История... Это теперь вспоминать весело, а в тот день, когда она

случилась, было мне совсем не до смеха.

...Горная Шория – незабываемый, чудесный уголок земли. Покрытые

кедрачом горы с белоснежными вершинами долгой сибирской зимой и

зелёные жарким летом. Да-да, лето в Шории в иной год бывает знойным,

не хуже чем в Крыму. Я не знаю, кто это придумал, что в Сибири лето

холодное, и медведи ходят прямо по улицам городов…

Кстати, рассказать-то я хочу... Впрочем, всё по порядку.

 

Отпуск мой приближался к концу, совсем скоро надо было уезжать из

гостеприимного шорского села в душный город, и захотелось нам с тёткой

отметить последние благодатные деньки походом в тайгу, за малиной.

Снарядились, как положено: сапоги на ноги, укупорили от клещей плотно

руки и ноги, светлые косынки на голову повязали, корзинки в руки и…

вперёд, как говорится, «с песнями». Чем дальше пробирались мы, тем

больше встречалось на нашем пути усыпанных ягодой кустов – рясных, -

как говаривала тётушка. Настоящий малиновый дождь сыпался в наши

корзины…

И вот после очередного короткого перехода вышли мы на такие заросли

малины, что поняли: отсюда – только домой, - дай Бог, чтобы корзин

наших хватило собрать всё, да сил - донести такое богатство. А малина

– загляденье, спелая, душистая, ягодки - все одна к одной! И губы уже

все розовые, и пальцы от сладости малинной слипаются, а все ж - работа

приятная… Увлеклась я, знай руки да ягодки мелькают.

Вдруг слышу, тётушка мне кричит:

- Эй, чего это ты всё в рот, да в рот, из чего варенье варить будешь?!.

Удивилась я ее словам, да отмахнулась, молча - нечего, мол, критиковать,

я знаю своё дело.

А тётка не унимается:

- Да имей совесть, чавкаешь, аж звон на всю тайгу, - никак не наешься!

Как она, милая, в тебя еще лезет? Меня уж мутит от неё.

Я же, увлеченная сбором, не обращаю внимания на окрики её, - пусть

себе потешается. Чего ж не покричать в тайге-то, коль настроение

хорошее.

Но вдруг… раздался такой вопль, куда там милицейской сирене! У меня

спина взмокла, и ноги к месту приросли от ужаса. Слышу - не только тётка

вопит благим голосом, а ещё ей будто вторит еще чей-то - грубый, и в то

же время такой безысходно-пронзительный голос... Долго ль эти звуки

тайгу оглашали не помню, но только вдруг та-ака-а-ая тишина настала...

Слышно, как мошкара вокруг вьется, да под горой стадо на водопое

плещется.

Встала я, как чумная, куда бежать, - не знаю…. Но очухалась малость и

бегом через бурелом, да сначала куда-то в сторону, а уж потом,

опомнившись, обратно, к тётке. Крадусь к кустам, раздвигаю ветки,

вижу: сидит она, бедная, белее молока и собирает рассыпанную малину

из травы, и ест, ест, ест ее… А глаза мимо меня глядят, словно

стеклянные.

- Тёть Ань, ты чего? – кидаюсь к ней.

- Мме-ме-дддведь, – еле-еле прошептала она; я и села рядом, - мало не в

корзину с малиной.

Сколько-то времени прошло, мы с тетушкой посидели-посидели, да все

прислушивались, но - тихо, ничего подозрительного не слышно, -чтобы

хоть шорох какой или ветка треснула… Только птицы, успокоившись от

недавней какофонии, знай себе посвистывают…

Тихохонько поднялись, подхватили корзины с малиной и осторожно

двинулись искать тропинку домой, молча озираясь то и дело с опаской, –

вдруг где-то затаилась смерть наша в бурой шубе…

...Ну, и бывает же такое! Мы-то уж было подумали: всё, опасность

миновала, даже как-то смелей по тропке пошли. Вдруг видим: вот он,

мишка-медведь. Замерли, лишний раз вздохнуть боимся... А косолапый

лежит, - огромный такой (или со страху показалось), навалившись на

коряги, и... не двигается. Мы пригляделись… А он… не дышит, сердешный!

Как есть - мёртвый. Обошли сторонкой и домой скорей!

Лишь на подходах к селу рассказала мне тётка, как, не услышав от

меня ответа, пошла на звук чавканья и встретилась с ним – глаза в глаза!

Как закричала пронзительно - глаза закрыла и верещала, пока дыхание не

перехватило. Сквозь свой визг слышала она его рык-крик, да ещё - как

ветки трещали, когда медведь от испуга рванул бежать… Да, недалеко

убежал, бедолага, не выдержало сердце косолапого теткиного

пронзительного голоса , - от разрыва скончался.

Вот такая история со мной приключилась. Вовек не забыть мне того

отпуска и малинки той душистой, что в корзинках принесли. Как баночку

с вареньем открываю, так того мишку и вспоминаю… А в тайгу за ягодой

меня с той поры никакими уговорами не заманить.