«Большое счастье Карнаухова»

 

Как Коля Карнаухов не пытался отложить на будущее неминуемое знакомство с Ниночкиными родителями, но, на этот раз, отвертеться ему не удалось. Всё время, его девушка по два-три раза на дню, настойчиво напоминала ему об этом неотвратимом событии, но Коля, как все ужасно застенчивые люди находил массу причин, чтобы избежать этого знакомства. То, он ссылался на погодные условия, то, на внутричерепное давление, то, на сложную политическую обстановку, то, на диарею. В конце концов, настало время, когда Колины отговорки начали повторяться и блекнуть не только в глазах его будущей невесты, но и у него самого. Но, сегодня, Ниночка выбрала подходящий момент и взяла Николая на абордаж.

- Колюнечка, ну что ты за человек? Мы встречаемся с тобой уже четыре года, а ты до сих пор, так и не соизволил познакомиться с моими предками!

«Да, действительно, свадьба уже через две недели» - подумал Коля, и сказал вслух: - Ну, что ж, может быть завтра…

- Никаких «завтра», - перебила Ниночка, - мы идём туда сейчас!

При этом категоричном заявлении Коля почувствовал, как предательский холодок змейкой пробежал у него по спине и опустился где-то в области поджилок.

- Ну, почему обязательно именно сейчас? – Умоляюще возопил Николай. В ответ Ниночка молча взяла будущего мужа «на прицеп» и потащила в направлении своего дома. Коля не сопротивлялся. Тем более что было бы глупым, что-либо предпринимать против сто двадцати килограммов Ниночкиных прелестей.

Карнаухову всегда нравились большие женщины, он просто млел, от одного их вида. Будучи сам по природе не слишком физически развитым, он весил примерно половину от своей избранницы, и когда они шли рядом, Коле невольно приходилось дышать Ниночке в подмышку. Зачем Карнаухову был нужен такой тип женщин, для всех его знакомых оставалось загадкой. Кто знает, может, таким образом, он хотел как-то самоутвердиться.

Бодро преодолев четыре этажа, Ниночка гордо вошла в свою квартиру, бережно неся на руках своё ослабевшее сокровище. Родители уже на пороге встречали молодых хлебом и солью. При очной ставке с потенциальным зятем, на их лицах можно было прочитать глубокое разочарование. Когда Ниночка поставила своего суженого на ноги, Аграфена Петровна уронила каравай и просыпала соль.

«К ссоре, - мрачно подумал Осип Иванович. – Где же она откопала такого доходягу?»

- Какой ма..миленький! – поправилась мать Ниночки, - ну, что же, так и будем здесь стоять? Проходите, стол накрыт…

- Здравствуйте, - невнятно пролепетал Коля и нагнувшись начал медленно расшнуровывать ботинки.

- Да, ты не стесняйся, будь как дома! – Услышал он откуда-то сверху восклицание Ниночки, и ощутил дружественный хлопок по спине, который чуть не сломал ему позвоночник.

 

После всех церемоний и процедур знакомства, семейство шумно уселось за стол и принялось за трапезу. Осип Иванович деловито распечатав стоящую на столе бутылку водки, подозрительно спросил:

- Коль, тебе пить-то можно?

- Да я, вообще-то не пью…

- Понял. – Не стал уговаривать Осип Иванович.

- Ося, налей молодому человеку за знакомство-то, - вмешалась Аграфена Петровна. – Ну, и что же, вы через две недели пожениться решили, значит. Куда же вы спешите так?

- Ни фига себе, уже четыре года дружим, - обиженным басом отозвалась Ниночка, - век что ли мне в старых девах ходить?

Конечно, Ниночка не считала Колю блестящей партией. Её идеалом мужчины всегда был американский актёр Стивен Сигал, но все хоть чуть-чуть похожие на него парни, бежали от неё, как от огня. Ниночка догадывалась, что все её проблемы заключены в излишнем весе, и тогда она решилась испробовать запретный плод, на котором в её доме лежало негласное строгое табу. Ниночка начала тайно покупать «гербалайф», вопреки поучениям родителей, для которых девизом всей жизни была крылатая фраза: «Хорошего человека, должно быть много!» Купленный продукт Ниночка украдкой пожирала на улице в самых неожиданных и безопасных местах. Обычно местом экзекуции становились чердаки, подвалы и укромные уголки заброшенного городского парка, где она с отвращением и твёрдой решимостью присущей отчаянным людям, морщась, клала в рот неприятную на вкус белую массу, заедая её заранее купленными сосисками. Через месяц результат был ошеломляющий – она поправилась на восемь килограмм. Родители похвалили её за усердие. Прокляв всё на свете, Ниночка хотела было повеситься, но не найдя поблизости подходящего дерева которое смогло бы её выдержать, сместила свой гнев на двоих подошедших к ней дистрибьюторах. В сердцах она плюнула на все попытки похудеть, и занялась бодибилдингом. Вот, тогда-то она и встретила Колю. Своим покладистым характером и робкими ухаживаниями, за четыре года своим внутренним миром, Карнаухов вырос в глазах Ниночки до размеров Стивена Сигала, и она не раздумывая дала согласие на брак, тем более, что все её призрачные девичьи мечты, давно уже разбились о суровый утёс реальности. «Хоть какой, да мужик, - размышляла Нина, - работящий и не пьющий, не смотри, что метр с кепкой».

За столом на несколько минут воцарилось тягостное молчание, нарушаемое только бряцаньем вилок о тарелки, да громким чавканьем Осипа Ивановича. Три милых толстяка, так самоотверженно поглощали пищу, что, казалось, совсем не обращали на гостя никакого внимания.

«И мне придётся здесь жить после свадьбы… - грустно размышлял Николай. – Пожалуй, будет тесновато с тремя такими гигантами в однокомнатной квартирке. Буду себя чувствовать как лилипут в стране Гулливеров. Главное – чтобы не придавили ночью по пути в туалет. Всё равно, лучше,чем в общаге».

- Ой, а что это Коленька у нас ничего не ест? – Опомнилась Аграфена Петровна, - ты, Коленька, нос не вешай, мы тебя за пару

 

Месяцев, так откормим – толще нашего будешь! А чего? Видного мужика из тебя сделаем! Я тебе турник куплю, будешь на нём по вечерам после работы висеть, смотришь, сантиметров на тридцать и вытянешься!

Спустя сорок минут можно было наблюдать занятную сцену: Ниночка, посреди комнаты тряся прелестями яростно танцевала «кан-кан», Осип Иванович, забившись в углу громко сморкался в одеяло и плакал от умиления, а Аграфена Петровна, приютив у себя на могучей груди хмельного Николая, нежно поглаживая того по голове, пела колыбельную. Карнаухов был на седьмом небе от счастья.

- Мама, мама, - тихо, словно в бреду нашёптывал Коля, - как я люблю вас всех! Если бы я только знал, что здесь, так, все будут ко мне добры, как я счастлив! Надо же было, случиться такому большому счастью!

А ещё через десять лет счастливой совместной жизни, Карнаухов умер от ожирения. Счастье, это тоже – штука относительная.