Уговаривая себя не волноваться, я позвонила мужу. Вскоре картина происшествия стала ясна не только нашей семье, залитой соседке над нами и виновнице потопа - старухе через один этаж выше нас, но и сердобольной вездесущей безработной «старейшине» дома. Ну, знаете, какие есть в каждой доме, любительницы подчеркивать свою значимость фразами типа: «Я здесь живу с момента постройки», «в моём подъезде», «у нас тут так с самого начала заведено, если вы не в курсе». Так вот эта пожилая тётенька, выкрашенная краской вроде «Махагон» в пожарно-рыжий цвет, возбужденно скакала между квартирами-участницами затопления и встревала во все разговоры. Чтобы поберечь нервы, я осталась дома ждать мужа, довольствуясь воплями всезнающей рыжухи на лестнице. Было слышно, как она приняла сторону виновницы и рьяно её защищала, а соседка сверху, вычерпывающая из своей кухни ведром воду боязливо молчала.

Для составления акта затопления муж вызвал специалиста из ЖЭКа, надо заметить не заставившего себя долго ждать. В мои обязанности входило встретить и рассказать ситуацию мастеру, а супруг вынужден был ринуться на поиски способов для спасения гипсокартона на потолке.

Когда интеллигентный мастер составил часть акта в нашей квартире, пригласил меня пройти в квартиру ещё одной пострадавшей. Соседка уже не горевала, видимо, ей не привыкать к шалостям старушки, в адвокатах у которой ходит сама «хозяйка подъезда», она проводила нас в кухню, приветливо поведала свою печальную историю мастеру и, когда услышала, что мы пойдём выше, испуганно скрылась за дверью своей квартиры.

Разумеется, в квартире божьего одуванчика нас ожидала рыжая бестия. Она велела старухе открыть на наш стук и с порога заголосила: «Да что же это делается-а-а?! среди бела-то дня-а-а?!.. Нелюди! Сначала ремонты поделают себе…» Товарка подхватила: «Наделают себе ремонтов, стены порушат, а потом их вот и затопляют! Из-за ремонта это всё!» Тем временем из квартиры зловонной пахнуло кошачьими испражнениями. Рыжая, мощным бюстом отпихивая мастера к выходу, старалась переорать подзащитную: «Всего-то две кружечки воды пролили на них, а они припёрлись! Сволочи! Акты им составлять…»

Сначала я с недоумением наблюдала шоу, ведь не каждый день такое увидишь, а потом-таки проникший в квартиру мастер, пытавшийся вежливо объяснить плакальщицам сквозь их вой цель своего визита, возмущенно прикрикнул: «Две кружечки через два этажа пролились?!» Рыжая перешла в атаку: «Ну, два ведра! Бабушка слепая, не заметила, что раковина через край, дальше пользовалась». Я хмыкнула, разглядывая замызганный столетней грязью липкий пол берлоги, уставленный тазами с намытыми семечками. Мастер умудрился заглянуть в кухню и закончить начатое, пока две женщины переключили своё внимание на меня. Они мне поведали, что всё знают о таких девицах, как я. Упомянули имя моего мужа и свекрови, обвинив меня во всех смертных грехах и на лексиконе отмотавших не один срок ещё по малолетке, рассказали мне, кем я являюсь для окружающих. Меня уже трясло, когда старушка пафосно произносила проклятие, мастер опять громогласно заявил: «Подпишите». Старая фурия подлетела к нему, а рыжая исчадие завопила: «Баба Люба, ничего не подписывай! Я с тобой в суд пойду свидетелем, ты никого не затопила!» Повернувшись к мастеру она проорала ему в лицо: «Это фосмажор!» и повторила это, как ей показалось заумную фразу раза четыре. Мы ввалились в нашу квартиру, а «хозяйка подъезда», сыпя отборными оскорблениями в мой адрес, бежала за нами по лестнице. Я обернулась в прихожей, мастер, судорожно захлопывал за собой дверь и отчаянно тянул на себя ручку, будто боясь, что разъярённая ведьма ворвётся сюда…

А к вечеру весь двор обсуждал, как пузатая жена «того зажравшегося», оскорбила бабушку, трясущимися руками заворачивающую очередной пакет семечек покупателю.