Где же достать таблетки?

Она слышала, что их должно быть штук пятьдесят, тогда что-то сделается с дыханием или сердцем, а, может, еще с чем-то, но главное – точно умрешь.

Ни у кого в общаге не было такого количества, да и просить нельзя – заподозрят. Вот она и добывала в разных комнатах по одной-две штуки димедрола. К вечеру набралось пятнадцать таблеток. Неплохо! Уже есть задел. Теперь нужно подумать о прощальных письмах.

Она жила в комнате с Танькой и двумя Людками. Им письма писать не обязательно – они и так все увидят, а вот Надьке – нужно отправить. И маме. И ему.

Ждать наступления следующего дня было невыносимо, и она залезла к Людке Карповой в аптечку. Там оказалось пятнадцать таблеток. Может, хватит тридцати штук?

Она сидела в комнате с девчонками, все смеялись.

Господи, какая глупость!

Как хорошо, что она твердо все решила! Нужно только подождать, когда все лягут спать, и тогда… Избавление! От проблем, неясности, нелюбви.

Когда наступило утро, она все продолжала сидеть за столом – ждала открытия буфета. Предыдущий неудачный опыт показал, что таблетки нужно непременно заедать чем-нибудь.

Она спустилась на первый этаж. В буфете толпились смурные люди, им нужно на лекцию, и они ничегошеньки про нее не знали, не ведали про то, что сейчас произойдет.

Она купила пару котлет, бутерброд с сыром и вернулась в комнату.

Ну, вот и все, можно начинать. Пять таблеток – кусок котлеты и глоток чая, еще пять – бутерброд. Когда еда кончилась, она посмотрела на спящих девчонок и легла на кровать, повернувшись ко всем спиной. Счастливая.

___________________________________________ ________

 

- Танька! Дай мне пива!

Она лежала лицом к стене и чувствовала, что что-то произошло – голова не поворачивалась.

-Танька, я тебя не вижу! Почему здесь стена?

- Ну, чего тебе? - раздался сонный голос из-под одеяла.

Было где-то десять утра, и Танька не собиралась так рано вставать.

- Только стена, только стена…

Подруга соскочила с кровати, подошла к ней, заглянула в безумные глаза.

- Ты все-таки сделала это!

Танька уже разбудила девчонок, и они, ошарашенные, стояли у кровати, не зная, как быть.

- Что ты выпила, говори!

- Димедрол…

- Сколько?

- Тридцать штук.

- Господи, да где ж ты взяла-то столько?..

- А у нее, - и она рукой махнула в сторону Людки Карповой.

Они все не любили ее, вреднее и противней в общаге никого не было.

- Как ты могла! Теперь на меня подумают, дура!

- Молчи, зараза, не видишь, у нас подруга помирает, - это уже Людка Долгова вступила в разговор. Она-то и вызвала скорую.

А той, что лежала на кровати, было уже, в сущности, все равно – она была без сознания.

___________________________________________ ______________

 

- Ну-ка, посмотрим, кто тут у нас, - по-утреннему бодрый доктор, при помощи санитара и девчонок посадил ее на кровати. – Что пили?

- Димедрол, - ответила Танька. – Тридцать штук.

- А где достали столько?

- У нее, - умирающая очнулась и обвиняющим жестом показала на Карпову.

- Нет, ну вы подумайте только! Еще не хватало мне быть замешанной в таком деле, - засуетилась та, но замолчала, поймав суровый взгляд Долговой.

- Так, достаньте-ка мне ведро, большой таз и помогите посадить ее на стул, - врач распоряжался по-деловому, он уже не улыбался и стал очень серьезным.

- Теперь наполните ведро водой.

- Зачем?

- А мы ее оживлять сейчас будем.

- Как это?

- А сейчас увидите.

Она сидела на стуле, Людка с Танькой держали ее сзади за руки, а врач вставил ей в рот резиновую рифленую трубку и начал вливать внутрь воду из ведра.

- Что-то у нас ничего не выходит, - он с сомнением смотрел на пациентку.

У той появилась какая-то осмысленность во взгляде.

- Чем закусывала, родная?

Она хотела сказать, что котлетами, мол, как вдруг поток воды вперемежку с остатками пищи хлынул прямо на доктора, облив ему и халат, и ботинки, в общем, всего по пояс.

- Извините, - еле внятно сказала она.

Мешал шланг, вставленный в горло.

- Вежливая, - врач сердито смотрел на нее, но воду лить не прекращал.

Наконец, и эта последняя порция воды оказалась в тазу. Врач внимательно разглядывал, то, что вышло.

- Вот они, таблеточки, можете посмотреть. Так, а теперь оденьте ее, мы уезжаем.

- Куда?

- А к Наполеонам, мои дорогие.

- К кому? – Танька не сразу поняла, что врач имеет в виду.

- В дурдом, - счастливая Людка Карпова радости своей не скрывала, и была довольна таким исходом дела.

Через некоторое время скорая отъехала от общаги, оставив обескураженных девчонок на крыльце.

___________________________________________ ___________

 

Она очнулась оттого, что опять почувствовала шланг у себя во рту.

- Меня уже промывали! – и она с силой дернула его, вырвала из горла так, что задела санитара, и тот выронил из рук кружку с водой.

И тут же ощутила удар по лицу. Этим самым шлангом.

- А тебя здесь никто не спрашивает. Ну-ка быстро, открыла рот.

Она подчинилась. Опять началась вода, опять рвота… Пока все это происходило, она успела осмотреться. Помещение с кафельными стенами и санитар тюремного вида. Стало холодно. Опустила глаза – голая. Но это почему-то не обеспокоило, и присутствие санитара-мужчины не смутило. Видимо, в сознании еще были отключены центры, ведающие стыдливостью.

На нее надели халат серого цвета, у которого не было ни пуговиц, ни завязок. Она попыталась встать и опять потеряла сознание.

___________________________________________ _______________________

 

Она открыла глаза. Потолок, белый потолок… Значит - больница, значит – откачали. Господи, зачем?

Хотела поправить волосы, но не смогла – руки были притянуты ремнями к кровати. Вернее, это была не кровать, а каталка, железная конструкция, где она лежала, голая, накрытая всего лишь простыней. Ноги оказались тоже привязанными, и постепенно на нее навалилось чувство безысходности, невозможности, невыносимости…

Вдруг открылась дверь, и внутрь стали входить голуби. Они шли вразвалку, как утки, проходили мимо нее и исчезали в соседнем помещении.

“Где я? Почему здесь птицы какие-то?”

В палату вошел человек в белом халате.

- Доктор, а это что за комната?

- Реанимация.

- А голуби зачем?

- Какие голуби?

- Да вот, на полу… Вы что, не видите их?

- Да нет, вижу, конечно. И сколько их, по-вашему?

В глазах этого человека появилось что-то, что смутило ее, а в голосе прозвучала какая-то посторонняя интонация.

- Сейчас посчитаю… Четырнадцать. А вы их точно видите?

Он не ответил, и она внезапно поняла, что никаких птиц здесь нет и быть не может. Галлюцинация!

Так… Случилось. Интересно, а что будет дальше? Пока что не страшно. Только очень неприятно, что совершенно не владеешь собой и не можешь повлиять на ситуацию.

В следующий раз она очнулась уже в палате, где находились какие-то девчонки. Они весело болтали, рассказывая друг другу, как здесь очутились. Одна выпила карбофос, сожгла связки и навсегда потеряла голос, могла разговаривать только шепотом, другая травилась клеем, третья еще чем-то…

Пришел врач, сел у кровати, стал расспрашивать, кто она, почему и зачем… Когда он ушел, она заметила, что лежит на кровати и курит, стряхивая пепел прямо вниз, на пол.

Разве здесь можно курить? Посмотрела, а в руке нет сигареты, заглянула под кровать – пепла тоже нет… Опять! Стало страшно. Нужно срочно уснуть. Ей бы сейчас таблетку димедрола, но медсестра не даст – ведь именно им она травилась. Идея! Сказать, что пила клей, сестры меняются здесь очень часто, а больных много, откуда им всех помнить.

Таблетка не усыпила, а вызвала волну новых галлюцинаций. Растворилась стена, и перед ней прошел весь фильм “Лунный камень”, длинный сериал, который тогда показывали по телевизору. При этом где-то все время плакал ребенок, она знала, что это ее дочь, хотя на самом деле у нее еще не было детей. Она кричала и билась на кровати, требуя, чтобы прекратился этот плач, а мимо нее проходили персонажи из фильма со свечами в руках.

 

___________________________________________ ______________

 

Она шла по коридору больницы. Ноги утопали в паркете, как в снегу.

Ну, когда же кончатся эти глюки, надоели уже! Сознание полностью не отключалось, и она могла со стороны наблюдать за видениями, понимая, что это неправда, но в то же время другая ее часть полностью жила в галлюцинации, остро переживая все ее коллизии.

У стены на корточках сидел молодой парень в таком же халате, как у нее. Здесь все были одинаково одеты – в серые дерюги без застежек, небрежно накинутые на голые тела. Мужчины, женщины – все вместе.

- Ты когда идешь, придерживай халат, а то все видно, - у парня был свистящий шепот, и он прикрывал что-то на шее куском марли.

- Спасибо, - она села рядом с ним и закурила.

В коридоре около туалета можно было курить, потому что все не помещались в маленькой комнатке, где находились два унитаза, кто-то обязательно справлял нужду, а вокруг сидели и стояли люди обоих плов, не обращая внимания на то, что происходит вокруг. Погруженные в себя, часто в мир галлюцинаций, они утратили стеснительность, и могли делать что угодно в присутствии какого угодно количества посторонних.

По коридору медленно бродили те, кто мог ходить. Она испугалась – прямо на них надвигался человек с совершенно фиолетовым лицом.

- Кто это? Ужас какой, - она придвинулась поближе к парню.

- А, этот… Ничего страшного – реакция организма. Он пил ацетон.

- Ничего себе.. Интересно, как же он на улицу выйдет, такой сиреневый весь. Напугает же народ. А что у тебя с горлом?

- Вот, - парень убрал марлю, и она увидела, что у него в шее дыра. Просто дыра, в которую входил и выходил воздух. Он дышал через нее.

- Сжег гортань, да?

- Да.

- Это здесь часто… Навсегда?

Парень кивнул. Она вдруг подумала, что ей абсолютно все равно, нет у нее ни жалости, ни сочувствия, ничего… Только время от времени пробуждающееся сознание, а так – темнота и забытье.

Она встала и пошла обратно в палату, как всегда забыв запахнуть халат.

Она шла по паркету, с трудом поднимая ноги. Опять сугробы намело.

 

___________________________________________ _______________________

 

Дверь больницы закрылась с оглушительным грохотом. Она поняла, что стоит на улице, одетая в свою одежду, держит в руке какую-то бумажку и совершенно не знает, где она, почему здесь, и куда теперь идти.

Мимо шел мужичок, шустрый, маленький.

- Скажите, пожалуйста, как мне попасть на большую землю?

- На Большую Зеленина? А тут за углом – остановка трамвая.

- А это какая улица?

- Пионерская, - с готовностью ответил человечек и исчез в парадной ближайшего дома.

Она обернулась. На вывеске была надпись. Что-то типа центра по отравлению…

Почему отпустили? Почти всех отправляли в дурдом с диагнозом “суицид”. Она посмотрела на бумажку в руке. Оказалось, что это справка, где было написано “преходящая реакция”.

Что же теперь делать? Она пыталась навсегда уйти от проблем, одним махом разрубить узлы, запутавшие ее жизнь, а они взяли, промыли, откачали и выкинули ее, еще галлюцинирующую, на улицу, одну. Иди, куда хочешь…

Она села на трамвай и поехала в сторону общаги.

В вестибюле из телефона – автомата позвонила матери. Оказалось, что та все знает, уже неделю, как знает. Неделю?.. А она думала, что ее не было пару дней…

В комнате девчонки обрадовались, решили закатить пир.

“Никакого алкоголя и ничего острого”,- вспомнила она наставления врача при выписке.

Конечно, а как же иначе! И она с удовольствием глотнула сухого вина, заедая его бутербродом с копченой колбасой.

Надо жить дальше. Как-то надо. Жить.