Хочу написать рассказ о реке Чарыш, прошу отца рассказать мне какую-нибудь историю.

- Придумай её сама, - сказал отец, - ты была с нами всегда, когда мы отдыхали там.

- Но я же была маленькая! Что я могу помнить?

- Ты знаешь, детские воспоминания - самые цепкие, порой дети схватывают такое, что взрослому не под силу.

Написала. Отец посмотрел, недоволен:

- У тебя это статистический отчет или географическое описание местности? Переделай, в твоем рассказе нет жизни.

Если я буду писать о жизни, чувствах, переживаниях тех лет, то это будет совершенно иное!

Это же о моей детской мечте!

 

Мечта приходила ночью, когда был слышен ровный шум горной реки. Этот шум шел откуда-то издалека. Может, с гор Коргонского хребта, откуда она бежала? Шум стоял постоянно. На него накладывались всплески рыбы у берега, крики ночных птиц и тихие переборы гальки речными волнами. В другое время это было плохо слышно, дневной гомон природы глушил эти звуки. Река ласкала свои каменные сокровища, как пальцы ростовщика ласкают золото в заветном сундуке. Днем, на солнце, камешки переливались всеми цветами радуги, и каждый, кто смотрел на них, задумывался об их ценности. Может быть, среди этих камней действительно были драгоценные? Но любопытство быстро угасало, как только они извлекались из воды: цвет их становился обыкновенно-серым, невзрачным, с неяркими полосками. В моем детском восприятии название реки Чарыш происходило от слова «чаровать». То есть, если произносить это слово и одновременно изображать шум реки, то получалось: Чарыш. Он на самом деле так звучал.

 

Река в этом месте широкая. Здесь она делала поворот. Невысокие сопки с обеих сторон, между ними долины. Около реки росли деревья и кустарники. Каждую ночь за поворот уходило солнце, образуя длинную освещенную дорогу. «Дорога к моей мечте», - так я её называла. Солнце слепило глаза, и дорога, казалось, была проложена не по воде, а по суше - встань на нее и иди себе куда-то вдаль. В свою мечту.

 

Я всегда огорчалась, что окружающие сопки малы, а хотелось настоящих гор, скал. Мне казалось, что там за поворотом они были именно такие, покрытые соснами и елями. Я не представляла тогда, что такое горы. Не понимала, что если бы они были высокими, то и природа была совсем другая, более суровая. А здесь…

 

Ярким солнцем взлелеяна, теплыми дождями умытая, от ветра сопками сокрытая, расцветала природа Причарышья. Каждому кустику, деревцу, травинке здесь было место, здесь его ждали, теплом встречали. Любили. Горячие лучи солнца тонули в обильной зелени, а небольшие дожди шли чуть ли не каждый день. Здесь и пастбища самые хорошие, и ягодные места. Одно можно точно сказать: мягкость и теплота во всем. После душного города человек в этом раю начинал таять от любви природы. Таять, как тает ночная темнота с первыми лучами чарышского солнца, когда просыпаются птицы, насекомые, открывают свои головки цветы. Днем это пело, жужжало, кормило птенцов, дарило радость миру.

 

Какие разноцветные поляны были там! Цветы росли группами, как будто сама природа изрядно потрудилась в составлении этих роскошных букетов. А я ходила по поляне и запрещала рвать их. (Бабушка научила в городе). Если в городе нельзя, то почему здесь-то можно? Но однажды отец принес мне из-за поворота реки крупные цветы саранки. Принес, чтобы показать это растение. Теперь я знала, что там, за поворотом, росли самые красивые цветы! После этого я стала составлять букеты.

 

Как же хотелось мне попасть за поворот! Теперь я знала, куда вела дорога моей мечты. Она вела в неизвестность, где была другая, более интересная и лучшая жизнь. Здесь я находилась как бы в ожидании того, что ждало меня за поворотом. Там я была взрослой и почему-то одна, без родителей.

 

Однажды я решила отправиться в свою мечту. Это было вечером, когда все отдыхали после жаркого июльского дня. Лодки стояли у причала. Я отвязала одну, села в неё и поплыла по течению. Меня уносило все дальше и дальше от того места, где были наши палатки. Я пробовала грести, но не могла справиться с течением. Чтобы не упустить весла, я их совсем убрала. Я покорно ждала своей участи. С берега меня увидел старший брат, но поскольку лодку несло не только по течению, но и на середину реки, то поймать ее было трудно. Он выловил меня на перекате. Брат заранее пришел на это место, так как знал, что я буду здесь. Забрался в лодку, сел за весла. Даже он с трудом справлялся с течением, не то, что семилетний ребенок. Плыть против течения на Чарыше очень трудно. Когда он меня доставил к нашим палаткам, то не стал спрашивать, почему я так сделала. Подумал, что лодка была плохо привязана. Попробовала бы я рассказать ему про свою мечту! На берегу мне стало страшно оттого, что сделала. Я поняла: а если бы брата не было рядом, что тогда?

 

Как же тянуло по-прежнему за поворот! Да и не меня одну! Теперь уже и не помнят, кто первый узнал про это место. Но совершенно точно, что рыбаки посещали его с тех самых времен, когда был создан завод в городе. Никто не возвращался отсюда с пустыми руками. Рыба поднималась по реке в это место метать икру. Рыбы здесь изобилие. Таймень, нельма, щука, чебак, пескарь, окунь, налим, хариус... Ловили на переметы, точнее закидушки, запускали "змеи" (на воду спускали дощечку, которую относило течением). Для переметов ловили чебаков, пескарей. Сейчас здесь заводская база отдыха. А мы были первый раз, когда еще ничего не было: ни домиков, ни лодок. Весной Чарыш разливался, затопляя подъезд к острову. Добирались тогда до Курьи, а потом до села Трусово, которое расположено уже на Чарыше.

 

Поляны вдоль реки усыпаны лесной земляникой, черемухой, бояркой, черной смородиной. Осенью и дождливым летом – грибами. В траве ужи, выше по течению реки – гадюки. Гадюки плыли по реке, подползали к палаткам, не боялись человека. Вспомнила один случай. Отошла от палатки, расстелила одеяло, загораю. Надоело, встала, одеяло собрала, а оттуда выползла гадюка. Я подняла крик, ведь лежала вместе с ней все это время. Сбежались мои братья, от страха кидали в нее камнями, не дали ей уползти. С тех пор я ходила по траве только в резиновых сапогах – боялась, что укусит змея.

 

Змеи змеями, а по ягоду ходили и рыбу ловили. Ягода и рыба - основа кухни на Чарыше. Готовили на костре. Рыбу жарили, варили уху, вялили чебаков, тайменя.

 

Специально записывала рассказ мамы о том, как надо готовить такую рыбу. Для вяления рыбу сначала выдерживали в течении суток в соли, потом вывешивали на воздухе. В помещении рыбу вялить нельзя – получается с запахом. Для ухи годилась любая рыба, но самая вкусная – из окуня. Рыбу для ухи от чешуи не чистили, вынимали только внутренности. Рыбу заливали водой, солили. Двойная уха – это когда рыбу варили два раза. Бульон от первой ухи процеживали, и только рыбу от второй ели. Уха получалась наваристая. Добавляли картофель, лук, перец, лавровый лист. Когда уха была готова, рыбу вынимали, снимали с неё чешую.

 

Что может быть вкуснее лесной земляники? Из ягоды делали компоты и варенье. Чай заваривали обязательно из листьев смородины – очень вкусно. Варенье из земляники готовили так: на килограмм ягод брали полтора килограмма сахару. Делали вареники из земляники с сахаром. Это лакомство!

 

У человека, попавшего на природу, просыпался древний инстинкт собирателя. И полезно, и азартно. Удовольствие, но также и труд.

 

Оденутся женщины (мужчины по ягоду не ходили) легко, но в сапогах (от змей), повяжут белые платки и идут большой компанией в луг. Ягоды – усыпано, всем хватит, только собирай. А за земляникой и понаклоняешься. Но когда она крупная, то собирать одно удовольствие. Набирают сначала в котелки, кружки, потом ссыпают в ведро. Лично я так сначала наедалась, а потом только собирать начинала. Мама никогда не говорила, чтобы я не ела. Ребенок же! Зато рыбу жареную и вяленую не очень любила – больно жирна! Бульон от ухи ела, без рыбы. Сейчас вспоминаю: какая же я глупая была!

 

Об этом я пишу потому, что оно напрямую связано с моей мечтой. Однажды я её увидела. Я наконец-то узнала, что было за поворотом! Там были такие же сопки и одно из красивейших мест Чарыша. Оно называлось «Синие камни». Почему "синие"? Не знаю. Наверное, кому-то эти камни показались в воде такими. Мы плыли туда на лодках, а обратно волоком тащили их по суше, так как это было против течения. Долина открывалась сразу, щемя сердце своей поэтичностью. Тишина, только слышно стрекотанье кузнечиков. Ягода росла в траве, около кустарников, даже на дороге. Крупная, сочная, спелая, похожая на садовую, отмытая теплыми дождями. Вкуснее этого я не ела ничего в своей жизни. Оказывается, моя мечта была земляничной! Это был рай! Рай – это когда человек мог прокормиться тем, что давала ему природа. Не надо бороться за свою жизнь, искать себе пропитание. Надо просто не мешать природе.

 

А как же моя мечта? Я давно выросла, но за поворот реки меня почему-то все также тянет. Может, это какая-то энергетическая точка? Да и детство прошло здесь. Лето для ребенка - это целая жизнь! Только из меня не получилось ни грибника, ни рыбака, ни ягодника. Я просто любовалась красотой природы, ела ягоды, рыбы столько, сколько хотела. И никогда не заготавливала ничего впрок. Может, в этом виновата природа реки Чарыш?